– Значит, у меня есть брат? – уточнила Алла. – И я теперь свободна. Могу делать что хочу.
– И у меня тоже есть брат? – спросила Полина.
Алла вздохнула и молча покрутила пальцем у виска.
– А сколько ему лет? – спросила ее старшая сестра.
– Вы ровесники, – ответила ей бабушка.
– Класс! – обрадовалась Полина. – Хоть будет, с кем пойти в ночной клуб!
– Ну, хоть кто-то счастлив, – вздохнула Алла.
– Может быть, стоит Катю позвать? – намекнул Дергач.
– Не прощу! – Анастасия Сергеевна резко встала. – Да как вы посмели?! – она гневно посмотрела на свекровь. – Вы поселили в моем доме любовницу моего мужа!
– Катя никогда не была Лёниной любовницей.
– Но откуда-то он взялся, этот ребенок?! Только не говорите мне, что Катя святая и зачала, как Богоматерь, бесконтактным путем!
– Настя, Катя тебя очень уважает, – попыталась успокоить ее Эвелина Вячеславовна.
– Вот спасибо! Да если бы я только знала, ноги бы моей здесь больше не было!
– Настя!
– Никогда не прощу! – Анастасия Сергеевна пулей вылетела из гостиной. Дергач рванулся за ней.
– Мне, пожалуй, пора, – опомнился Снегин. – Алла, ты меня не проводишь?
– С удовольствием.
Уже на улице Снегин вспомнил о рубашке. Сказал:
– Слушай, ты не могла бы принести ее сюда? В машине переоденусь. Ты ведь меня подвезешь?
– Сил нет, как я хочу отсюда уехать! Это мыльная опера какая-то! К вечеру они все здесь переругаются! – в сердцах сказала Алла.
– Я сериал в детстве смотрел, – тихо рассмеялся Снегин. – Точнее, мама. Тогда фильмов мало снимали, а сериалы были или бразильские, или американские. Этот назывался «Санта-Барбара». Он даже, кажется, рекорд установил. По продолжительности. Там у них такая же карусель была: миллионер, его внебрачные дети, любовники с любовницами, наследство, которое они все делили. Так вот у вас, Алка, настоящая «Санта-Барбара». Весело живут богачи.
– Не смешно, – зыркнула на него Алла. – Стой здесь. Принесу рубашку – и валим из этого дурдома. Слава богу, мне есть теперь на кого спихнуть строительную империю Петровских. А то я всерьез напряглась.
Уже в машине, когда Снегин переоделся, Алла сказала:
– Конверта в доме нет. Если бы он был, Дергач бы нам его отдал.
– Тогда где же он?
– У папы на работе, если только не уничтожен. Если в нем говорится о Ксю, какой смысл держать этот конверт в Бережках?
– Значит, мне надо завтра ехать в Москву.
– Без меня ты в папин офис не войдешь.
– Хорошо. Созвонимся. Мне с утра на работу надо. А там как пойдет.
– Женя, я не хочу ехать домой. Может, мы где-нибудь поужинаем?
– А почему ты сказала, что мы решили жить вместе?
– Потому что я так решила. А они мне сегодня помогли. Да не напрягайся ты так: снимем квартиру на двоих. Двухкомнатную.
– А-а-а…
– А ты что подумал?
– Ничего. Я о другом думаю.
Вернулся он поздно. Родители, разумеется, были дома. Не спали, ждали его.
– Юра, он в рубашке! – ахнула мама.
– Вижу. Женя, откуда рубашка?
– Оттуда.
– Может быть, ты нам расскажешь, наконец, где переодеваешься каждый день и зачем это делаешь? – строго спросил отец.
– Пап, я в рубашке?
– В рубашке.
– Мам, я в рубашке?
– Да.
– Ну и какие еще вопросы? Разве вы не видите, что все налаживается?
– И когда ты нас, наконец, познакомишь?
– С кем?
– С девушкой, надеюсь. А то мы с матерью уже не знаем, что и думать.
– Вы подумали, что я гей?!
– Женя, ты приезжаешь в мужских футболках, на которых написано: «Физтех». А там учатся парни.
– Это унисекс! А в физтехе и девушки учатся, чтоб вы знали! Алла ее зовут, понятно?!
– Слава богу! – переглянулись родители.
Снегин кипел от возмущения. Почему люди делают из неочевидных вещей такие поспешные выводы? И сразу же предполагают худшее. Взять родителей. Умные ведь люди. Отец вообще следователь!
Он долго не мог уснуть, несмотря на то что устал. Выходные прошли с пользой. Завтра он напишет рапорт. О дознании детектива Сергея Ильинского и о том, что происходит в доме у Петровских. И проиграет, наконец, начальству в бильярд. Чтобы отстали.
А еще познакомится с Ксю. Кто знает, какие еще роковые тайны в этой «Санта-Барбаре» на Истринском водохранилище?
– Катя! Мы тебя ждем! Иди же, наконец, сюда!
– Сейчас…
Она все медлила. Похоже, что Эвелина Вячеславовна во всем им призналась. Рассказала о Лёне. И придется посмотреть ей в глаза. Анастасии Сергеевне. Катя с огромным трудом заставляла себя опускать в разговоре Настино отчество. Так и не привыкла сидеть с Петровскими за одним столом как с равными, хотя Лёнина бабушка на этом настаивала. «Ты имеешь полное право». Катя никогда не посмела бы сюда явиться, не посмела бы жить здесь, но Эвелина Вячеславовна настояла.
Двадцать с лишним лет назад Катя приехала в Москву из одного из крохотных провинциальных городков, которые насмешливо называют Задрипансками. Вот в таком Задрипанске Катя и родилась. Она ехала в поезде, на верхней полке, да еще у туалета, не замечая вони и постоянного хлопанья дверью, хорошенькая, бойкая, мечтая о счастье. О жизни в столице, о том, что встретит того единственного. Не принца, нет. Об этом Катя и не мечтала. Работягу какого-нибудь, с которым они вместе будут строить крепкую семью. Копить на первый взнос за ипотеку, возьмут в кредит недорогую иномарку, потихоньку обставятся. Родят троих детей и выучат их. Тоже потихоньку. Катя обожала фильм «Москва слезам не верит» и всегда знала, что из трех подружек-лимитчиц она – Тося.
Но жизнь распорядилась иначе. Провинциалку без претензий ждала довольно необычная судьба. И влюбилась Катя совсем не в работягу. Она считала, что ничем не заслужила этого.
Землячка, за год обжившаяся в Москве, сосватала Катю горничной на Рублевку, предупредив, что работа тяжелая. Эти богачи такие капризные, угодить им трудно.
– Но ты старательная, рукастая, характер покладистый. Справишься, – утешила подружка.
На Рублевке Катина бойкость мигом испарилась. Она ходила по огромному дому с открытым ртом, слово боялась сказать. Руки с перепугу дрожали.
Все началось в комнате у хозяйки, где Катя делала уборку. На столе лежал фотоальбом. Катя открыла его и обмерла. И даже погладила пальцем одну из фотографий: настоящая ли? Она поняла, что это хозяйкин сын. Похож. Эвелина Вячеславовна была непревзойденной красавицей и модницей, Катя боялась даже трогать шикарные хозяйкины платья.
Она стирала с полок пыль, то и дело возвращаясь к альбому. Катя просто не могла от него оторваться. Она бы украла одну из фоток, если бы была побойчее. Но испугалась. Парень был не просто красив, он завораживал. Настоящий принц из сказки, только одет не в камзол, а в рубашку, на некоторых снимках и вовсе в простую белую майку, которую в народе зовут «алкоголичкой». Но такой красоте богатая рама и не нужна.
А потом вдруг картинка ожила: наследный принц появился в родительском доме. Катя и не рассчитывала, что красавец ее заметит. Да кто она такая?
Катя долго медлила с уборкой в то утро, побоялась принца разбудить. Но потом решилась и вошла. Он уже проснулся, но нежился в постели, как и положено королевскому высочеству. Когда он заметил, что в комнате кто-то есть и этот кто-то девушка, его взгляд изменился. Катю как магнитом потянуло к кровати.
Она робко присела и спросила:
– Вы верите в любовь с первого взгляда?
Она всего лишь хотела рассказать ему о нем. О том, как он красив, какая особенная у него улыбка, как он украшает этот мир одним своим присутствием. Но принц внезапно протянул руки и опрокинул Катю на подушки. Он был голоден, это она поняла. Его возбужденная плоть нуждалась в разрядке, глаза горели, как у хищника, каким-то странным голубым огнем, губы были раскаленные. Он проглотил бы в этот момент любую женщину, которая оказалась под рукой. Но думал о ком-то другом или о чем-то. Они не разговаривали, потому что ошеломленная Катя онемела, он же был увлечен ее телом, ему нравилось извлекать из него крики и стоны. Делал он это искусно. Катя на молчание не обижалась, ей и так выпало счастье, на которое она и не рассчитывала.
Ее затопило таким восторгом, что стены комнаты раздвинулись и Катя оказалась на облаке, мигом потеряв свое тело, которое было сейчас не ее. Его. Она не думала в тот момент ни о какой защите. Принц, похоже, тоже был мыслями не здесь и не позаботился о том, чтобы его прихоть не возымела последствий.
Но счастье закончилось быстро. Ночью Катя напрасно его прождала, на следующий день тоже. Она плакала, и это услышал его отец. Королевскому высочеству влетело, как какому-нибудь школяру. Катя вздрогнула, когда отец ударил его по щеке. Ей показалось, что ударили ее.
– Мерзавец! – сказали принцу.
Он улыбался. Его улыбка была дьявольской, она завораживала. Катя не понимала, в чем провинилась, когда в лицо ей бросили:
– Дура!
Она была простой девушкой, не королевских кровей. Поняла только, что поссорила сына с отцом, и этого ей не простят. Она бы и сама уволилась, но Андрей Валентинович ее опередил. Сухо сказал:
– Возьми расчет. Здесь тебе ничего не светит.
Почему они подозревали ее в корысти?! Когда Катя поняла, что беременна, она приняла это с гордостью, даже и не подумав пойти на аборт. Но и к Петровским не поехала. Какое-то время она еще работала официанткой, пока силы были, потом уехала на родину.
Родители встретили ее недовольно. Мать отхлестала грязным кухонным полотенцем по щекам, отец назвал шлюхой. Бабушки на лавочке у подъезда шушукались и в разговорах с другими клеймили Катю позором. Она родила прелестного мальчика и, пока лежала в роддоме, была счастлива. Ее никто не трогал.
Но потом началось. В родительской квартире было тесно, брат называл маленького Леню чертовым ублюдком, мать норовила простудить, когда купала. Катя загремела с малышом в больницу, освободив на время жилплощадь. Когда вернулась, брат сквозь зубы сказал: