[1088]. Поощрение подобной практики руководством стимулировало произвол госбезопасности, достигший своего апогея в 1930-е гг.
Белые и интервенты
Вопросы разведки и контрразведки в белом лагере по дореволюционной традиции оставались в основном прерогативой офицеров Генерального штаба. На белом Юге руководство этой работой было сосредоточено в управлении генерал-квартирмейстера штаба Добровольческой армии и ВСЮР, а также в отделе Генерального штаба Военного управления, которым руководил генерал-лейтенант В.Е. Вязьмитинов. Разведкой и контрразведкой занимались разведывательное и контрразведывательное (позднее – часть) отделения штаба главнокомандующего[1089]. Разведывательные и контрразведывательные отделения создавались также при штабах армий.
Генерал М.В. Алексеев, создавая Добровольческую армию, делал ставку и на активную подпольную борьбу в центре страны. В письме генералу М.К. Дитерихсу от 8 ноября 1917 г. он отмечал: «Создавая организации в центре, нужно подумать о сосредоточении для них оружия и патр[онов], а то и наличные офиц[еры] в Петрогр[аде], могшие принять участие в обороне Зимн[его] дв[орца], остались без всякого оружия, а в Москве не имели достаточного количества патронов. В результате – гибель лучшего элемента, гибель нерасчетливая и преступная»[1090].
Квалификация первых разведчиков далеко не всегда соответствовала сложности поставленных задач. Тем более что специальной оперативно-розыскной подготовки они не имели. Об уровне компетентности белых разведчиков свидетельствуют самокритичные воспоминания полковника С.Н. Ряснянского. В первое время постановка разведывательной службы могла вызывать лишь удивление, так как у Ряснянского не было даже отдельного помещения для встреч с секретными агентами, и вести переговоры приходилось у всех на виду. Первоначально «задачи агентурной разведки сводились, в общем, к посылке в ближайший тыл большевиков с целью узнать их силы и группировку, двух-трех посылках в Могилев в ставку верхов[ного] большевистского командующего Крыленко для получения сведений о планах его не только на нашем фронте, но и на других фронтах и посылке в Москву и Петроград курьеров для связи с нашими организациями»[1091]. В Могилев по приказанию генерала М.В. Алексеева ездила отважная женщина-прапорщик З.И. Готгард. Полковник И.Ф. Патронов вспоминал, что «работа в разведывательном отделении шла по тому же шаблону, как и в штабах армий на фронте Великой войны, но только в более узком масштабе. Посылались агенты в разные города России и выяснялось, какие части и сколько их действует на том или другом большевицком фронте»[1092].
Хотя Ряснянский был одним из руководителей деникинской разведки, он без стеснения писал о своей неподготовленности к этой работе. Будучи назначен представителем Добровольческой армии в Киеве в 1918 г., Ряснянский был пойман с поличным немецкой контрразведкой, оставив на рабочем столе разведывательные сводки, и 9 (22) июня 1918 г. арестован. Вспоминая об этом эпизоде, Ряснянский признавал собственную никчемность в вопросах конспирации[1093]. В результате около двух месяцев ему пришлось провести в Лукьяновской тюрьме Киева. Об освобождении Ряснянского генерал А.И. Деникин лично ходатайствовал перед гетманом П.П. Скоропадским[1094]. Несмотря на провал, после освобождения Ряснянский возглавлял разведывательное отделение штаба главкома Добровольческой армии.
Белые эмиссары регулярно посещали советскую территорию с тайными разведывательными миссиями (наиболее известны из них Б.И. Казанович, Д.А. Лебедев, В.Е. Флуг, В.Д. Хартулари). Практиковался также переезд с одного антибольшевистского фронта на другой через удобно расположенную территорию Советской России. Для организации антибольшевистского подполья и переброски добровольцев на белый Юг командование Добровольческой армии направляло офицеров в Москву, Нижний Новгород, Казань, Самару, Царицын, Астрахань[1095] и в другие центры.
В июне 1918 г. в Москву из Добровольческой армии по заданию белого командования приехал генерал Б.И. Казанович. Донесение о положении в Москве он отправил генералу М.В. Алексееву со своей дочерью, проехавшей через Оршу в Новочеркасск[1096]. Московское подполье произвело на Казановича впечатление авантюры. В военных организациях в основном составлялись списки их членов, по которым впоследствии чекисты смогли арестовать перечисленных подпольщиков[1097].
В начале Гражданской войны подпольные организации были распространены едва ли не по всей территории Советской России. Как отмечал современник, «в январе 1918 года в России существовало множество контрреволюционных организаций, возглавляемых гражданскими и в основном военными лицами. По крайней мере десять офицеров из моего бывшего полка, живших в Москве, состояли в этих тайных организациях… Несмотря на всю конспирацию, большинство подобных организаций действовали крайне непрофессионально. Кроме того, в их рядах были предатели и шпионы… во всех этих тайных организациях витал дух романтики. Они могли существовать лишь до той поры, пока у большевиков не была налажена служба тайной разведки»[1098].
С начала Гражданской войны мощную подпольную организацию «Союз защиты Родины и Свободы» в Москве и городах Верхней Волги создал Б.В. Савинков, выдававший себя за представителя Добровольческой армии. Политически организация была ориентирована на эсеровскую партию, но в ее состав входили антибольшевистски настроенные офицеры, не обязательно разделявшие партийные установки. Начальником штаба военного подполья был полковник А.П. Перхуров, командированный в Москву в марте 1918 г. одним из вождей Белого движения на Юге России генералом Л.Г. Корниловым. Перхуров считал, что в случае восстания в Москве сможет вывести на улицы 300–400 вооруженных подпольщиков[1099]. Члены организации Савинкова в июле 1918 г. подняли целый ряд восстаний в Москве, Муроме, Рыбинске и Ярославле (последнее, организованное лично Перхуровым, оказалось наиболее крупным, заговорщики не только захватили город, но и удерживали его на протяжении двух с лишним недель).
Особую роль в разведывательной работе белых сыграли их крупные агенты в руководстве РККА. Эти агенты действовали как в составе организаций, так и индивидуально.
С организацией Савинкова был связан крупный белый агент в Красной армии – генерал А.Л. Носович. В мае 1918 г. по распоряжению руководства «Союза защиты Родины и Свободы» (Носович также упоминал штаб московского отдела Добровольческой армии) и содействовавшей последнему французской военной миссии генерала Лаверна Носович поступил на службу в РККА и был назначен начальником штаба Северо-Кавказского военного округа. Для успешной работы Носовича немаловажным было то, что он являлся старым сослуживцем военного руководителя округа бывшего генерал-лейтенанта А.Е. Снесарева. В период с мая по октябрь 1918 г. Носович и его помощники вели разведывательную и подрывную работу в пользу белых[1100]. Подпольщики разжигали конфликты в советском руководстве, жесткими приказами стремились вызвать беспорядки в войсках. Однако с прибытием в Царицын одного из видных большевистских руководителей И.В. Сталина их деятельность оказалась на грани провала. В начале августа некоторые подпольщики были арестованы, но освобождены в результате вмешательства сотрудников Высшей военной инспекции, куда также проникла белая агентура. Свою связь с подпольем Носович отрицал, заявляя, что «пост почти постоянный временного военрука на таком виду, что во всяком случае я не о 2-х головах, чтобы, состоя начальником штаба, держать в руках какие-нибудь нити заговора»[1101]. В дальнейшем Носович продолжил свою работу. В октябре 1918 г., находясь на ответственном посту помощника командующего советским Южным фронтом и исчерпав возможности для продолжения своей нелегальной работы, Носович бежал к донским казакам, передав им информацию о положении на фронте, планах красного командования, шифры и коды[1102].
Как и в Белом движении, в белом подполье тоже не было единства. Московские подпольные организации в 1918 г. разделились в соответствии с ориентацией на Германию (организация генерал-майора С.А. Довгирда) или страны Антанты, а также по партийной принадлежности (эсеры, кадеты, монархисты) и целям борьбы (установление белой диктатуры, созыв Учредительного собрания, восстановление монархии). Созданный лидерами кадетов «Национальный центр», как и командование белых, ориентировался на Антанту. «Правый центр» выступал за возрождение монархии и германскую ориентацию. Политические деятели даже в подпольных организациях занимались составлением отвлеченных проектов будущего устройства России, а подлинная разведывательная работа велась в основном бывшими офицерами.
С весны 1918 г. в Москве действовал «Союз возрождения России», одним из создателей которого был генерал-лейтенант В.Г. Болдырев. Организация была связана с партией меньшевиков. Болдырев зарегистрировался в Красной армии, но затем через Украину перебрался в Поволжье и осенью 1918 г. занял пост главнокомандующего антибольшевистскими силами на Востоке России.
Существенную роль в поддержке антибольшевистского подполья играли дипломатические представительства союзных держав в Москве. Свою роль играли и представители союзников на местах. Так, в Казани летом 1918 г. находилась французская военная миссия капитана Ф. Борда, которая взаимодействовала с разведкой белых. В Царицыне работал французский консул Шарбо, сотрудничавший с белым подпольем (в частности, с Носовичем)