5-я советская армия, наступая на восток вдоль Транссибирской магистрали, к 18 августа, оторвавшись от соседей, вышла на линию реки Тобол и 20 августа форсировала реку. К концу августа некоторые части продвинулись на 180 км к востоку от Тобола, приближаясь к реке Ишим. 4 сентября части 51-й дивизии В.К. Блюхера заняли Тобольск. Однако красные были истощены затяжными боями и семисоткилометровым наступлением, их тылы отстали. Советское командование было против активных действий. К примеру, командующий 3-й советской армией С.А. Меженинов неоднократно в первой половине августа 1919 г. просил штаб фронта дать его армии возможность отдохнуть[966]. В результате инициатива перешла к белым.
Аналогичная ситуация сложилась и в частях РККА на Южном Урале. При осмотре 24-й стрелковой дивизии командующим Туркестанским фронтом М.В. Фрунзе, последний нашел ее сильно потрепанной и дезорганизованной, значительный процент комсостава выбыл из строя, материальная часть находилась в безобразном состоянии[967]. Тем не менее в конце августа красные перешли к ликвидации остатков Южной армии, застрявшей в полосе Ташкентской железной дороги и в глухих районах Южного Урала. Командование пыталось вывести армию в Туркестан на зимовку, но этот план был невыполним. В результате армия едва не попала в окружение на линии Ташкентской железной дороги. Значительная часть ее сдалась в плен (по различным подсчетам, на фронте 1-й советской армии в сентябре 1919 г. сдалось в плен от 30 до 57 тысяч человек[968]), а наиболее стойкие части смогли прорваться от линии железной дороги на восток – на соединение с колчаковскими армиями и на запад – на соединение с уральскими казаками. 13 сентября у станции Мугоджарская произошло соединение 1-й армии и туркестанских войск Актюбинского фронта – красные пробили путь в Туркестан.
В Западной Сибири разворачивалась Тобольско-Петропавловская операция. Главный удар по 5-й советской армии наносила 3-я армия белых под командованием генерала К.В. Сахарова. Командующий советским Восточным фронтом В.А. Ольдерогге не ожидал активизации белых. 9 сентября в районе станицы Пресновской Сибирского казачьего войска части Сибирского казачьего корпуса окружили четыре полка 5-й и 35-й дивизий, нанеся им тяжелые потери. На этом казачья конница прекратила активные действия и надежды на то, что казаки смогут осуществить рейд по красным тылам по примеру рейдов на Юге России, оказались напрасными. Однако и красные в начале сентября смогли разбить 7-ю Уральскую стрелковую дивизию противника. Следует отметить, что красные к осени 1919 г. имели хорошо налаженную разведку и смогли перехватывать оперативные приказы и телефонные переговоры противника, до уровня переговоров штаба 3-й армии белых с армейскими группами[969]. Все это позволяло действовать на упреждение.
Бои носили ожесточенный характер, некоторые населенные пункты неоднократно переходили из рук в руки. К началу октября белые сумели отбросить советские войска к Тоболу, однако этот успех был достигнут колоссальной ценой – белые понесли невосполнимые для них потери. 3-я армия Сахарова за период с 1 сентября по 15 октября потеряла убитыми и ранеными 988 офицеров и 17 700 нижних чинов[970]. Тем не менее к 10 октября в ней все еще насчитывалось около 19 900 штыков, 6500 шашек, 331 пулемет и 153 орудия, 5-я советская армия имела 31 313 штыков, 3387 шашек, 475 пулеметов и 99 орудий[971]. Приехавший ненадолго в Омск Сахаров пришел к выводу, что положение почти безнадежно[972].
К концу наступления части 3-й армии оказались растянуты по Тоболу на 200 верст, причем шесть из одиннадцати дивизий пришлось отвести в резерв для отдыха и пополнения[973]. Убыль частично пытались восполнять пленными красноармейцами. Кроме того, для восполнения убыли на Востоке России с сентября до середины ноября 1919 г. под лозунгами защиты православной веры развернулась кампания по формированию добровольческих дружин Святого Креста. Однако белым эти дружины не помогли. В них вступило не более 6000 человек, дружины формировались достаточно медленно, а их боевая ценность оказалась крайне низкой, так как наиболее восприимчивым к религиозной пропаганде оказалось гражданское беженское население[974].
В качестве цели борьбы колчаковское командование ставило отвлечение максимального числа дивизий Красной армии от других фронтов, прежде всего от белого Юга, в надежде на то, что если не Колчак, то Деникин сумеет взять Москву. В результате красные не могли в сентябре – октябре перебрасывать войска с Восточного фронта на Южный и даже вернули на Восточный фронт 5-ю дивизию и бригаду 21-й дивизии, предназначенные к переброске против Деникина. Однако на большее фронт рассчитывать не мог, поскольку в этот период все силы были брошены на отражение наступления Деникина. В октябре на Восточный фронт была отправлена 54-я стрелковая дивизия, сформированная в Приуральском военном округе. Генерал Дитерихс и адмирал Колчак считали необходимым продержаться до конца октября, надеясь, что к этому времени Деникин возьмет Москву[975]. Можно представить их чувства, когда выяснилось, что наступление Деникина захлебнулось.
10 октября белыми была образована Московская группа армий во главе с генерал-лейтенантом К.В. Сахаровым (начальник штаба – генерал-майор В.И. Оберюхтин), в которую вошли 3-я и Оренбургская армии (переименована из Южной армии 18 сентября 1919 г.[976]), а также Степная группа[977]. Однако громкое название не привело к успеху. Тем более что наступили холода, а войска не были обеспечены зимним обмундированием.
В середине октября 1919 г. красные перешли в наступление. 14 октября 5-я советская армия вновь переправилась через Тобол и начала преследовать белых. Белые отходили к следующему рубежу – реке Ишим. 17 октября едва не попал в плен к красным генерал Сахаров[978]. 19–20 октября в наступление перешла и 3-я советская армия.
Уезжая с Востока России, генерал Н.Н. Головин советовал генералу М.А. Иностранцеву во всем поддерживать М.К. Дитерихса, однако Колчак, как отмечал сам Иностранцев, отдавал предпочтение «мальчикам и авантюристам» – Сахарову, Белову, П.П. Иванову-Ринову[979]. Однако не оправдались и надежды на генерала Дитерихса как на главнокомандующего Восточным фронтом. Дитерихс на протяжении августа – октября 1919 г. занимался перманентными преобразованиями штаба Верховного главнокомандующего и штаба главнокомандующего фронтом, что лишило войска работоспособных органов высшего военного управления в период решающих операций и лишь ускорило разгром колчаковских войск[980].
Дитерихс телеграфировал Колчаку 22 октября 1919 г. о тяжелом положении армии: «Правый фланг у Тобольска не внушает спокойствия, может опять представить угрозу обхода противником первой армии… Прочие армии слабы числом, но приступают к пополнению рядов и способны вести упорную борьбу, отстаивая каждый рубеж, но перелома общего положения создать сами не смогут без помощи новых резервов. Резервы образовать смогу, но с постановкой Омска в опасное положение, так как потребуется времени до шести недель»[981]. В колчаковских армиях к 25 октября 1919 г. имелось 40 150 штыков, 13 614 сабель, 173 легких и 19 тяжелых орудий, 587 пулеметов[982]. У красных на Восточном фронте к 1 ноября 1919 г. имелось 91 402 штыка, 7296 сабель при 304 орудиях и 1211 пулеметах[983].
29–30 октября 1919 г. красные заняли Петропавловск и начали практически безостановочное преследование белых вдоль Транссибирской магистрали. В ходе наступления к Петропавловску скорость продвижения частей 5-й армии достигала 16–18 км в сутки[984]. С окончанием Тобольско-Петропавловской операции организованное сопротивление колчаковцев было сломлено, началось методичное добивание остатков белого Восточного фронта.
В связи со значительным усилением эпидемии тифа и натиском красных закрепиться на Ишиме не удалось. В ночь на 5 ноября частями 3-й армии красных был занят город Ишим, белые отходили к Омску. Генерал Дитерихс считал, что Омск удержать невозможно, однако Колчак требовал удержания столицы белой Сибири по политическим причинам. План Дитерихса сводился к образованию в глубоком тылу (в районе Томска, Новониколаевска и Мариинска) крупных стратегических резервов при оставлении на фронте заслона из сильных арьергардов[985] с тем, чтобы, укомплектовав резервы, нанести контрудар. Однако выполнимость подобного плана в условиях развала колчаковского фронта и тыла и небоеспособности войск была крайне сомнительной. Отвод в тыл частей 1-й армии привел к тому, что они попали под эсеровское влияние и разложились, а сил на фронте осталось еще меньше. Как бы то ни было, в результате разногласий Дитерихсу пришлось оставить пост главнокомандующего, эту должность получил генерал К.В. Сахаров, обещавший Колчаку удержать Омск. И здесь в очередной раз проявилась порочность кадровой политики белых. В то время, когда разгром Белого движения в Сибири был фактически предрешен, Колчак беспокоился отнюдь не о назначении наиболее квалифицированного главнокомандующего, а о совсем других вопросах. В разговоре с министром И.И. Сукиным он отметил, что выше остальных ценил способности командующего Уфимской группой войск генерала Войцеховского, однако его назначение не по старшинству могло вызвать недовольство других претендентов, в частности, занимавшего более высокий пост командующего армией Сахарова