овышая их сложность, и все они выходили легко, быстро, будто оформлялись ещё до того, как их озвучили или произнесли невербально. Будто раньше на руках и мыслях были утяжелители, килограммов по пять на каждой, но теперь их сняли, и рука буквально порхала, вычерчивая знаки и петли. Чуть осмелев, девушка послала в манекен отталкивающее заклинание, и деревянная колода отлетела к стене, раскалываясь от силы удара пополам. Лина с беспокойством оглянулась на Северуса, и обнаружила, что он стоит близко, в шаге позади, внимательно наблюдая за экспериментом. Поймав её взгляд, он послал ей волну одобрения:
— Хорошо. Боевые чары, очевидно, получаются лучше. Попробуй с трансфигурацией…
Она слегка расслабилась и принялась изменять разбитый манекен, сначала меняя размер, материал и форму, потом превращая кусок дерева в чайник, стеклянный будильник, живого зайца и снова в будильник, проходя этапы в обратном порядке. Палочка вела себя, как шелковая.
— Нам придется несколько раз вызывать огонь, — напомнил ей Снейп, оставаясь все так же спокоен. — Попробуй Инфламмо.
Она глубоко вдохнула, нахмурилась, проговаривая заклинание невербально, и уже на последних слогах поняла, что дело оборачивается дурно. Артефакт взбрыкнул, будто дикая лошадь, и сдержать палочку оказалось необычайно сложно. Сильное пламя, гудя и рассыпая искры, билось в пол и стены, и его приходилось постоянно контролировать, а на Финиту сил и внимания уже не оставалось. Лина ощутила во рту вкус крови, похоже, она прокусила губу в момент борьбы, но чувствовала, что силы утекают. Если она сейчас проиграет, — сожжёт себя и Северуса за своим плечом. В то же мгновение она ощутила, как сзади прижалось чужое тело, одной рукой Снейп обнял её за талию, другую положил поверх ее ладони, удваивая контроль над палочкой. Так, в две руки, крепко обнявшись, они медленно, но верно подчиняли древнейшую коварную тварь, предавшую за долгие века не одного хозяина. Если палочки, купленные у Олливандера, были друзьями, то теперь им в руки попало сильное, злобное и хитрое чудовище, которое нужно было постоянно ломать, показывая, кто в этом тандеме хозяин. Пусть у тела Лины пока не было того могущества, что у столетнего старика, но её связь с душой Северуса уже служила усилителем, а когда они действовали вместе, как один организм, Палочке пришлось уступить. Огонь постепенно ослабел и его удалось потушить, а Лина со стоном опустила напряжённую ноющую кисть, которая, похоже, ещё и обожглась о раскалённое древко.
— Гадость, — выразила она общее с Северусом мнение. — Но полезная. И я рада, что ты оказался здесь вместе со мной. Иначе мне бы наступил полный и окончательный пиздец…
— Нам бы наступил пиздец, — устало улыбаясь, поправил Северус. — Куда ты, туда и я…
— Значит, точно к чертям, — развела руками девушка, а после порылась в кармане пиджака и достала лечебное зелье, поливая место ожога. Боль отступила, но запястье ещё ныло, и Северус, взяв её за руку, принялся мягко разминать задубевшие мышцы. Судя по ощущениям, сам он не пострадал, но сильно волновался, а ещё злился на себя, что допустил такой опасный эксперимент.
— Ты не виноват, я бы все равно это сделала, и нам придется продолжать тренировки, чтобы суметь запустить Адское пламя, и после сдержать, — погладив друга по напряжённой скуле, сказала она.
— Ага, — односложно ответил Северус. В его глазах, в его груди ворочалось темное, густое, мрачное недовольство, гнев, отвращение к их предприятию и принятие своей судьбы. — Ага.
Выпустив расслабленную ладонь, он внезапно притянул Лину за талию к себе, прикрыл ей рот ладонью, будто соблюдал приличия, и поцеловал так, через преграду, выплескивая в этом порыве свою ярость, страх, жажду и беспомощность. Каким бы ни был невинным такой поцелуй, он ощущался пылающим жаром, как потухший только что волшебный огонь, опалял лицо, спускался вниз, охватывая тело. Хотелось прижаться плотнее и в то же время оттолкнуть, только бы не продлевать сладкую муку. Места, где их обнаженная кожа соприкасалась, полыхали, и тело казалось свечой, слепленной из мягкого воска, податливого и пластичного. Двойной шквал эмоций накрыл с головой, и Лина целую минуту позволила себе нежиться в этих руках — как же она по нему соскучилась. И ей же первой пришлось отступить, зябко потирая мгновенно замёрзшие плечи.
— Тебя не посадят в Азкабан за поцелуй с несовершеннолетним, — переводя дыхание, сказал Снейп, пытаясь шуткой разрядить обстановку.
— Уж точно, за что угодно, только не за это, — усмехнулась Лина. — И ты жутко нахальный.
С этими словами она взяла его за руку, переплела пальцы, ощущая неуверенность и посылая в ответ щедрый букет из любви и признательности.
— Все в порядке, но повторять мы не будем, иначе в следующий раз остановиться мне будет намного сложнее.
— Это понятно, с твоей-то озабоченностью и любовью к черноволосым носатым мальчикам, — кивнул Северус, лукаво поблескивая глазами, и следующие пять минут убегал от подруги кругами, выкрикивая извинения и получая увесистые шлепки по спине и шее.
Повалив друга и наградив его ещё парой слабых тумаков (правая рука ещё не отошла до конца, поэтому преимущественно приходилось бить левой), Лина уселась рядом на край мантии Сева, вжалась ему в бок и громко подумала о том, как она рада, что он жив. Ласковое касание растрёпанных волос и теплый отклик донесли, что это взаимно, и в душе прибавилось ещё немножко уверенности в будущем.
Часть 7. Очень мерзкий суп
Долбаная Старшая палочка, показав истинное лицо, оказалась серьезным противником, и сражения с ней стали регулярными. Пришлось плюнуть на осторожность и ходить в Выручай-комнату по три-четыре раза в неделю, устраивая выматывающие марафоны по чарам. Злобная, упрямая скотина в форме палочки желала убивать, и поджидала любой удобный момент, чтобы проверить на зуб своих юных владельцев. Теперь они всегда держали палочку вместе, Снейп больше не хотел рисковать, и так они одновременно учились двигаться синхронно, будто в опасном танце. Начиная с одиночных заклинаний, позже они уже пробовали связки, учились уклоняться, двигаться в одном направлении, не разрывая прикосновения. Это оказалось не так просто, и после каждой тренировки Лина ощущала себя обессиленной, но продолжала напоминать себе, что отточенные навыки и ловкость — залог их будущих успехов.
Вынимая палочку из папки, она улыбалась:
— Потанцуем? Ты ведёшь…
И попадала в привычное объятие, чтобы следующий час скользить, поворачиваться, уклоняться и пригибаться, ступая шаг в шаг, тонко воспринимая лёгкие пожатия руки и мельчайшие отголоски эмоций.
Это наложилось и на обычную жизнь. Когда после десятка интенсивных тренировок их окликнул Эйдан, оба обернулись абсолютно синхронно, от чего Эйвери озадаченно моргнул:
— Вас что, копировали? Прекращайте, это жутко. Если Эванс ещё и в черный покрасится, мне придется заводить себе новых друзей.
— Вряд ли с новыми друзьями будет так же весело, — по-снейповски зловеще ухмыльнулась Лина. — Мы же те ещё затейники.
— Пранки бомбические, — уныло кивнул Эйдан и тут же получил тычок от Блэка. — Ай, я хотел сказать, что шутки Эванс просто огонь… Ай!
— Мы будем помнить тебя, дружище, и говорить только хорошее, — с сочувствием кивнул Северус. — Только скажи, какие цветочки тебе принести на могилку?
— С такими друзьями врагов не надо, — потирая бок, пожаловался Эйвери, но подрагивающие губы явно показывали, что он не обиделся.
Короткие, но такие насыщенные событиями пасхальные каникулы приближались, к ним приходилось готовиться, как к внеочередным СОВам, а к тому добавлялись многочисленные эссе и домашние задания для обычной школы, которые Лина посылала родителям с еженедельными письмами. Тревога нарастала, и она беспокоилась буквально обо всем, жалея, что не может сделать все сама. Усевшись перед Эйданом, она в который раз инструктировал его насчёт будущей беседы с Люциусом:
— Вам нужно быть максимально убедительными. Расскажите, что он служит полукровке, у которого отец — магл, а мать из рода спятивших Гонтов. Объясните, что за вещь хранится в его доме и как может быть опасна для обитателей. Припугните, напомните, какой угрозой его лорд без тормозов может стать. Пусть подумает, хочет ли он когда-то увидеть внуков, или предпочтёт задворки Азкабана. Избейте его "Волхованием". А если и это не сработает, свяжите и пригрозите переломать пару пальцев…
— Мерлин, мы же не головорезы, чтобы сотворить такое с бывшим старостой! — возмутился Эйвери.
— Хватит нежно дуть мне в уши, Эйдан, изображая юных трепетных дев. Сначала ты сам пытался меня проклясть, потом Регулус покушался. Так что представьте на месте Люциуса меня и включите на максимум свою кровожадность.
— Мы же уже извинились, — недовольно протянул Эйвери.
— А я злопамятная, — сообщила Лина.
Регулус на это промолчал, но очень характерно улыбнулся. Темнейшие Блэки ценили злопамятность и не видели в этом ничего плохого.
— Если ты была в будущем, почему не дать Люциусу посмотреть твои воспоминания? — ворчливо поинтересовался Эйвери.
— Мои воспоминания не подойдут, — качнула головой девушка. На самом деле, она думала об этом, но ни в первой, ни во второй жизни здесь она не могла считать себя "непосредственным свидетелем" событий, а выдавать кадры из фильма, где великолепный Джейсон Айзекс целится в Гарри с застывшей "Авадой" на губах, было не самой светлой идеей.
— Мы разберемся, — успокаивающе приподнял ладонь Блэк. — Встреча с Малфоем в кафе в любом случае проще, чем визит в пещеру с инферналами. Но всё же… Я точно не могу пойти с вами? — Регулус глядел упрямо и настороженно, и Лине хотелось ободряюще погладить его по плечу, но она осознавала, что делать этого не стоит. Блэк не поймёт, и даже может обидеться.
— Рег, мы сами не уверены в том, получится ли у нас… — Пояснил вместо нее Северус. — И в том случае, если не получится, вам с Эйданом придётся разбираться самим. Мы не можем рисковать потерей большинства команды в одной вылазке.