— Потому что в прошлой жизни я тебя поймала. И наверняка сделаю это снова. А ещё это тело, — она провела пальцем по тыльной стороне ладони парня: — Оно давало мне некие клятвы. Обещало повиноваться душой и телом. Попробуй ударить меня, Том…
Тот, оглянувшись, попытался замахнуться, но тут же скрючился от дикой боли. Лина горько улыбнулась — вот и пригодилась клятва с чрезмерным количеством повиновения. Она не была уверена, что это сработает, но у нее получилось, ещё сильнее убеждая — Снейп ещё там.
— Ты держишь меня за горло, я держу тебя за яйца, Том. Хочешь, буду убивать себя каждый день, и ты на себе испытаешь, насколько утомительным может быть "день сурка"? Ты не знаешь, что это такое, но придется привыкнуть. И да, если попытаешься влезть мне в башку или поручишь кому-то со мной разобраться, последствия будут теми же.
Она снова растянула губы в полумертвой улыбке и посоветовала:
— Будь умницей, Том…
После она поднялась и быстро ушла, ощущая между лопаток дикий ненавидящий взгляд. У неё был поводок, но и у Волдеморта имелся очень серьезный рычаг влияния. Душа Северуса и его тело принадлежали ей, и она намеревалась их себе вернуть.
Вскоре в школе начали происходить неприятные инциденты. Сначала кто-то избил Поттера, Блэка и Петтигрю, причем так, что троица оказалась в Мунго и в Хогвартс не вернулась. Нападавших не нашли, и среди студентов поселилась тревога.
Следующим был Люпин, который не пережил полнолуние. Его изломанное тело нашли в Запретном лесу, без кистей рук и зубов. Лина вспомнила, что эти части тела оборотня используют в зельеварении, и еле удержала в себе завтрак.
А ближе к весне во сне умер директор, и школу закрыли до выяснения обстоятельств.
В день отъезда из Хогвартса Лина написала в Министерство запрос сдать в индивидуальном порядке экзамены СОВ и ЖАБА. Возвращаться она не собиралась, и, как подозревала, у Тома также не было таких намерений.
Дома она крепко обняла родителей и удивлённо пискнувшую Петунию, и мрачно уселась ожидать сову с ответом. На удивление, ждать долго не пришлось, и буквально через неделю из отдела Образования пришло письмо, в котором говорилось, что если мисс Эванс считает себя достаточно подготовленной, ей позволено будет сдать ЖАБА досрочно в середине июля вместе с группой волшебников, учащихся на дому или решивших сдать экзамены по другим причинам. В конверт также был вложен бланк заявления и квитанция на оплату — 50 галлеонов.
Сдав в июне одни экзамены, а в июле — другие, Лина собралась и уехала в Штаты, через год забрав туда и семью.
Она не вмешивалась в дела Тома, никак ему не препятствовала, изредка читая в газетах о том, как молодой зельевар Северус Снейп становится самым молодым Мастером, идёт в политику, собирает сторонников. Где-то мельком проскользнуло упоминание о смерти Томаса Риддла эсквайра, а также о том, что лорд Регулус Блэк стал главой рода.
Но это не значит, что Лина сидела сложа руки. Она училась. Теперь помимо медицины она занялась артефакторикой, хотя всегда считала, что её руки под это не заточены. Но ей необходимо было понимание действия крестражей, ей хотелось научиться делать оружие, способное победить зло, соорудить клетку и запереть там кусочки Волдеморта.
Она ни с кем не сближалась, превратилась в настоящего параноика и вполне успешно научилась игнорировать того Волдеморта, что всегда был с ней, шепча угрозы и сея сомнения в собственных поступках. Пленник очень старался, но Лина не слушала. У неё была Цель.
Потерпи ещё немного, Северус.
В этот раз она погибла при взрыве в лаборатории, не дожив до тридцати.
— Тупая корова! Я почти стал министром магии! — заорал Волдеморт, вскакивая. Профессор Биннс равнодушно глянул на нарушителя спокойствия и продолжил монотонно бормотать лекцию. Некоторые гриффиндорцы засмеялись, услышав это высказывание от заморыша-Снейпа, но тут же замолчали, когда их правильная, добрая, законопослушная староста-Эванс, поднявшись, отвесила ему затрещину, посоветовала: "Отсоси, лошара. С Новым годом", и покинула класс.
В этот раз свалить из школы получилось ещё быстрее — Лина отговорилась здоровьем родителей, попросила у Дамблдора разрешения сдать экзамены экстерном, напирая на пошатнувшееся здоровье таких слабых престарелых маглов, а после провернула тот же финт со сдачей экзаменов за седьмой курс. Теперь ее путь лежал на историческую Родину, в Россию, где она подала документы в академию ведомства колдовского правопорядка. В Британии уже начинали "закручивать гайки", запрещая изучение Темных искусств, а отечественные колдуны хранили традиции, учились противостоять тьме и любыми способами бороться с волшебниками, у которых в душе не осталось ничего светлого. И ещё ей нужно было сделать что-то со своими страхами.
Лина продолжала копать и тренироваться, запрещая себе эмоции. Она не плакала, когда узнала о взрыве газа в Коукворте, в котором погибла семья Эванс, старалась не думать, что ублюдок в этой жизни сделал с её друзьями. Она гонялась по всей стране за преступниками, зарабатывала ранения, ловила проклятия и сама их лечила, и так же жадно училась всему, до чего могла дотянуться.
Северус Снейп стал министром магии, устроив террор на Островах, а глава спецподразделения колдунов-оперативников Лилия Эванс пила вечерами водку и терпеливо выжидала, как охотник в засаде.
Через пять лет её подстерег рецидивист, полоснув по горлу кинжалом. Она успела достать убийцу заклинанием, но в следующий момент уже поднимала голову с парты, тут же бдительно оборачиваясь к соседу.
В глазах Волдеморта пылала искренняя ярость, он сжал кулаки, будто желал вцепиться ей в шею, но клятва не давала. Однако Лину ничего не сдерживало, и она отработанным движением плохого русского копа-колдуна впечатала лицо противника в стол. "Прости, Северус", — мелькнуло в голове, но вслух она шептала по-русски, зная, что Волдеморт раньше шлялся по миру с Долоховым и выучил язык:
— Ещё раз тронешь мою семью и моих закадычных друзей-придурков, и я устрою тебе такие перезагрузки, что не будет времени пописать. Как ты сказал — умирать не страшно? Мне теперь тоже, чмо. Кивни, если понял, мудила…
Волдеморт аккуратно кивнул, и Лина его отпустила, после, протирая пальцы платком от крови, оглянулась на шокированных однокурсников и пояснила:
— Он меня за грудь лапал. И если кто ещё попробует — зубов не соберёт.
Больше она с Томом не говорила, сдала экзамены вместе со всеми и, повидав семью, на следующий день уехала во Францию. Как она знала, там жил искусный разрушитель проклятий и ловкий вор, которого она сама и ловила восемью годами позже, уже будучи матёрым сыскарём. И теперь она собиралась воспользоваться знанием, набиться в ученицы и постичь все секреты ремесла.
"Ты же знаешь, мой двойник тоже не сидит сложа руки, он тебе не по зубам! Он тебя сотрёт в порошок, как только сможет избавиться от воздействия клятвы! Ты ничто!", — орал в её сознании кусок Волдеморта, который за несколько жизней, похоже, окончательно спятил. Лина мысленно возвела вокруг него решетку и пустила по ней электрический ток. Никто не говорил, что за эти годы она сама осталась нормальной.
Месье Эжен весьма удивился, когда в его весьма защищённом логове без спроса появилась мрачноватая рыжая девица пятнадцати лет с повадками отставного вояки и речью такой мусорной, что у элегантного марсельца только усики задергались. Французский язык она знала плохо, благо, мсье Петель говорил по-английски, и предложение взять её в ученики поначалу вызвало у него смех.
— Малютка, тебе ещё в школе учиться надо, — сообщил он. — Наверняка с твоей палочки ещё надзор не сняли.
— Первое: надзор через пролив не работает, магия с водой плохо сочетается, а Министерство всем пиздит. Второе: на этом доме куча защитных чар, я заебалась распутывать, пока лезла к вам в окно, так что могу тут хоть непростительными кидаться — никто не почешется. И третье — я уже украла себе новую палочку в волшебном квартале, пока добиралась сюда.
— Может, купила? — робко уточнил вор, подумав, что неправильно понял слово.
— Нет. Спёрла у одного лоха в книжном. Люди в книжном смотрят на цены, офигевают, начинают щёлкать клювом и их обстричь — раз плюнуть.
— Как скажете, мадемуазель. Но вряд ли ваших умений будет достаточно, чтобы меня впечатлить. И ваш язык…
Она глянула на Петеля так, что у него мурашки пробежали по коже, и предложила:
— Испытайте меня, месье.
Уже к чаю у мастера-заклинателя и весьма мутного типа Эжена Петеля появилась ученица.
Учиться у разрушителя проклятий оказалось сложно. Наставник требовал от Лины тонкости, ловкости, изящества. В делах и в словах. Ругательства, которыми она щедро пользовалась на службе в спецотделе, пришлось из лексикона удалить, и в целом, там, где она раньше действовала грубой силой, теперь необходимо было пробираться легко, будто гимнастка по канату. Аккуратность движений, строжайшая дисциплина, постоянные тренировки. Ей пришлось учиться вязать мельчайшие узлы, а после развязывать их, играть на музыкальных инструментах, часами разрабатывать пальцы, до хрипоты заучивать заклятия на мертвых языках, в которых важными были не только расставленные ударения, но и тональность. И Лина, сцепив зубы, трудилась…
Погоди ещё немного, Северус…
Хотя в шестнадцатилетнем возрасте тело уже теряло детскую пластичность, мастер умудрился слепить из ученицы достойного специалиста. И вора. Она доказала это, пробравшись в Эрмитаж и украв магический скипетр, на краже которого в прошлой жизни попался сам мсье Эжен. При этом, магию она использовала по минимуму, полагаясь только на силу и ловкость, напоминая самой себе тех затянутых в латекс героинь шпионских боевиков, которые смотрела в своей самой первой жизни так бесконечно давно.
Получив скипетр, месье Петель решил, что ему больше нечему её учить, и Лина отправилась на вольные хлеба. Она меняла имена и личины, используя знания магических полицейских и магических преступников, скрывалась от преследования и раз за разом вламывалась в хранилища с максимальной степенью защиты, постоянно повышая свой уровень. Ей не нужны были сокровища и артефакты, ей нужен б