о шла по коридору, Снегин за ней.
– Своего кабинета у меня, естественно, нет, – на ходу говорила Алла, – но мы с тобой устроимся в папином. Если конверт Ильинского не уничтожен, то он там.
Попадавшиеся им навстречу сотрудники смотрели на Аллу с удивлением, но здоровались с особой интонацией. Уважительно. В приемной у кабинета гендиректора их встретила секретарша. Девица модельной внешности, увидев которую Снегин невольно открыл рот. Вот это да! Безупречная белая блузка, черная юбка, туфли на шпильках. Образцовый экземпляр породы элитных секретарш, их, видимо, выводят особым способом. Дрессируют денно и нощно.
– Алла Леонидовна?!
– Юлия Петровна у себя?
– Да. Я сейчас доложу.
– Не надо. Я уверена, что она рада будет меня видеть.
– Но…
Алла решительно прошла к белоснежной двери и рывком потянула ее на себя.
– Мы вдвоем, – торопливо сказал Снегин секретарше, невольно становясь на цыпочки. Девица была с него ростом, а ему хотелось превосходства.
Зато Алла была ниже на полголовы, и Снегин тут же увидел Юлю, сидящую за огромным директорским столом. Юлию Петровну.
– Алла? – удивленно спросила та и аж привстала.
Снегин решительно взял Аллу за плечо и отодвинул в сторону, сказав:
– Это со мной.
– А ты, то есть вы, простите, кто? – Юлия Петровна села и демонстративно щелкнула мышкой. Мол, я тут работаю, а вы, дети, мне мешаете.
– Полиция, – Снегин достал удостоверение.
Он мог поклясться, что Каткова смешалась. Но быстро взяла себя в руки. Внимательно изучила удостоверение и, вернув его Снегину, насмешливо спросила:
– А Алла что, у вас в заложниках? Прикрываетесь ею, как живым щитом?
– Если вас повесткой вызвать к следователю, вы ведь не придете, – проигнорировал колкость Снегин.
– Не приду. У меня много работы. Спросите у Аллы.
– Я уверена, что отец оставил дела в порядке. Женя, садись, – Алла кивнула на одно из кресел, а сама села напротив Юлии Петровны, глаза в глаза.
– Но для того, чтобы они в таком же порядке и оставались, работать надо много, – та взгляд не отвела.
– Ты рассчитываешь остаться гендиректором?
– А почему нет? Во-первых, я тоже акционер. Во-вторых, я в курсе этих дел больше, чем все остальные. А в‐третьих, назови кандидатуру получше.
– Ты ведь долго об этом мечтала, да?
– Каждый о чем-нибудь мечтает, – спокойно сказала Каткова. – Карьерный рост – мечта не самая убогая, согласись.
– Но пока был жив отец, тебе это место не светило, согласись.
– Уж не намекаешь ли ты на то, что это я его заказала? У меня денег таких нет. Это очевидно.
– А если бы были?
– Мы с твоим отцом были друзьями.
– Да, в любовницы он тебя не взял.
– Алла, ты еще слишком юна, чтобы рассуждать о таких вещах, – все так же спокойно сказала Каткова.
– Отдай конверт.
– Какой конверт?
– Белый, большой. На нем написано: «В случае моей внезапной смерти вручить Леониду Андреевичу Петровскому лично».
– Откуда ты про него знаешь? – невольно подалась вперед Каткова.
– От жены Ильинского. Это она передала конверт моему отцу.
– Угораздило же этого дурака умереть, – с досадой сказала Юлия Петровна.
– Значит, ты его видела, этот конверт! Ты проговорилась! – опередила Снегина Алла. – Ты могла узнать о смерти детектива только от отца! А зачем ему тебе об этом говорить? Что было в этом конверте, Юля?
– Ты этого никогда не узнаешь, – насмешливо сказала Каткова. – Ни ты, ни кто-либо другой.
– Ты его уничтожила, да?
Юлия Петровна молча пожала плечами.
– Значит, там был компромат именно на вас? – вмешался наконец Снегин.
– Я понятия не имею, что там было, – твердо сказала Каткова. – А сейчас, молодые люди, если у вас ко мне ничего больше нет…
В этот момент в кабинет ворвалась ее секретарша, пытаясь опередить того, кто рвался следом, и выкрикнула:
– Юлия Петровна, я ей говорила, что сюда нельзя! Но она не слушает!
– Да пусти ты! Подстилка!
И после резкого толчка, от которого острые шпильки секретаршиных туфель заскользили по ламинату, а «подстилка», покачнувшись, освободила дорогу, в кабинет влетела раскрасневшаяся Ксю.
– По какому праву ты меня уволила?! – накинулась она на Каткову, но тут заметила и остальных: – О! Какая компания!
– Здравствуйте, – вежливо поздоровался Снегин, помня, что он на работе.
– По праву исполняющего обязанности генерального директора, – Юлия Петровна тоже помнила, что она здесь пока главная.
– Алла, вы что, согласились, чтобы Юлька возглавила фирму твоего отца?!
– Его еще даже не похоронили, – напомнила Алла. – А вы уже делите его фирму.
– Его любовнице здесь точно не место, – резко сказала Каткова. – Против этого ни один из членов семьи Петровских не станет возражать, а значит, решение принято.
– Но и ты здесь не задержишься, когда все узнают правду! – выпалила Ксю.
– Кто поверит любовнице? – холодно сказала Каткова. – Ты мне просто мстишь.
– Нет, это ты мне мстишь! Я сумела взять то, в чем тебе было отказано! Вот ты на меня и взъелась!
– Это все твои фантазии.
– А красное платье? Помнишь, в Симферополе? Лёня мне со смехом рассказывал, как ты пыталась его соблазнить. Он назвал твою попытку жалкой.
Снегин увидел, как Юлия Петровна меняется в лице. А казалась непробиваемой. Каткова встала во весь рост и отчеканила:
– Вон! Приказ о твоем увольнении подписан и доведен до сведения всех сотрудников компании! Собирай свои вещи и проваливай! Квартиру тебе тоже придется освободить!
– Я уйду. Но дверью на прощанье хлопну, не сомневайся.
И Ксю на той же скорости, что и вошла, вылетела из кабинета, где испытала самые яркие в своей жизни чувства – на этом столе, на мягком диване в комнате отдыха, даже на кресле, в котором сейчас сидела Юля. Которая подобных чувств ни разу не испытала ни здесь, ни где бы то ни было. И не смогла простить этого Ксю. Финдиректор Леонида Петровского не единожды натыкалась на запертую дверь, и богатый жизненный опыт подсказывал Юлии Петровне, что там, за этой дверью, происходит. Звуки были выразительные.
Юля не могла простить своему боссу, что, в то время как она сама сделала карьеру умом и безупречной работой на благо фирмы, кто-то заполучил отдел маркетинга, лежа на этом столе. Причем Юля пыталась босса от этого оградить. А он назвал ее попытку жалкой.
Хлопнула дверь.
– Надеюсь, что вы не приняли всерьез слова этой шлюхи, – устало сказала Юля. Юлия Петровна.
Снегин с Аллой переглянулись: очень даже приняли. И дружно встали.
– Куда она пошла? – хором спросили они у безупречной секретарши, которая уже подобрала осколки своего разбитого секретарского достоинства и склеила их почти безупречно. В натянутую улыбку.
– Насколько я поняла, собирать свои вещи.
– Идем, я знаю, где кабинет Ксю, – Алла решительно потянула его за руку.
В отдел маркетинга они еле пробились: плачущие «девочки» обступили рыдающую Ксю:
– Как же мы без тебя? Что будет-то?
– Не отдавай нас на съедение этой стерве!
– Похоже, все мы пойдем на выход следом за тобой…
– Ксю, можно тебя на минутку? – громко сказала Алла.
Все обернулись, увидели младшую Петровскую и дружно замолчали. Наконец самая смелая взмолилась:
– Алла Леонидовна, заступитесь за нас! Мы хорошо работаем!
– Юля… Юлия Петровна еще не утверждена в должности. Будет собрание акционеров. Я точно буду голосовать против.
«Ты же хотела отказаться от папиных денег», – удивленно поднял брови Снегин.
– И не только ты, – Ксю решительно вытерла слезы. – Пойдем, кофейку выпьем.
Снегин понял: момент настал. И пока они шли по коридору к скоростным лифтам следом за разъяренной Ксю, шепнул Алле:
– Не говори пока, что я из полиции.
Они спустились на рецепцию, потом на эскалаторе вниз, на минус первый этаж.
– Я знаю одно местечко, где нам уж точно никто не помешает, – вела их Ксю по запутанным лабиринтам делового центра.
Кафешка оказалась совсем не пафосной, но там и в самом деле никого не было. Снегин с удовольствием заказал чашку крепкого кофе.
– А мне латте с мятным сиропом, – и Ксю аккуратно промокнула салфеткой невероятно длинные ресницы, которые от слез заметно слиплись.
– Мне минеральную воду, – Алла немного волновалась.
Потому что Ксю созрела. Она признавала, что плохая начальница. Соглашалась с тем, что любовнице не место в офисе, где босс больше не оказывает ей особых знаков внимания. Но то, что главная злодейка станет здесь гендиректором, было несправедливо. Так пусть они узнают правду. Те, кто ее пригрел, эту змею.
– Ты знала про большой белый конверт? – без обиняков спросила Алла.
Снегин пытался слиться с диванной обивкой, жалея, что его белая рубашка не может мимикрировать. Он хотел бы стать и вовсе незаметным. Кто знает, расскажет ли правду Ксю в присутствии мента? Она готова была рассказать ее дочери мужчины, которого любила. Чтобы отомстить той, которая была виновна в его смерти. Хотя Ксю и сомневалась в этом, но она-то знала о содержимом белого конверта. И не стала этого отрицать.
– В нем был отчет частного детектива, которого Леня нанял, чтобы расследовать покушение на Анастейшу. Прости, на твою маму.
– Но почему Ильинский его не отдал? Похоже, что он просто забыл про этот конверт. И папа так и не узнал, кто пытался убить маму.
– Он во всем обвинил меня, – Ксю отхлебнула мятный латте. – Сначала и Ильинский так подумал. У меня выбора не оставалось. Я ведь была в тот день на конеферме. Как раз поехала на Вьюге к реке и вдруг увидела их. Анастейшу, Полину и Юльку. Я на зрение не жалуюсь. Я видела, как Юля метнула дротик.
– Дротик?!
– Маленький такой, почти незаметный. Самодельный, похоже. Простая иголка с парашютиком из белой бумаги. Юля ехала сзади, и Анасте… твоя мама ее не видела. Как и Полина, которая ехала сбоку. Представьте, что лошади в круп с размаху воткнули большую иглу. Разумеется, кобыла взвилась и понесла. Я бросилась наперерез, хотела ее остановить. А все подумали, что это я и напугала Сметанку. Никто, кроме меня, не видел дротик. Смешно, но Ильинский его нашел. Хотя это казалось невозможным. Но кому нужна иголка с оперением из обычной бумаги? Она так и валялась в траве у дороги.