Виола начала суетливо раскидывать под ногами Лейлы и других женщин лепестки роз.
– Дорогие мои, добро пожаловать на этот праздник жизни. – Лейла надела себе на голову венок и попросила Франческу сделать то же самое для каждой женщины, и вскоре каждую из них короновали венком из живых цветов.
Виола и Франческа стали по обе стороны от Лейлы. У Виолы в руках оказалась флейта, а Франческа держала какой-то странный продолговатый инструмент с ручкой. Полилась дивная мелодия, Лейла включила динамики, и к мелодии инструментов добавились ударные ритмы.
Сначала Лейла просто качалась, затем стала двигаться плавно, словно перетекая из одного состояния в другое, линия её тела напоминала волну, вот она течёт вправо, а вот – влево, и таким же плавным текучим голосом Лейла сказала:
– Располагайтесь в своём теле уютно и комфортно, перетекайте из мгновения в мгновение, как вода… Сделайте своё тело мягким, текучим, податливым… женским…
И несмотря на то что слово «податливый» вызывало у Сары внутренний протест, она сделала глубокий вдох и, поджав губы, начала робко покачиваться, искоса подсматривая за тем, как «располагаются в своём теле» остальные. Ноэль, оголив живот, а заодно крохотный пирсинг, заметный только сейчас, двигается осторожно, едва покачивая бёдрами, её глаза закрыты, руки подняты вверх, она еле касается пальцами запястий. Женя дёргается, хаотично, как если бы танцевала на дискотеке, смешная. Интересно, как выглядят дискотеки в наши дни, Сара не танцевала лет двадцать.
Сара смотрела на Ноэль и думала о том, до чего же она сексуальна, Сара наверняка выглядит абсолютно нелепо по сравнению с ней.
– Не осуждайте себя, двигайтесь так, как идёт изнутри, это только ваш аутентичный танец, закройте глаза и не осуждайте себя, – раздался голос Лейлы.
Сара выдохнула, так и быть, она постарается отдаться ритму, попытается выйти из головы и уйти в тело. Музыка будто сама подсказывала, какими могут быть движения.
– Если вы смущаетесь, отойдите на какое-то расстояние, но двигайтесь, начинайте этот танец жизни, давайте, – произнесла Лейла с энтузиазмом.
Сара закрыла глаза, чтобы не видеть ни себя, ни других.
– Начните со стоп. – И Лейла по очереди ставила стопы на пятки, словно хотела станцевать какой-то русский народный танец. – А теперь – носок. Ваши стопы – это то, что удерживает вас, соединяет с матерью-землёй, разомните их, чувствуйте в них жар.
Сара задвигала синхронно стопами, как если бы стояла на тренажёре. Как же она скучает по своему шикарному тренажёрному залу, там есть даже СПА, а эта милая массажистка, которая проходится большими тёплыми ладонями по спине и разминает каждое скопление стресса… Сара выбрала самый элитный зал города, чтобы быть уверенной в качестве посетителей и оказываемых там услуг. Мысли о массажистке всколыхнули воспоминания о бывшем, но Сара тотчас запретила себе эти мысли, пытаясь «вернуться в тело».
Чем дольше Сара слышала мелодию, тем сильней ей хотелось двигаться, она чуть осмелела и танцевала уже с меньшим стеснением. Она следовала за музыкой, отпуская мысли, они уходили, не задерживались, вот и эти воспоминания про тренажёрный зал улетели, едва возникнув. Сарина голова постепенно опустошалась.
– Отпустите идею сделать идеально, сделайте просто хорошо себе, – раздался голос Лейлы, – почувствуйте, как земля наполняет вас плотностью и силой, земля любит вас, благословляет, принимает, почувствуйте, как она держит вас, принимайте всем телом эту мощь. Почувствуйте небо, его объятия. Его благословление и любовь.
Сара танцевала и чувствовала, как постепенно её тело наполнялось теплом, внутри словно заработал моторчик, который заставлял двигаться её ещё больше. Музыка поменяла ритм, она стала чуть быстрей, но не слишком, можно было по-прежнему двигаться плавно, сохраняя ту самую текучесть, о которой говорила в начале Лейла.
– Не пытайтесь танцевать красиво, всё то, что у вас должно получиться, – это наслаждение…
Чем больше Сара двигалась, тем сильней она растворялась в этой музыке, в этом звуке, она больше не была там, снаружи, а внутри себя. Сара чувствовала себя в доме, в закрытом безопасном пространстве, своём теле, и ей ещё больше хотелось двигаться, чувствовать эту энергию, чувствовать своё тело живым.
Почему отношения с мужчинами не могут быть такими же? Просто двигаться, просто быть.
– Наши колени – это наше эго, чувствуйте движение ваших коленей. – И Лейла встала, как паук, широко расставив ноги. – Наши колени мягкие и поворотливые, легко меняют направление. Обязательно насладитесь танцем своего эго, каким бы он ни был.
Сара полностью отдалась музыке, она словно занималась с ней любовью. Она дышала с наслаждением, выдыхая громко и не стесняясь.
– Почувствуйте вкус жизни, двигайтесь только так, как хочет ваше тело.
Сара чувствовала себя гибкой, пластичной, она шевелила бёдрами, двигала коленями и больше не думала ни на минуту о том, как именно выглядит во время этого странного танца, она просто была потоком, сплошным и бесконечным.
Господи, почему она не двигалась раньше, не танцевала, это же такое удовольствие!
Если бы её видели сейчас коллеги, что бы они подумали? На этой мысли Сара просто расхохоталась, она представила лицо генерального директора, который смотрит на Сару в этих прозрачных одеждах, идиотском венке из цветов, что бы он подумал об этом танце на лепестках роз, и она хохотала всё сильней и сильней. Может быть, ей начать ходить так на встречи, пусть привыкают к её образу Дикой Женщины.
Сара хохотала и продолжала танцевать.
– Осознайте своё тело местом встречи отца и матери, своих божественных родителей. Почувствуйте, как женское любит мужское и как мужское любуется женским. Вам ничего не надо делать, чтобы заслужить эту любовь, просто искупайтесь в ней… Ощутите себя ребёнком и примите эту любовь всем телом…
Неожиданно Сара почувствовала на своих щеках слёзы. Сначала ей стало стыдно, первое, что она хотела сделать, – это открыть глаза, убедиться в том, что никто на неё не смотрит, но у неё получилось отпустить и эту мысль. Она смеялась, плакала и продолжала танцевать.
Сара чувствовала, что внутри разматывается плотный клубок всего того, что она держала в себе, напряжение, страхи, того, что мешало ей отпустить контроль.
Она чувствовала себя по-настоящему свободной, будто попала в какую-то другую реальность, где не надо напрягаться, не надо контролировать, где можно просто танцевать, просто дышать.
Просто быть. Это так хорошо.
Сара продолжала плакать, слёзы просто текли, а она танцевала, просто была. Здесь и сейчас.
Её пронизывало искреннее и тёплое чувство благодарности – Лейле, своему телу, всему миру, за то, что ей удалось хотя бы на время отпустить контроль.
Освободиться, задышать полной грудью…
Музыка становилась медленней, Лейла попросила почувствовать свою матку, и на этой фразе Сара вернулась в прежнее состояние «всё контролирующей Сары». На секунду её пронзила мысль, что, если бы она была душой ребёнка, захотела ли бы сама Сара прийти в своё же тело? Да – в это танцующее и наслаждающееся, но точно нет – в это напряжённое и сжатое.
Почему, когда она начинает думать о матке, о деторождении, всё внутри настолько сжимается, тот клубок, который ей удалось размотать, быстро спутывается, как на убыстрённой съёмке, и заново создаёт напряжение.
Сара открыла глаза и привычно поджала губы…
36Ноэль
Она шла за ритмом музыки, двигалась, забыв обо всём и всех вокруг, она даже не слышала Лейлы, не смотрела по сторонам.
Ноэль ощущала себя дремлющим вулканом, который проснулся, брызжет лавой и не может остановиться. Она прыгала, носилась, извивалась, изгибалась и хотела этого ещё и ещё. Если бы прямо сейчас её муж оказался здесь, она бы позволила ему не только приблизиться, она бы оседлала его и сделала бы всё сама.
Луиджи никогда не позволял ей быть сверху, обычно подминал, доминировал, да и она не особо этому сопротивлялась, где-то в глубине себя она считала такую открытость постыдной.
Но ведь когда-то она всё это делала… Не было и мысли о том, что сесть сверху на партнёра было запретным.
Прямо сейчас Ноэль чувствовала себя настоящей Богиней чувственности, она хотела делать всё, что вздумается.
Она танцевала, и перед ней мелькали все те разы, когда она чувствовала себя настолько же желанной. Это происходило и в танце, когда она двигалась одна на танцполе и ей было всё равно, смотрел ли на неё кто-то другой, она не хотела никого соблазнять, просто слушала то, чего хотело её тело.
Как сейчас.
Ноэль забыла, насколько пластичными, гибкими, красивыми могут быть движения. Она чувствовала себя по-настоящему наполненной той самой сексуальной энергией.
Энергией жизни…
Ту же энергию она ощущала и в постели с Иваном, другими своими мужчинами в прошлом, но не только. Это не обязательно было только про секс, это мог быть флирт и то, что могло произойти, но не обязательно происходило, это было то, что в её отношениях с мужем напрочь отсутствовало. Оно исчезло? Или его никогда не было?
Ноэль двигалась неистово, дико, она старалась не думать о том, что будет, когда она вернётся. Как ей жить теперь с этой заново пробуждённой энергией, куда её деть?
Хорошо, она сможет танцевать, она начнёт рисовать, творить, она уже это делает. Но этого было мало, она хотела страстного обмена энергий с партнёром, она хотела, чтобы между ними пробегала та же энергия, которая бежит прямо сейчас по её телу. Чтобы ей хотелось не просто уютно залечь с ним на диване, а сделать всё те животные вещи.
Ноэль танцевала свой танец страсти, она старалась не думать о том, что будет потом, она двигалась, вибрировала, пульсировала и впервые за многое время чувствовала себя по-настоящему живой.
Она чувствовала себя такой, какой описывала Лейла.
Оргазмичной…
Вдруг Ноэль пронзило дикое желание, настолько дикое, что, не имея возможности сдерживаться