Анита хотела сказать про то, что Маша только что обесценила её опыт, но сдержалась. Ей показалось, что Маша бы просто не поняла, что именно она имеет в виду под «обесцениванием опыта».
Маша сразу же закидала Сару вопросами, что-то уточняла, Сара отвечала скупо и односложно. Маша вообще очень много говорила. Делала это быстро и громко, время от времени прерываясь на громкий смех. Она закидывала голову назад, смеялась, потом возвращалась к разговору, голос у Маши был с хрипотцой, словно прокуренный, и, как оказалось позже, она действительно курила.
Заметив, что Сара общаться не жаждет, Маша переключилась на Олю, но так как ей пришлось говорить через Сару, Маша бесцеремонно попросила Сару пересесть, что Сара сделала с большим удовольствием.
Однако в какой-то момент замолчала даже Маша.
В комнате появилась она. И все поняли, кто ЭТО. Если бы это был фильм или сказка, то в этот момент её окружала бы свита из волшебных существ: фей или гномов.
4Сара
В том, как несла себя Лейла, в том, как выглядела, было что-то сказочное. Большие, чуть раскосые глаза, высокие, но не слишком, скулы, выдававшие щепотку азиатских генов, длинные струящиеся волосы тёмного цвета, средний рост, шёлковая пёстрая длинная юбка, выглядывающий плоский живот с блестящим пирсингом. На запястьях Лейлы поблёскивали металлические браслеты, на груди мерцал кулон в форме глаза.
Она несла себя именно так, как полагается гуру: с огромным достоинством, с таким видом, который, наверное, и называется осознанностью.
Лейла была невероятно красивой. Аккуратные, чуть пухлые губы, тонкая талия, идеальной формы и размеров грудь и бёдра. Казалось, это женщина была выдумкой талантливого художника, трудно было поверить, что она реальна.
Гуру сложила руки в ладони на груди, слегка поклонилась и произнесла: «Намастэ».
– Приветствую вас, мои дорогие женщины! – сказала Лейла воодушевлённо и развела руки в стороны. – Я благодарна каждой из вас за то, что вы доверились мне, приехали, чтобы начать уникальный путь пробуждения вашей истинной женской природы.
Лейла так и светилась от счастья. Неужели она и правда так рада их видеть? Сара в принципе настороженно относилась к слишком страстным людям, к таким вот, проживающим жизнь с энтузиазмом, было в них что-то фанатичное и пугающее.
Лейла начала медленно вращаться вокруг своей оси, останавливаясь перед каждой женщиной, вглядываясь в их глаза.
– Вы смелые и настоящие, потому что решили не ждать, не терпеть, а начать жить только свою жизнь.
Последнюю фразу Лейла почти выкрикнула. Похоже, она именно такой человек. Страстный энтузиаст. Сара не ошиблась.
– Милые мои, – произнесла Лейла более нежно, – эти десять дней мы посвятим тому, чтобы пробудить вашу сексуальность. И я хочу спросить у вас, а что такое, по-вашему, сексуальность? Для чего она вам?
Лейла зашелестела своей длинной юбкой, двигаясь по кругу, остановилась напротив Маши.
– Соблазнять, – промурлыкала Маша и захихикала.
Лейла улыбнулась и остановилась напротив черноволосой в татуировках, посмотрела на неё внимательно, ожидая ответа.
– Это наше главное оружие, – хмыкнула та.
Сара озадаченно нахмурилась. Неужели этот ретрит и правда про соблазнение и всё такое, что казалось Саре архаичным и совершенно несовременным.
Лейла вернулась к Маше и впилась в неё взглядом. Он был у Лейлы пронизывающим, словно на тебя смотрел не человек, а космическое создание, от её взгляда становилось не по себе. Сара ещё сильней укуталась в песочного цвета шаль, смесь шёлка и кашемира.
– Я хочу, чтобы вы, мои дорогие, перестали быть объектом наслаждения, а сами начали коллекционировать эти объекты, – Лейла произносила слова и плавно шла по кругу, – объекты, предметы, впечатления и явления, одним словом, всё то, что может подарить вам удовольствие.
Сара с облегчением вздохнула. Слова про объекты ей понравились, достаточно завуалированно и концептуально.
Все так же не торопясь, словно перетекая по комнате, Лейла подошла к компьютеру на столе, дотронулась до клавиш, и пространство наполнилось нежной песней на шушукающем португальском языке. Лейла вернулась в круг, на мгновение замерла и начала танцевать: качнула бёдрами, руки её взлетели вверх, и она начала гладить свои волосы, ласкать шею, дойдя до груди, Лейла страстно сжала её.
Сара готова была провалиться сквозь землю. Она надеется, их не заставят делать то же самое.
– Сексуальность – это и оружие, и сила, но прежде всего – это энергия, – произнесла Лейла и теперь уже не просто сжала грудь, а стала потрясывать её.
Музыка заиграла ритмичней, и Лейла начала двигаться быстрей, но не настолько быстро, чтобы потерять свою великолепную пластичность и текучесть.
– И не просто энергия, а женская энергия.
Лейла продолжала двигаться, и Сара незаметно для себя стала покачиваться в такт музыке.
– Женская энергия – сильная, – и Лейла взмахнула волосами, – она моо-о-ощная, – пророкотала она и, расставив широко ноги, согнула колени, сделала глубокое приседание, – это энергия жизни и созидания. – И на последнем слове Лейла опустила руки с живота на промежность и сжала её.
Сара стыдливо опустила глаза. «Ну а что ты хотела, припёрлась на сексуальный ретрит, вот и получай». Всё же она не на конференции по финтеку. Финтек – сектор, в котором Сара работала последние десять лет, причём довольно успешно. За полгода до этого мероприятия Сару назначили ответственной за маркетинг всего восточноевропейского региона. Она, конечно, будет стараться не читать рабочие сообщения, но не может этого гарантировать. Сара надеялась, что вайфай здесь ловит прилично.
Музыка закончилась. Лейла, прерывисто дыша, откинула волосы на спину, села на подушки и отпила глоток воды из хрустального бокала, стоящего рядом.
– Я чувствую сомнение в глазах некоторых из вас, милые, кто хочет высказать их прямо сейчас, давайте, доверьте свои мысли нашему женскому кругу – здесь место вашей трансформации и активации эротической мудрости.
Сара еле сдержалась, чтобы не засмеяться. Какой-какой мудрости?
Женщина с каре напротив Сары робко подняла руку.
– Анита, дорогая, слушаю тебя, – произнесла гуру.
– Я… не уверена, что хочу усиливать свою женскую энергию ради мужчины… – пробормотала она.
Лейла расхохоталась. Она смеялась звонко, как ребёнок, так, что даже Сара не сдержала улыбки.
– Разве я сказала, что мы должны делать что-то для мужчин?
Лейла глубоко вздохнула, её лицо приняло серьёзное выражение.
– Милые, сексуальная энергия – это энергия жизни. Долгое время нас, женщин, убеждали в том, что сексуальность нужна для кого-то, так? Или говорили нам, что это пошло, вульгарно, да?
И она впилась взглядом в Сару, и та почувствовала, как краснеет её лицо.
– Нас убеждали в том, что сексуальность равно отдавать своё тело, чтобы заполучить что-то взамен… – Лейла остановила свой взгляд на Маше.
Та заёрзала на подушке.
– Нам внушали, что сексуальность – это опасно, что, если выпустить наружу этот огонь, он сожжёт всё вокруг, уничтожит, и мы заперли его, запрятали в самые отдалённые, подвальные помещения нашей души. Завернулись в халат, сели у печи и забыли, кто мы на самом деле. – Все эти слова Лейла произносила мягко, но чётко и уверенно, так, что не было и тени сомнения в их правдивости.
Лейла опять встала и подошла к экзотической красавице, которая пришла последней.
– Правда, Ноэль?
Та робко кивнула. Вот как её зовут, очень красивое имя. Если Саре суждено стать матерью, то она назовёт свою дочь Ноэль.
– Дорогие, прошу вас, не забывайте дышать. – И Лейла закрыла глаза на секунду, глубоко вдохнула и выдохнула, но не так, как выдыхают обычные люди, она сделала это со стоном, будто прямо сейчас испытывала наслаждение.
Сара тревожно оглянулась и поджала губы. Интересно, выдыхать с таким стоном точно обязательно, нельзя как-то скромней?
Все выдыхали так же, как Сара, тихо и беззвучно.
Лейла опять вдохнула и вновь выдохнула, громко, как прежде. Видимо, этот ретрит предполагал не только высокую степень откровенности, но и определенный уровень эмоциональности.
– Дорогие, не сдерживайте себя! Вы привыкли прятать свои эмоции, прятать свою сексуальность, свои стоны, свою аутентичность. Пора положить этому конец, вы-ды-ха-ем! – И Лейла выдала самый громкий из всех своих выдохов-стонов, такой, словно прямо сейчас у неё случился неземной оргазм.
Другие женщины вокруг сделали то же самое, особенно старалась Маша. Она стонала громче и усердней всех.
– Умницы, – довольно улыбнулась Лейла, – сексуальность равно чувствительность. Если мы не чувствуем того, чего хочет наше тело, не чувствуем своих границ, то никогда не станем по-настоящему свободными. Эти десять дней вас ждут разные практики… но самая главная – заново раскрыть свою чувственность. Мы будем налаживать контакт со своим телом, чтобы быть живыми, чтобы энергия секса, а значит жизни, потекла через нас.
Лейла опять встала в середину и развела руки в стороны.
– Я покажу вам, кто мы, вы увидите, что все мы – Аутентичные Дикие Женщины. Вы одновременно и мудрые, и капризные, и уязвимые, и сильные, вы – разные. Я обещаю, что эти десять дней тотально изменят ваше мировоззрение и вашу жизнь.
Лейла выждала паузу и торжественно произнесла:
– Ваше Тело – ваш храм. Мы будем восстанавливать отношение к вам самим, как к храму. Священному месту. Мы ведь не позовём в храм кого попало, так?
С этим Саре было сложно поспорить, пусть называет это как хочет, но факт остаётся неизменным – Сара очень избирательна в плане партнёров.
На лице Лейлы играла радостная блаженная улыбка.
– Милые мои женщины, дело в том, что каждый день, каждую минуту мы с вами… – Лейла замолчала, – умираем. – Она улыбнулась ещё шире. – Вот я говорю сейчас эти слова и приближаюсь к смерти ещё ближе… время безжалостно утекает.