Она ждет объяснений, но я молчу.
– То есть мы должны поверить вам на слово?
Я смотрю на Джаз, и та отвечает мне одними губами: «Жги». Перевожу взгляд на Вэнити – она выжидательно смотрит на меня.
– А сами вы заполняли анкету? – спрашиваю ее.
Ее улыбка слегка каменеет.
– Заполняла.
– И? – Я складываю руки на коленях. – Были неожиданности?
Она откашливается и косится на Джереми, который завис между нами, собираясь сделать фото под крайне неудачным углом.
– Да, были кое-какие.
Я поднимаю брови, и мгновение мы обе молчим. Наконец Вэнити произносит:
– Мне выпало «воспитатель детского сада» в качестве профессии. – Она скрещивает ноги. – Теперь вы понимаете, почему точность предсказаний вызывает у меня некоторые сомнения.
Я невозмутимо пожимаю плечами:
– Ну, Вэнити, вы же не древняя старушка. Еще не все потеряно.
– Вы полагаете, я сменю профессию?
Я улыбаюсь, не отводя от нее глаз.
– Я полагаю, что время покажет.
Статья выходит на следующей неделе. Заголовок над фото, где я сижу на диване, гласит: «Время покажет: Как старшеклассница Ро Деверо из Свитчбэк-Ридж создала приложение, которое предсказывает будущее». На снимке я жестикулирую одной рукой, глядя на Вэнити, чье изображение не в фокусе. Феликс был прав насчет пиджака – я выгляжу суперкруто.
Автор статьи хвалит меня крайне неохотно. Читая, я представляю, с каким трудом разумной и скептически настроенной Вэнити Джонс давалось каждое слово.
Почти что шесть миллионов активных пользователейи больше двухсот тысяч пар – «ПАКС» взял страну штурмом.Обычный школьный проект превратился в любимое приложение всей Америки, аведь Ро Деверо только начинает свою деятельность.Даже папу охватывает чувство гордости, когда в четверг вечером я шлепаю газету на кухонный стол, где он готовит ужин. Отвернувшись от плиты, но не переставая ворошить лук на сковороде, он пробегает глазами заголовок и статью. Его лицо медленно расплывается в улыбке. Мы встречаемся взглядами, и на меня нападает смех.
– Ты можешь в это поверить? – спрашиваю я.
И он отвечает лишь:
– Да, могу.
Эту историю подхватывают все местные каналы, она появляется в интернете. И повсюду мое лицо – не хочешь, а запомнишь. «Ро Деверо создала приложение, которое видит будущее». Это мое приложение. Я его создала.
Вечера я провожу в XLR8 – статья придала нам энергии. Мы воодушевлены и заряжены на результат. Все больше пользователей загружают «ПАКС», все больше людей находят свою пару.
И постоянно у меня одна и та же проблема. Чертов Алистер Миллер.
Мы соблюдаем все правила. Он подвозит меня в школу каждый день, кроме четверга; никогда не опаздывает по утрам и ждет на моей подъездной дорожке, неизменный, как летний дождь. Дважды в неделю я пишу о нем посты: например, о том, как он выглядит в лучах осеннего солнца, заглядывающих в окно машины со стороны водителя. Или ставлю селфи, на котором я вымученно улыбаюсь во время обеда, когда Миллер раз в неделю присоединяется к нам с Марен. Мы ходим на свидания. Папа поглядывает на нас из-за кофемашины в «Бобах на озере», пока мы сидим на каменистом берегу – ровно столько, чтобы сделать снимок. У меня больше не потеют ладони, когда мы держимся за руки. Разговариваем мы только в том случае, если кто-нибудь смотрит прямо на нас.
С того первого дня в машине я больше не позволяю себе горячиться. Миллер выполняет свою работу, я выполняю свою. Память о прошлом никуда не делась, мы о нем не говорим, оно предано забвению вместе с прежними версиями нас, но между нами тончайшая, прозрачная завеса воспоминаний. Я вижу сквозь нее Миллера, но не чувствую его. С одной стороны, жить так невозможно. С другой – гораздо проще.
Но самое главное, это работает. Джаз заказывает интервью с нами в «Роки-Маунтин Лайв» – субботнем утреннем шоу на Денверском филиале канала NBC. У Миллера нет своей странички в инстаграме[9], но на меня подписалось уже пятьдесят тысяч человек. Я прошла верификацию, и теперь рядом с моим именем появилась синяя галочка. «Проверенная врушка», – думаю я, увидев знак верификации в первый раз. Когда меня мучает бессонница, я просматриваю ленту «ПАКС-пары» и разглядываю сияющие лица нашедших друг друга – одно за другим, одно за другим, – напоминая себе, что я сделала что-то хорошее.
На следующий день после выхода статьи в «Денвер Пост» мы с Миллером едем после школы есть мороженое. Это пятница, и свидание отличается от встреч в прошлую субботу и воскресенье, аккуратно отмеченных у Миллера в еженедельнике, полном «самых обычных, искренних и не представляющих ничего особенного заметок».
После уроков мы с Марен и Миллером идем через парковку к его машине. Прохладная ладонь Миллера едва соприкасается с моей ладонью. Я чувствую взгляды окружающих – поднимаются головы от экранов телефонов; бегуны по пересеченной местности, шнурующие кроссовки у начала беговой дорожки, провожают нас глазами. На утреннем сборе президент выпускных классов Софи Чжао упомянула про статью в «Денвер Пост», и директор Армистед приклеил газетную вырезку со статьей на дверь своего кабинета, мимо которого проходят все учащиеся, куда бы они ни направлялись.
Все это унизительно и в то же время изумительно, но к тому моменту, когда мы приближаемся к универсалу Миллера, унизительно перевешивает, поскольку из-за кузова своего джипа на нас пялится Эйден Шарп. Тот самый Эйден, который не сильно изменился с пятого класса, когда произошел случай с хомяком Пончиком.
– «А ведь Ро Деверо только начинает свою деятельность», – насмешливо гнусит он и, бессмысленно хихикнув, ставит ногу на переднюю решетку радиатора. – А что же дальше, Ро?
– Я польщена тем, что ты заучил статью наизусть, Эйден. – Я закидываю свой рюкзак в машину через окно. – Это очень важно для меня.
Миллер уже усаживается за руль, избегая всякого общения с Эйденом, как он поступал все эти годы. Эйден многозначительно смотрит на него, потом – на меня.
– Вы же вроде дружили в средней школе или типа того?
– Типа того, – отвечает Миллер.
Одновременно я говорю:
– Ну теперь мы не только друзья.
Миллер бросает на меня быстрый взгляд и тут же отводит глаза, а затем включает зажигание.
– Когда свадьба? – спрашивает Эйден.
Марен тут же поддает снизу козырек его бейсболки; та подлетает в воздух и шлепается на крышу машины.
– Отвали, Эйден.
Он тянется за бейсболкой, а Марен, обернувшись ко мне, закатывает глаза.
– Поехали с нами есть мороженое? – предлагаю ей я.
Мы обещали XLR8 ходить на свидания, но никто не уточнял, можно ли брать с собой Марен. Я умоляюще смотрю на нее поверх крыши универсала – Миллеру из салона не видно.
– Сейчас не могу. – Марен косится на свой телефон и, розовея, снова смотрит на меня. – Ну… э-э… я собиралась…
– Ты готова? – окликает меня Миллер. – У меня занятия с учеником в пять, помнишь?
Я одними губами говорю Марен «извини».
– Уже иду.
– Проблемы в раю? – кричит Эйден и, распахнув дверцу своей машины, плюхается внутрь.
– О боже, – цедит Марен и с силой захлопывает дверь, едва не прищемив Эйдену локоть. – Ты прям какой-то очень громкий комар.
– Ро, – снова зовет Миллер, – поехали.
– Поехали, поехали. Господи. – Махнув подруге рукой, я заныриваю в машину.
– Наслаждайтесь мороженым! – кричит она, пока Миллер выезжает с парковки.
Его лицо спокойно и невозмутимо, он закрыт ото всех, впрочем, как и всегда. Когда машина трогается с места, Эйден подмигивает мне, я закатываю глаза, и мы с Миллером в полном молчании покидаем парковку.
Центр Свитчбэк-Ридж размером примерно с один квартал, магазинов в нем – раз-два и обчелся. Крайнее заведение в этом ряду – кафе. Можно подумать, жители вдруг спохватились и пристроили его в последнюю очередь, будто бросили орешек на шарик мороженого. Здесь есть окно для обслуживания посетителей в машинах, парковка с потрескавшимся асфальтом и огромная вывеска в виде вафельного рожка с мороженым. Перед входом стоят шесть столиков. Когда мы подъезжаем, заняты все, кроме одного, расположенного около мусорных баков. Мы садимся в тени от вывески.
На Миллере – футболка-поло с эмблемой Национального общества почета на воротнике; солнечные очки подняты на лоб. Я беру вафельный рожок, но он, как полный придурок, ест мороженое ложечкой из бумажного стаканчика.
– Мороженое без рожка – как-то тупо, – замечаю я.
– Вряд ли моя пара сказала бы обо мне что-то подобное, – говорит Миллер, не глядя на меня.
Я позволяю себе многозначительно закатить глаза, скрытые солнечными очками. При посторонних мы с Миллером обычно говорим о всякой ерунде – его домашнем задании, новом папином рецепте для «Бобов», о дожде, которого так не хватает в этом году. От такой пустой болтовни мы чувствуем себя совсем чужими друг другу, но мы теперь и правда чужие. Я раздумываю, не упомянуть ли Эйдена, но тут Миллер вдруг говорит:
– Я прочитал статью.
– Отслеживаешь мои успехи? – спрашиваю я, облизывая свое «печенье со сливками».
Он бросает на меня взгляд из-под длинных темных ресниц.
– У меня в этом свой интерес. – Помолчав мгновение, он добавляет: – Я заметил, что ты обо мне даже не упомянула. А разве не должна была?
Я изумленно отшатываюсь, вытаращив на него глаза:
– Что, извини?
– Мне кажется, весь смысл именно в том… – Он умолкает и так долго загребает ложечкой мороженое, что хочется перескочить через стол и придушить его. – В том, чтобы как можно чаще рассказывать о наших отношениях, объяснять, что это судьба…
Я моргаю и не успеваю сдержать всхлип изумления.
– В статье шла речь обо мне. О программировании, науке и о том, как я самостоятельно создала «ПАКС».
Миллер поднимает на меня взгляд, а я продолжаю говорить, не выбирая выражений: