Я вышел на улицу, мимо шли римляне, некоторые казались отчего-то знакомыми. Знакомой была кассирша в супермаркете. Я улыбнулся — она ослепительно посмотрела в ответ, — я чувствовал удивительную радость.
На завтрак я купил себе двести грамм прошутто за три евро, багет за восемьдесят центов, сок за евро тридцать, потом не удержался и добавил еще двести грамм мортаделлы за три шестьдесят и столько же развесной моцареллы за два евро. Вина мне не хотелось, так что, расплатившись, нагруженный всей этой снедью, я медленно добрел до дома и уж там-то насладился едой сполна.
Казалось, я не ел сотню лет — моцарелла была удивительно вкусна, и хлеб и ветчина — чистое объедение. После еды я закурил и подумал, что если остаюсь, то сегодняшний билет у меня пропадает, а покупать следующий никакого резона нет — я сказал майору правду, деньги позволяли мне провести в Риме сколько угодно времени. Пока я не найду Пат.
Я стал составлять план действий. Возможно, вас заинтересует, верил ли я в этот момент в то, что и в самом деле побывал на том свете? Отвечу вам так — если вы сидите в римском садике на склоне Эсквилина после сытного завтрака, солнце обжигает вам лицо, а птицы щебечут, то сможете ли вы поверить в существование ада? Ну, или даже если вы просто сейчас читаете эту книгу — ощущаете ли вы, что загробный мир действительно существует?
Словом, мне было все равно — есть он на самом деле или нет. Лишь сон, лишь стон, лишь явь. То, что пришло мне в голову следом, показалось мне очень рациональным — я решил поискать Пат в тех местах, где мы успели побывать в вечном городе вместе.
Я отнес остатки еды — немного хлеба и чуть-чуть мортаделлы — в холодильник и вдруг обнаружил там бутылку спуманте. Не раздумывая, я откупорил ее и сделал несколько глотков. Вино запузырилось внутри меня, энергия и радость с новой силой вспыхнули, и я подумал, что сам напоминаю бутылку с высокого давления вином внутри. Действовать!
На остановке у Порта-Маджоре я сел на трамвай и доехал до Палатина, откуда пешком примерно за полчаса дошел до базилики святой Анастасии, напротив которой виднелись открытые двери рынка. Когда я зашел внутрь, первое, что я увидел — выставленные на пузатой бочке бутылки с вином. Они выглядели точно так же, как и в первый раз, и точно так же стояла за бочкой молодая женщина в зеленой блузке. Я подошел к ней и спросил:
— Простите, примерно неделю назад мы покупали у вас вино…
Женщина с недоумением посмотрела на меня, но вот лицо ее разгладилось, и она даже улыбнулась.
— О, — сказала она, — значит, эта красивая рыжая синьора была с вами? Простите, но я запомнила только ее. Она очень… — женщина задумалась, подбирая подходящее слово. — У вас совершенно изумительная жена, это ведь ваша жена, правильно? Я вас поздравляю, — мне показалось, что она разволновалась. — Как вам повезло! — выпалила она. — Очень.
Рынок вокруг выглядел как обычно. Шумели люди, я чувствовал запах печеной свинины — огромная поркетта была на треть съедена, слева от меня торговали медом — я всегда удивлялся, что кто-то его покупает.
— Простите, — снова обратился я к молодой женщине, которая застыла, глядя на меня широко открытыми глазами. Рот у нее тоже был приоткрыт. — Простите, а вы не видели мою жену еще раз? После того случая, когда мы покупали у вас спуманте?
Женщина поморгала несколько раз и наконец произнесла:
— Наш рынок работает не каждый день, но, кажется, я видела ее в Лидо-ди-Остии. Мы с мужем ездили туда в последний раз в этом сезоне. Мы смогли наконец позволить себе абонемент — у нас был свой шкафчик для переодевания, два лежака и зонтик. Абонемент недешевый…
— Где вы ее видели?
— Я не уверена. Наверное, там, где муниципальный пляж. Мы туда не ходим, — сказала она. Там нет лежаков…
— И зонтиков, — улыбнулся я. — Спасибо. Значит, вы не умерли?
Она засмеялась.
— Вы очень забавный, — на глаза у нее от смеха набежали слезы. — Если я умру, кто же будет торговать спуманте?
— Ну да, — согласился я, кивнул ей и пошел прочь — к солнцу.
На муниципальном пляже было пусто, ни одного человека. Я мог спокойно оставить одежду и выкупаться, но это мне даже в голову не пришло. Я стоял, смотрел на воду, думал, что делать дальше, как меня окликнули.
— Привет, приятель.
Это был он, тот самый дядька с дредами, который пропал из своей палатки, но вот стоял передо мной жив и здоров.
— Привет, — сказал я.
— А где твоя барышня? Очень уж она красивая. Неужели потерял? Эх ты…
— Тихо, — я немного разозлился. — Не то я сейчас твои косички пообрываю, будешь как дурак.
— Да ладно, — бродяга перешел на «вы». — Вот и пошутить с вами нельзя. А барышню вашу я, кажется, на вокзале видел. Может, вы разминулись?
Сердце подпрыгнуло как мячик и заскакало.
— На каком вокзале?
— Как на каком? — удивился дядька. — На нашем, конечно.
Ни о чем не спрашивая, не теряя ни секунды, я побежал. Я бежал, за мной увязалась собака, потом едва не сбил парень на мотороллере пунцового цвета, потом я не туда свернул, но все равно в конце концов прибежал на площадь. Пустую привокзальную площадь Лидо-ди-Остии.
В здании вокзала не было никого, кроме одинокого молодого мужчины, который покупал билет. Как же он медленно все делал! Я уже приготовился постучать его по плечу и поторопить, как он сам повернул ко мне лицо — то самое удивительно неподвижное лицо человека, с которым мы с Пат вместе ехали в автобусе из аэропорта.
— Электричка только что ушла, — ответил он на тот вопрос, который я хотел задать.
— Вы видели ее? — спросил я прямо. — Мою жену.
Мужчина, не моргая, смотрел на меня, и я подумал, что сейчас дам ему пощечину, если он не заговорит.
— Если вы имеете в виду вашу девушку, то мне кажется, что я видел ее в Риме. Только не помню где. Я там редко бываю и совершенно не ориентируюсь.
— Но говорят, что ее видели здесь!
— Люди ошибаются, — мужчина развернулся и, не прощаясь, пошел.
Что все это значило? Встречал ли из них кто-нибудь Пат на самом деле? Очевидно было одно — сами они были живы и здоровы.
Длинный вагон электрички был почти пуст, ничто не мешало мне размышлять, и вот что я придумал. С какой стороны ни подойди к этому странному делу, так или иначе все сводилось к тому, что мне упорно внушали, что Пат больше нет, что она умерла и что я непременно и как можно быстрее должен уехать. Возможно, мне даже подмешали вчера в выпивку какое-то лекарство. Сон, который я помнил во всех деталях, был по-настоящему выпуклым — совершенная иллюзия. Может быть, они хотели, чтобы я умер во время сна? В том аду, в котором оказался?
Я рассмеялся тихо. Мне вдруг показалось очень важным узнать — существует ли на самом деле жизнь после смерти. Но это потом. Ведь пока еще я жив. Я вернулся к прежним мыслям. «Они» — почему в голове у меня появилось именно это местоимение? Но очевидно же — майор Пино и Влад были в заговоре! Но в чем его смысл?
Они могли опоить чем-нибудь мою Пат, внушить ей, что она знать меня не знает, но зачем? Внезапно я вспомнил подробность бывшего сна, когда мученик по имени Гай рассказывал историю некой женщины, сведшей своего мужа с ума ради денег. Им нужны мои деньги? И в этом замешана Пат? Поверить в это я не мог. К тому же с головой у меня было все в полном порядке. Я не сумасшедший.
Да, в этом все дело и было! Я вспомнил, как сегодня утром, еще совсем недавно, Пино пытался уверить меня, что я слетел с катушек. А это не так! Мне показалось, что я выкрикнул эти слова и на меня должны обратить внимание, но вокруг по-прежнему никого не было. Мы давно уже ехали в границах Рима, и вот-вот должна была быть конечная у метро «Пирамиде».
Когда я впервые увидел пирамиду над могилой Гая Цестия Эпулона, магистрата, я подумал, что это какая-то современная, недавно сооруженная штука. Подделка. Египетские пирамиды в Риме. В Риме привыкаешь к продуманным линиям, к величию в архитектуре, к тому, что замысел и форма сливаются в вышине, а здесь невысокая, да к тому же неправильная, да к тому же новая на вид пирамида. Надо просто знать, что она построена до нашей эры.
Меня привлекло слово «подделка». Я вспомнил якобы умерших людей, с которыми общался сегодня. Почему я их встретил одного за другим, почему они мало того что запомнили Пат, но еще и якобы видели ее? Это была подделка — вот что это было! Часть хитроумного плана, в результате которого я действительно должен был сойти с ума. Я снова тихо засмеялся — ничего у них не выйдет. Сейчас я поеду домой, подкреплюсь, высплюсь, а вечером завершу то, что не смог сделать вчера. Я отвоюю Пат.
За окнами вагона проплыла пирамида Цестия. Рядом с ней извивалась толпа подростков, которые кричали и размахивали красными флагами. Белая лошадь под полицейским, который угрюмо смотрел на демонстрацию, медленно перебирала передними ногами.
Глава тринадцатая
Мое возбуждение не пропадало. На метро я добрался до станции «Мандзони» и теперь шел по улице с одноименным названием, поднимался по ней, то и дело натыкаясь взглядом на разных людей. Всех их что-то объединяло. Все они исподволь, как мне казалось, бросали на меня взгляды, полные ехидства, и быстро отворачивались. Словно они что-то знали. Но не это было главным, главным было то, что все они все без исключения напоминали кого-то, словно я их всех уже встречал. Возможно, я их видел во сне, где мне нарисовалась картина загробного царства, и где все они без сомнения когда-нибудь окажутся. Я отогнал от себя эти мысли и зашагал быстрее.
В привычном супермаркете на углу Мандзони и принца Евгения я купил пачку макарон за восемьдесят центов, пассату, пол-литра за шестьдесят, и решил на этом остановиться, так как сыр у меня дома еще оставался. «У меня» — я впервые сформулировал так и испугался — раньше я естественно и автоматически говорил «у нас».
— У нас, — сказал я вслух, и женщина с короткой стрижкой в синем платье, что стояла рядом со мной, вздрогнула и спросила: