ыл навык, отточенный, как лезвие. Она проникла в английское магическое поместье и обнесла хорошо защищённый сейф. Она пробралась в хижину, на которой было столько чар, что в глазах искрило. У неё был действенный план, как обнести гоблинский банк, но она решила отложить это до более удобного времени.
Лина продолжала следить за обстановкой в Британии, но теперь имя Снейпа в газетах не мелькало, и это вызывало серьезные опасения. Раньше он занимался политикой, сидел в своей песочнице, бездарно тратил время и игрался со своими игрушками. Но теперь, когда он исчез, Волдеморт мог быть где угодно, учиться чему-то опасному, и для Лины такой поворот был совсем нежелательным. Она поняла, что ждать больше нельзя, и эта жизнь должна стать решающей. Нельзя было позволить врагу обрести силу.
Ей было двадцать девять. Тело и магия пребывали в идеальной форме, и в запасах имелись пара любопытных артефактов, которые она украла, и ещё несколько экспериментальных, которые она сделала сама. Пора освобождать своего "заложника".
У неё оставалась кровь Снейпа на платке с тех пор, как она разбила ему лицо, и этого хватило, чтобы собрать поисковый кристалл. Во французском аналоге Лютного продавались некоторые мерзкие боевые штуки, которые она в другой жизни конфисковывала или использовала. С их помощью жертву можно было ослепить, оглушить, лишить сознания, заставить страдать от боли или убить. Но это, как говорится, крайняя мера.
В безразмерном портмоне на поясе хранились зелья на все случаи жизни и смерти, анти магические наручники и даже магловский пистолет. На теле имелись три запасные палочки, аварийный портал и артефакт-щит, способный отразить одно серьезное боевое заклинание.
Немного помедлив, она откупорила и выпила целый пузырек Фелициса. Ей нужно было абсолютное везение или смерть.
Обнаружив на карте точку, где находилось тело Снейпа, она вычитала координаты аппарации и уже через минуту стояла в полумиле от уютного домика с позеленевшей от времени крышей, который прятался в яблоневом саду. Деревья давно отцвели, на ветках завязались плоды, но Лина пробиралась вперёд с осторожностью, будто танцевала на лезвиях ножей. Её надёжно скрывала мантия-невидимка, украденная у Поттеров, а на шее висел кулон с Воскрешающим камнем. Том-Снейп не трогал крестражи местного Волдеморта, видимо, не желая привлекать к себе внимания, а Лина такой щепетильностью не страдала.
Она почти добралась до порога, ловко миновала забор и укрылась за стволом, зорко оглядываясь.
Но тут дверь открылась, и на пороге появился Снейп. "Нет, Том", — строго поправила она себя, хотя сердце буквально обливалась кровью. Он ещё не достиг возраста Северуса, когда он погиб в её третьей жизни, но фигура, черты лица, глаза оставались прежними. Темный лорд под прикрытием был одет просто, видимо, собирался на прогулку или поработать в саду, но тут его окликнули, и на порог выбежала молодая женщина в переднике, протягивая позабытый пакет. Том улыбнулся ей и поцеловал, а Лине будто дали под дых громадным молотом. Боль была настолько оглушающей, что ей с большим трудом удалось устоять на ногах. Даже умиротворяющее действие Фелициса не сработало. Так больно ей не было, даже когда её кромсали ножом, когда иллюзорный огонь вполне реально опалял ноги, когда… Она пыталась сказать себе, что это не Северус, что это лишь его пленённое тело, но легче не становилось, она не могла смотреть, как родные губы касаются чужого лица, а поцелуй все длится и длится, выбивая из равновесия…
Стоп. Здесь что-то не так. Лина нахмурилась, и железная дисциплина, которую в ней взрастил наставник, вынудила вдохнуть поглубже и включить, наконец, голову. За этот поцелуй Том ещё ответит. И за другие мерзости, которые смел творить руками Северуса. Но. Почему он вышел на крыльцо именно сейчас? Время обеда, если он такой семьянин, то должен садиться за стол, а не пытаться сожрать свою кралю. Они бы ещё тут потрахались.
Значит, этому есть причина. Работа? Он торопится? Тогда чего стоит, как гвоздями прибитый, уже три минуты? Не хотелось этого признавать, но, похоже, её здесь ждали. И Волдеморт, зная её слабость, умело этим манипулировал. Уёбище.
Что ж, похоже, эффект неожиданности не сработал, придется играть в открытую. Тихо спрятав мантию в карман, она вышла из-за дерева, держа палочку наизготовку.
— Жаль вас прерывать, Том, но я пришла тебя немножечко убить.
Мужчина на крыльце медленно обернулся, демонстрируя пустые руки, а обцелованная дама испуганно ахнула, обнимая его за шею.
— Какая идиллия. Можно почти поверить в твою искренность, если не учитывать, что у тебя от души остался жалкий огрызок, и любить ты не умеешь.
— Лилс, — лицо Волдеморта жалостливо сморщилось: — Я не понимаю, зачем ты пришла. Я вел себя тихо, решил в этот раз пожить мирно, для себя, завел дом, семью… Я фермер, Лилс, и даже не могу тебе навредить… Зачем ты пришла мучить меня в этот раз? Как ты и приказывала, я хорошо себя вел, у моей жены скоро будет ребенок. Я стану папой!
— Не называй меня Лилс, и не думай, что своим пиздежом сумеешь меня обмануть. У меня вот тут, — она коснулась груди, — сидит вполне себе функциональная твоя частица, которая все эти годы буквально не затыкалась. Думаешь, я плохо тебя изучила?
Том хорошо владел лицом, но Лина знала Северуса, и выработала профессиональную наблюдательность, поэтому лёгкое облачко, что пробежало на миг в глазах, уловила и приободрилась.
— Ты такой же влюбленный женатик, как я — повелительница гоблин-гарема. Давай не будем валять дурака, я хочу поскорее надрать твою задницу.
— Но я же не умру, — ласково промурлыкал Волдеморт, спускаясь со ступеньки. — Мы так крепко связаны, буквально, неразлучны. Ты и я… Зачем нам враждовать? Будем дружить… семьями… Кроме того, тебе ведь нравится это лицо? Будет жаль портить идеальный профиль твоего любимого…
— За это я буду тебя долго, долго пытать… Ты ответишь за каждую слезинку, каждую каплю крови, которые из-за тебя проронили другие люди. В первой жизни, во второй, в третьей… Ничего не будет забыто…
Лина медленно подошла к Тому, сжимая палочку, пока не уткнула ее в высокий кадык.
— Отпусти хотя бы мою жену, — с мольбой глядя на нее, попросил Волдеморт.
— Отпущу. Если ты назовешь хотя бы одну выдающуюся родинку на её теле.
Том выглядел озадаченным.
— Э-э-э… На щеке, ближе к левому глазу… — Неуверенно сообщил он.
— Ниже, дружочек, ниже… Что-нибудь интимное, чтобы я поверила, что ты хоть раз видел её без одежды…
— Мы консервативны и занимались любовью без света, — сардонически усмехнувшись, отозвался Том, и Лина уже не сомневалась, что он ей лжёт. Она начала невербально произносить заклинание, когда мужчина, ловко уходя с линии атаки, кинул:
— Хотя ты права, я ещё не спятил, чтобы пялить инфернала.
— Чего? — Лина следила за его стремительным бегом-полетом, но вынуждена была развернуться, отбивая атаку "жёнушки", которая, ощерившись, кидалась на нее с крыльца.
Удар огненной плетью, и тварь располовинило. Мерзко завоняло тухлятиной, но и этого мгновения хватило, чтобы дать Волдеморту спрятаться в саду. Аппарировать он не мог — Лина старательно подошла к делу, отрезая пути отступления, но ей не хотелось повредить тело Северуса.
— Том, ты взасос целовал мертвечину? Да ты ещё более мерзкий уебан, чем можно было представить… И что, вижу, ты избавился от воздействия клятвы?
— Не до конца, моя госпожа, но почти. Ты мне немного помешала, но это не значит, что я не могу поднять на тебя руку, — то, как он говорил "госпожа", не отличалось от того, как он произносил "инфернал".
— Так выходи, и я дам тебе такую возможность, — предложила Лина, перебираясь от укрытия к укрытию.
— Сначала тебе придется получить мои подарки, я так долго их собирал… Со всей моей заботой, — издевательски отозвался Волдеморт, и Лина, ощущая угрозу, сиганула на дерево, снова скрываясь под мантией.
Трава под деревьями зашевелилась. Весь сад ожил, из-под земли полезли скрюченные пальцы, щелкали голодные острые зубы. Вся территория поместья и метров триста вокруг оказалась занята ходячими мертвецами, и, если бы она осталась на земле, её уже схватили и обглодали.
Волдеморт появился из-за угла дома, поигрывая палочкой.
— Где же ты? — весело поинтересовался он. — Мы ведь только начали общаться… Ну, ничего, это дело поправимое.
Совершив сложный пасс, он указал на сад, снимая сложную трансфигурацию, и вместо яблонь проявились силуэты исполинских дьявольских силков. Воцарился хаос. Инферналы нападали на деревья, ведомые слепой яростью, а такие же бездумные хищные растения били плетьми, душили, крошили умертвий, на место которых тут же спешили следующие. Ветка под Линой начала дико извиваться, стремясь ухватить седока, и ей пришлось снова нырять вниз, в вонючую сумасшедшую дикую кашу. Мантия тут же была потеряна, с ног до головы девушку покрывали тухлая кровь, грязь, слизь и ошмётки. Она уклонялась, била, связывала, пытаясь не привлекать лишнего внимания, но, лишившись поочередно двух палочек, поняла, что её зажимают, и переключилась на более действенные против врагов огненные чары. Она дралась, выкладываясь на полную, полагаясь на опыт, навыки, удачу и дополнительную толику первозданного волшебства, которой наделены искренне любящие люди. Волосы тлели, сажа жирными хлопьями оседала на одежду, на лицо, а мертвецы продолжали лезть, мешая друг другу и этим незначительно облегчая Лине работу.
Но "подарочки" от Волдеморта не закончились — сам дом, развалившись на части, обратился големами-рыцарями, похожими на тех, что оживляла Макгонагалл. Но эти были раза в три больше и намного мобильнее. В руках у них были мечи, образованные из медной черепицы, и пользовались рыцари ими умело.
Поле битвы моментально стало тесным, напоминая центр гигантской мясорубки. Аврорские артефакты, воровские штучки, гадости, купленные на темном рынке, — всё пошло в ход, воздействуя на врагов живых, неживых и условно живых. Даже сильный артефакт против единичного заклятия висел пустым, его Лина использовала, когда попала под удар голема-великана.