— Козел, — единственное, что смогла крикнуть в спину удаляющемуся парню провалившаяся по всем фронтам актриса из погорелого театра.
Я готова была петь и танцевать. Похоже, парни нашли выход из щекотливой ситуации. Теперь даже если запись попадет в прессу, собрать из нее нормальный провокационный диалог возможно будет только при помощи наложения звука. Но там достаточно будет найти человека, читающего по губам, и засудить всех и вся.
Перевела взгляд на Тиску и едва не вскрикнула от ужаса. Сейчас с перекошенным от гнева и разочарования лицом, он уже не напоминал доброго дедушку, спасшего несчастную меня из плена чужой планеты и безысходности. Он, словно монстр или злой колдун, сжимал сведенными судорогой пальцами подлокотники кресла и с ненавистью смотрел на экран. Будь у него возможность, экран уже пылал бы от столь гневного взгляда, направленного на него.
Я же вовремя прикусила губу и постаралась не улыбаться. Ситуация уже не казалась такой простой и веселой, теперь главное побыстрее сбежать из комнаты и не попасть под раздачу. Что-то нет у меня желания сейчас на тот свет отправляться — я еще молодая и пожить хочу. Можно сказать, я только радости бытия вкусила, а тут такая грозная смерть надо мной расправила свои ужасные крылья. Я медленно встала, демонстративно с ненавистью посмотрела на экран, и молча удалилась из комнаты.
— Следить за ней круглыми сутками, — это, похоже, про меня, — найти двойника Принца и сделать качественную постановку, после обоих выбросить в открытый космос. И убедитесь, что Армадида уже подыхает от яда. Мне не нужна эта пигалица на борту.
— Есть, — ровно грянул хор голосов.
Перекрестившись и поплевав через плечо, я со всех ног рванула в собственную комнату. Если услышанное правда, нам срочно нужно противоядие для Арми. Где его достать, а главное — от какого яда нам всем предстоит выяснить, и я сомневаюсь, что на это у нас есть много времени. До приземления осталось два свидания и три дня.
А, значит, чем ближе мы к Эталии, тем не обдуманее будут становиться поступки всех сторон данного конфликта. Надеюсь, Сайрус и Костап уже у меня и наблюдают за девушкой. Ее смерти я себе не прощу, слишком хорошей она оказалась в конечном остатке. Гораздо лучше всех тех, кто с самого начала показывал, какой он незаменимый, белый и пушистый. Лучше Тиску!
Глава 37
В комнату я влетала на полной скорости. Армадида выглядела вполне здоровой и веселой, не считая бинтов, которые фиксировали повязку на зашитой ране. Та удивленно подняла на меня глаза, отвлекаясь от чтения каких-то документов. На ее лице явно читалось, что меня посчитали за психопата.
— Ты как себя чувствуешь? — я осторожно приблизилась к постели.
— Нормально все, — она скривилась, — не чешись так бок, вообще замечательно было бы.
— Я сейчас разговор подслушала, — опустилась я на краешек матраца.
— Не томи уже, — отложила девушка листы со столбиками цифр.
— Тиску сказал, что ты отравлена, и всем надо проконтролировать твою смерть, — тихо выдохнула сквозь сжатые от нервов зубы.
— Быть такого не может, — помотала та головой, — Сайрус уже брал кровь на анализы. Все чисто.
— Но я сама слышала, как они это обсуждали, — закусила губу.
— Сона… — выдохнула она, округляя рот от неожиданности.
— Его отравили? — с недоверием смотрела на девушку.
— Они решили на второй раз подстраховаться и использовать яд, — пояснили мне, — даже если опять удастся только поцарапать, все остальное сделает за них мой собственный организм.
— Надо предупредить остальных, — я дернулась с постели.
— Поздно, — в комнату вошел хмурый брюнет, — его пытаются спасти, но из-за места, в которое пришлась рана, кровь слишком быстро разнесла яд и доставила его к сердцу. Шансы на выживание меньше трех и трех десятых процента.
— Что же делать? — я в ужасе прикрыла рот ладонью.
— Ты постараешься поспать, — Сайрус протянул капитану баллончик с белой жидкостью.
— Наконец-то обо мне вспомнили и принесли обезболивающее, — не думая она просто выпила его.
— Мы же пойдем и попробуем решить некоторые наши проблемы, — меня строго осмотрели с головы до ног.
— И не смей никуда выходить, — Армадида уже одевалась, — да и впускать тоже.
— Не маленькая я, — надулась, как мышь на крупу.
Армадида и Сайрус покинули комнату. Мне не осталось ничего, кроме опуститься на постель и прикрыть голову руками. К такому меня точно жизнь не готовила, за что же меня так Боги наказывают? Вроде, ни в каких преступлениях замечена не была: не убивала, не воровала, не создавала окружающим проблем. Моя жизнь все равно превращается в настоящий ад. Уже непонятно: кто друг, кто враг, а кто просто так, мимо проходящий.
Если мне кто-нибудь скажет, что жизнь королевы легка и непринужденна, я нагло рассмеюсь ему в лицо. С моими проблемами! Я еще не Королева, а уже замешана в самом крупном дворцовом перевороте за всю историю Звездного Этала. У меня было время посмотреть исторические сводки, и из всех правителей не повезло именно мне, я вляпалась в такие неприятности!
Сайрус, конечно, говорил, что со мной будут проблемы, но я-то не рассчитывала на то, что проблемы начнутся уже перед самой посадкой. Я питала надежды, что игры будут в самом дворце, но никак не в открытом космосе. В моих мечтах и фантазиях все было воздушным, милым, красивым и так по-домашнему. Только реальность вновь показала настоящую суть вопроса, какие люди могут быть на самом деле, и неважно в какой части Галактики вы находитесь, человеческая жажда не имеет границ и преград. Она уродливой маской проходит по всему, что только может существовать во Вселенной, пятная собой все, к чему прикасается.
Если однажды передо мной встанет выбор: уничтожить или проиграть, я прекрасно понимаю, что я так же, как и все, сделаю выбор в пользу себя. Человек — это тот, кто, в первую очередь, заботится о себе, и я не исключение. Я такая же, как и миллионы и миллиарды, населяющие бесконечный Космос, который я вижу из окна собственной комнаты. Беспросветная темнота, что плывет за окном, бесформенная, всепоглощающая и такая безоружная; она заставляет меня все глубже и глубже погружаться в состояние близкое к трансу.
Туда, где нет ничего, где есть только я, мои мысли и мои чувства. Как бы я не старалась избавиться от последних, у меня ничего не получится. Моя голова становится для меня злейшим врагом, который преследует меня на протяжении всей жизни. Если бы тогда пять лет назад я доверилась бы собственной интуиции, сейчас бы не рыдала в одиночестве, смотря на застывающую мглу звезд.
Я так безоговорочно верила собственному мужу, что боялась признаться самой себе, что никогда не любила его. Да, он был хорошим, замечательным и просто самым идеальным мужем. Но в одночасье он превратился для меня всего лишь в инструмент, который помогал мне существовать в мире, который я не понимала и не могла принять. Элеонора не виновата в том, что Стас выбрал ее, а не меня! В этом только моя вина. Наверное, не будь я равнодушной и хладнокровной, ему не пришлось бы искать кого-то на стороне. Все это не отражалось на моих интересах заботиться о нем или о нашем совместном отдыхе, покупках, да о чем угодно. Нет, это выражалось во мне, в моих собственных чувствах, которые никогда не достигали сердце моего мужа.
Спустя шесть лет я просто побоялась что-то менять, куда-то бежать, чего-то делать: измениться или поменять его. Я боялась слишком сильно, боялась за собственное будущее, в котором не было места любви, семье, в котором не было места нам двоим. В нем присутствовало только я и мои желания. Я скрывала это, пряча за красивый ширмой любви и щенячий нежности к своему собственному браку, который разваливался ко всем чертям на осколки. Он разваливался, превращаясь в настоящую пыль, ту самую, космическую, которая сейчас кружила за окном моей комнаты на военном крейсере, который стремительно мчал, чтобы вернуть меня домой к настоящей семье, чувствам и Родине.
Возможно, когда через несколько лет начнут писать мою биографию как правительницы Звездного Этала, писатели будут смеяться над такой неуверенной и одновременно слишком самоуверенный личностью. Я даже сама не могла разобраться, чего я боюсь больше: остаться одна или дальше смотреть в бесстыжие глаза Стаса и понимать, что все закончилось в тот самый миг, когда мне дали выбор. Муж к нему не имел никакого отношения. Выбрала собственные амбиции, которые привели меня в непонятный, холодный и безжизненный мир собственной головы, в котором изо дня в день я все больше и больше терялась, переставая быть самой собой.
Ведь только тут я могла хоть на секунду отвлечься от всего и проанализировать настоящее положение дел. Помогало это мало, все еще больше усложняя и делая запутаннее. Как мне хотелось закричать от боли и обиды, что преследовали меня в самом сердце, в собственных снах, не давая покоя ни на секунду. За этот месяц произошло столько всего, что прятаться было уже бессмысленно.
Где спрятаться от самой себя? Ответ прост — нигде. Врать себе — это последнее дело, последний шаг, который я не совершу никогда. Наедине с собой я могла быть честной. И правдиво признаться, что я всегда хотела такого, чтобы передо мной преклонялись, желали со мной встречи, хотели меня и обожали. Для модели это несбыточная мечта, для Королевы — реальность. И, наверное, я не права только в одном: я забыла цену, которую платят за такое. Мою собственную жизнь, поставленную на кон в огромной игре, в которой я — всего лишь мелкая пешка.
Осталось всего несколько дней, и я наконец-то смогу увидеть свою Родину свой дом — то место, которое навсегда будет только моим. Душу грела единственная мысль, что там, на неизвестной планете, меня ждет тот единственный человек, который мне по-настоящему родной.
И пока я не услышу всю правду из уст матери, наверное, я так и буду считать это лишь моими глупыми и бессмысленными фантазиями. Но от них так тепло на душе, словно ими я в самой себе пыталась задушить всю ту боль и ненависть, что зрела годами в детском доме, пятная душу.