Особую тревогу советского руководства вызывала Польша. Разведка на этом направлении стала одним из приоритетов. С конца 1919 г. против поляков на территории Белоруссии действовала Нелегальная военная организация, созданная по инициативе одного из руководящих работников штаба Западного фронта И.С. Уншлихта. Организация занималась агентурной и диверсионно-террористической деятельностью.
Заброска агентуры отличалась массовостью в ущерб качеству (например, в Латвию было направлено 700 агентов, в Грузию – 500). Летом 1920 г. был создан институт военных атташе при советских полномочных представительствах за рубежом, положивший начало широкомасштабному внедрению резидентур советской военной разведки за границей. В качестве военных атташе использовались, прежде всего, бывшие офицеры Генштаба, которые смогли принести большую пользу Советской России. Достаточно отметить, что советский военный атташе в Грузии бывший генерал П.П. Сытин заблаговременно предупредил руководство РККА о подготовке в белом Крыму десантов на кавказское побережье[1044]. По примеру истории с военной контрразведкой подчинить себе военную разведку неоднократно пытались чекисты. В конце 1920 г. это на некоторое время даже удалось, но протест военных не позволил ВЧК подмять под себя и это направление. Сотрудничество военной и политической разведки выразилось в создании объединенных резидентур и агентурных сетей, практиковавшемся до середины 1920-х гг.
Советская внешняя разведка (политическая) была создана уже после окончания широкомасштабной Гражданской войны. Приказом ВЧК № 169 от 20 декабря 1920 г. был создан Иностранный отдел (ИНО) ВЧК, имевший право ведения агентурной разведки за рубежом. С весны 1920 г. существовал Иностранный отдел Особого отдела ВЧК, занимавшийся разведывательной работой за рубежом и ставший основой для нового органа. Первым начальником ИНО стал старый большевик Я.Х. Давыдов (Давтян). До конца 1922 г. сменилось четыре руководителя ИНО (помимо Давыдова Р.П. Катанян, С.Г. Могилевский и М.А. Трилиссер). Таким образом, среди четырех первых руководителей советской внешнеполитической разведки было два армянина и два еврея. ИНО обзавелся сетью резидентур, действовавших под дипломатическим или внешнеторговым прикрытием.
Для более тесной координации действий разведки и контрразведки 14 января 1921 г. ИНО, а также информационный, секретный, оперативный и Особый отделы ВЧК были включены в Секретно-оперативное управление ВЧК, которое возглавил В.Р. Менжинский. В начале 1922 г. ВЧК была реорганизована в Государственное политическое управление (ГПУ), которое в ноябре 1923 г. было преобразовано в Объединенное государственное политическое управление (ОГПУ). О том, какое значение придавалось органам госбезопасности в Советской России, свидетельствует численность сотрудников органов ВЧК, которая к началу 1921 г. составляла около 40 тысяч человек в центре и на местах[1045]. Хотя количество не переходило в качество, трудно представить, что белогвардейские спецслужбы могли похвастаться подобным штатом.
Особенностью Гражданской войны было тесное переплетение в ней внутренних и внешних сил. Соответственно, военная и политическая разведка и контрразведка тесно переплетались. В то время даже не существовало сформировавшегося понятийного аппарата этой сферы деятельности, и разделение разведки и контрразведки еще не было распространено. Активным шпионажем, например, именовались диверсии. Военное руководство и чекисты понимали задачи контрразведки по-разному. Военные стремились к борьбе со шпионажем, чекисты во главу угла ставили контроль за лояльностью военспецов. Значимо было как одно, так и другое.
Первоначально контрразведывательную работу в Советской России вели несколько организаций. Значительную роль в этой работе даже до создания Особого отдела играла Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и саботажем[1046] – орган, который большевики считали своей важнейшей опорой, передовым отрядом партии. В январе 1918 г. при ВЧК было создано контрразведывательное бюро, действовавшее в Петрограде и Финляндии, из 35 сотрудников (в том числе 25 агентов), однако весной 1918 г. деятельность бюро была свернута из-за произвола его сотрудников[1047]. Впрочем, точных данных об этом периоде нет. Есть основания считать, что уже с апреля при ВЧК существовала какая-то контрразведывательная структура. Параллельно соответствующей деятельностью занимались доверенные лица председателя ВЧК Дзержинского и даже левые эсеры. Интересно, что одним из руководителей советской контрразведки Дзержинский хотел назначить В.Г. Орлова, в действительности работавшего на белых[1048].
Руководителем контрразведывательного отделения отдела по борьбе с контрреволюцией ВЧК стал левый эсер Я.Г. Блюмкин, однако это отделение было быстро ликвидировано. Тем не менее именно чекисты раскрыли летом – осенью 1918 г. заговор организации английского дипломата Р.Б. Локкарта в Москве. Англичане через агента Шмитхена (агент ВЧК Я.Я. Буйкис или, по предположению А.А. Здановича, Я. Спрогис[1049]) попытались завербовать командира 1-го тяжелого Латышского артиллерийского дивизиона Э.П. Берзина, о чем последний сообщил руководству ВЧК (возможно, по рекомендации самого Шмитхена). Руководители ВЧК посоветовали ему принять предложение англичан с целью их компрометации. Посредниками между Локкартом и Берзиным были агент Шмитхен и лейтенант С.Г. Рейли (С.М. Розенблюм)[1050]. Англичане интересовались взглядами одного из видных командиров латышских стрелков И.И. Вацетиса[1051], возглавившего Восточный фронт РСФСР, и рассчитывали при помощи латышских стрелков свергнуть большевиков и открыть интервентам фронт на Севере. Рейли даже планировал убийство Ленина и Троцкого[1052]. Интересовались Вацетисом и немцы. С Локкартом сотрудничали и другие дипломаты – французский генеральный консул в Москве Ф. Гренар и американский генеральный консул Д. Пуль. С самого начала англичане оказались под наблюдением чекистов, причем Локкарт был даже арестован. В итоге Локкарт и Гренар были высланы из Советской России. С.Г. Рейли через Прибалтику тайно уехал в Великобританию. В Петрограде чекисты вышли на британского военно-морского атташе капитана Ф. Кроми, занимавшегося разведкой. Кроми был застрелен при захвате чекистами здания британского посольства в Петрограде 31 августа 1918 г.
Среди первых чекистов не было профессиональных разведчиков и контрразведчиков, однако руководство требовало результатов. Такой подход в революционных условиях провоцировал фабрикацию дел и массовые расправы. На поверку многие громкие разоблачения оказывались полностью сфабрикованными (например, дело об «организации» генерала М.А. Дормана в Смоленске, раскручивавшееся осенью 1918 г.[1053]). Хорошо, если из-за этого никто не страдал, но, как правило, вместе с фабрикацией дел шло массовое истребление тех представителей старого офицерства и буржуазии, кому была отведена роль заговорщиков.
Одним из распространенных способов работы ЧК стали массовые аресты представителей буржуазии. Надо сказать, этот метод иногда приносил пользу большевикам. По свидетельству генерала К.И. Глобачева, система массового террора парализовала антибольшевистское подполье. Глобачев отмечал: «Самая техника массовых арестов в Петрограде выглядела так: исполнение поручалось районным советам, которые производили обыски в своих районах. Данными для этого служили регистрационные сведения относительно офицеров, домовые книги и опросы швейцаров и дворников. Квартал окружался красноармейцами, и каждый дом обходился чекистами, причем все бывшие офицеры и подозрительные буржуи арестовывались. Эта мера сразу дала несколько тысяч арестованных, заполнивших тюрьмы Петрограда и Кронштадта, не давши, впрочем, ничего существенного в смысле обвинения задержанных в каких-либо преступлениях. Но, с другой стороны, она совершенно парализовала работу контрреволюционных организаций, выхватив из их среды многих серьезных работников и порвав имевшиеся связи. Той же мере были подвергнуты и пригороды Петрограда, так что скрыться, особенно бывшему офицеру, было чрезвычайно трудно. Началась сильная тяга на Дон и Украину»[1054].
Лишь 28 ноября 1918 г., сравнительно поздно, II конференцией ЧК было принято решение о создании ЧК при всех фронтах и армиях, что подготовило почву для перехода контрразведки в руки чекистов[1055].
Своя контрразведка, регистрационная служба оперативного управления, существовала и во Всероглавштабе. Определенное влияние на развитие советской военной контрразведки оказало пребывание в высшем советском военном руководстве на посту военного руководителя Высшего военного совета бывшего генерал-майора М.Д. Бонч-Бруевича, известного своей рьяной шпиономанией и германофобией еще с дореволюционных времен. Бонч-Бруевич считался специалистом в области контрразведки, хотя этот ореол не соответствовал его реальной квалификации. Уже в мае 1918 г. он потребовал усиленных мер борьбы с немецким шпионажем и распорядился создать контрразведывательные отделения в войсках завесы, хотя война с немцами была уже закончена. Бонч-Бруевич предлагал немедленно расстреливать шпионов[1056]. Беспокоила Бонч-Бруевича и безопасность самого Высшего военного совета. В результате летом 1918 г. наблюдатели регистрационной службы совета занимались охраной штаба этого учреждения и выслеживали подозрительных лиц, проходивших поблизости