– К сожалению, у меня уже не получится пойти вместе с вами. Папа завтра улетает в Париж со своей книгой, а у него тут еще полно работы, которую нужно успеть доделать до отлета. Поэтому меня сегодня отправляют к бабушке и дедушке.
– Так вы улетаете в Париж? – удивленно спросила я у Флориано, внезапно ощутив непонятный прилив страха при этой новости.
– Да. Помните, пару недель тому назад я вам отправил письмо по электронной почте? Приглашал и вас поучаствовать в презентации. – Он взглянул на меня с улыбкой.
– Да, конечно, – ответила я, припоминая его письмо.
– А меня вот папа не пригласил. – Валентина слегка надула губки. – Говорит, что я там буду не к месту.
– Не так, мое солнышко. Я сказал, что тебе там будет скучно. Вспомни, как тебе не нравится присутствовать на моих авторских вечерах здесь, в Рио, когда мне приходится раздавать десятки автографов, подписывать свои книги и все такое. Стоит нам только приехать, и ты тут же начинаешь дергать меня за рукав и спрашивать, когда же мы наконец вернемся домой.
– Ну, так это же здесь, а не в Париже, – тотчас же возразила девочка и мечтательно добавила: – Я бы хотела поехать в Париж.
– В один прекрасный день, – Флориано ласково привлек к себе дочь и поцеловал ее в темноволосую макушку, – я обязательно возьму тебя в Париж. Обещаю. А сейчас, – он взглянул на часы, – бабушка с дедушкой должны приехать за тобой с минуты на минуту. Ты уже упаковала свои вещи?
– Да, папочка, – послушно кивнула головой Валентина.
– Майя, пока я тут буду прибирать со стола, не возражаете, если я попрошу вас пройти вместе с Валентиной к ней в комнату и проверить, достаточно ли она берет с собой одежды. И не забудьте про зубную щетку. Валентина у нас пока еще немного… рассеянна в том, что касается сбора вещей.
– Конечно, проверю, – согласилась я и проследовала вслед за Валентиной в ее крохотную спаленку. Все в этой комнате было выдержано в розовых тонах: стены, пуховое одеяло, даже игрушечные мишки, выстроившиеся на полу рядом с кроватью, все как один были розовыми. Валентина жестом предложила мне садиться, а сама водрузила на кровать чемодан и открыла его, чтобы я могла удостовериться в том, что все упаковано правильно. Я мысленно улыбнулась от обилия розового цвета вокруг себя. Такое вполне стандартное клише для девочек. Впрочем, девочкам розовое к лицу. Когда-то я и сама отдавала предпочтение именно этому цвету.
– Все, что мне нужно, здесь, уверяю вас, – с некоторым вызовом в голосе сказала Валентина и сложила руки на груди.
Я открыла крышку. Куклы Барби, диски, раскраски, груда разноцветных фломастеров, брошенных в чемодан как попало. И только одна майка, одни джинсы и несколько пар спортивных штанишек.
– Может, стоит положить немного белья? – осторожно предложила я.
– Да. Совсем забыла. – Валентина ринулась к комоду.
– А что насчет пижамки? – Я подняла с пола пижамку, которую Валентина, видно, сбросила впопыхах, одеваясь утром. – И, быть может, еще кое-что из одежды?
Минут через десять раздался звонок домофона. Флориано устремился вниз открывать дверь.
– Приехали! Надеюсь, ты уже готова, Валентина? – окликнул он дочь.
– Не хочу никуда уезжать. – Валентина оторвалась от раскраски, которую показывала мне.
Я непроизвольно обняла ее за худенькие плечики.
– Уверена, у бабушки с дедушкой тебе будет весело. Уж они тебя вконец разбалуют, готова поспорить.
– Баловать они меня будут, это да. Но все равно я буду очень скучать по папе.
– Еще бы! Помню, я и сама ненавидела, когда папа куда-то уезжал. А он часто отлучался из дома.
– Но у вас была целая куча сестер. Было с кем поиграть. А у меня никого нет.
Валентина сокрушенно вздохнула и поднялась со своего места. Я закрыла чемодан и застегнула на нем молнию. Потом сняла чемодан с кровати, отрегулировала ручку и покатила его к дверям.
– Ну вот, по-моему, ты вполне готова к отъезду.
– А мы еще увидимся, Майя, когда я снова вернусь домой? – жалобно вопросила меня девочка. – С вами мне гораздо приятнее, чем с Петрой. Та только то и делает, что целыми днями напролет болтает со своим дружком.
– Обязательно увидимся, милая, – твердо пообещала я, целуя Валентину. – А сейчас ступай и постарайся весело провести время.
– Постараюсь! – ответила девочка и, взявшись за ручку чемодана, направилась к дверям. – Знаете, а вы очень нравитесь папе.
– Неужели? – улыбнулась я.
– Да, он мне сам говорил. Бай-бай, Майя.
Я молча проследила за тем, как Валентина вышла из спальни, и подумала, что она в этот момент очень смахивает на современную беженку. Не желая помешать отцу и дочери прощаться или тем более ставить Флориано в неловкое положение перед родителями его покойной жены, я снова уселась на кровать, сложив руки на коленях. И опять представила, как же непросто этим двоим шагать по жизни. Флориано, разрывающий свою жизнь между дочерью и работой, действительно достоин самого высокого восхищения. Странно, но слова Валентины о том, что я нравлюсь ее отцу, были мне приятны. Наверное, отчасти и потому, что мне самой очень нравился Флориано.
Спустя несколько минут Флориано негромко постучал в дверь и просунул голову в комнату.
– Все в порядке, можно выходить. Я думал, вы выйдете вместе с Валентиной, чтобы познакомиться с Джованни и Ливией, но вы так и не показались. Но в любом случае, – Флориано взял меня за руку и поднял с кровати, – полагаю, что вам сейчас самое время немного развлечься. Надеюсь, вы помните, что это такое.
– Конечно, помню! – возмутилась я в ответ.
– Вот и прекрасно. Расскажете мне по пути туда, куда я вас повезу, когда и где вы веселились в последний раз.
– Флориано! Оставьте свой покровительственный тон, – слегка вспылила я, проследовав за ним из спальни Валентины. Он остановился и резко повернулся ко мне, так неожиданно, что мы едва не стукнулись лбами.
– Майя, приободритесь. Выше голову. Я же просто подшучиваю над вами. Даже я, при всей своей склонности к пространным размышлениям, понимаю, что нельзя постоянно воспринимать себя серьезно. Вы слишком долго прожили в одиночестве. В этом, наверное, все дело. У меня хоть рядом есть дочь. Она все время дергает меня, постоянно отвлекает от всяких невеселых мыслей. Но сегодня я хочу, чтобы вы тоже отбросили прочь, хоть на время, все свои печали и зажили настоящей жизнью. Хорошо?
Я опустила голову. Мне было неловко и стыдно. Давно никто не читал мне мораль о том, как следует себя вести.
– Сегодня я хочу показать вам свой Рио. И сделаю это, несмотря на то, что времени у меня в обрез, как и у вас, – добавил Флориано, открывая входную дверь. Мы вместе вышли на улицу.
– Хорошо, – согласилась я без раздумий.
– Вот и отлично. – Он быстро сбежал по лестнице, направляясь к выходу из подъезда. Уже возле парадных дверей картинным движением предложил мне свою полусогнутую руку.
– Тогда вперед?
– Да.
Мы вышли из дома и зашагали по улицам Ипанемы, направляясь в близлежащее кафе. Оно уже кишело посетителями из местных, любителями выпить пивка.
Флориано поздоровался с барменом, который, судя по всему, был ему знаком, и заказал нам обоим по стакану «Кайпириньи». Я удивленно округлила глаза.
– Но еще же только половина двенадцатого утра! – воскликнула я с деланым возмущением, когда он протянул мне стакан.
– Знаю. Но мы же собираемся расслабиться по полной. Так будем веселиться на полную катушку. – Он поднял свой стакан и чокнулся со мной. – Будем! И до дна!
Мы выпили. Горько-сладкая жидкость обожгла горло и тут же докатилась до желудка. Какое счастье, подумала я, что я уже успела закинуть туда кусок пирога, который впитает в себя хотя бы часть алкоголя. Флориано расплатился за коктейли и потащил меня прочь от стойки бара.
– В путь!
Взмахом руки он остановил такси, мы сели.
– И куда сейчас? – поинтересовалась я у него.
– Сейчас я познакомлю вас с одним моим приятелем, – таинственно сказал он. – Покажу вам нечто такое, что вы должны обязательно увидеть, прежде чем уедете из Рио.
Машина понеслась по улицам на выезд из города. Спустя двадцать минут мы вышли, как я сразу же догадалась, у входа в фавелу.
– Не беспокойтесь, – сказал Флориано, расплачиваясь с водителем. – Никто вас тут не пристрелит. А какой-нибудь местный наркобарон не станет вам тут же всучивать грамм кокаина. – Он положил руку мне на плечо, и мы начали свое долгое восхождение по ступенькам, чтобы войти в деревню. – Да, и вот еще что. Мой приятель Рамон – вполне цивилизованный человек, такой же, как мы с вами.
Едва мы вскарабкались на самый верх и вошли на территорию фавелы, как слух мой тут же различил едва слышимый перестук барабанов сурдо. Улочки здесь были такими узенькими, что, расставив руки в разные стороны, можно было коснуться стен домов по обе стороны. Внизу царил полумрак, я задрала голову вверх, чтобы получше разглядеть причудливое скопление строений, которые громоздились прямо на крышах домов, построенных на земле.
Флориано перехватил мой взгляд и понимающе кивнул головой.
– Хозяева первых этажей, если так можно выразиться, – пояснил он мне, пока мы петляли по лабиринтам улочек, поднимаясь все выше и выше, – продают свободное пространство на своих крышах другим обитателям фавелы, чтобы они тоже могли построить себе жилище, уже прямо у них над головой.
Даже я, всегда гордившаяся тем, что умею переносить жару, не потея при этом, почувствовала, что уже вся покрылась потом. Слегка закружилась голова от духоты и тесноты, царящей внизу. Флориано мгновенно уловил мое состояние, остановился на углу и вошел в темную дверь. За которой, как оказалось, размещалась крохотная лавчонка, в которой торговали всем, чем попало. Небольшой такой загончик из бетона с несколькими полками в углу, на которых были выставлены консервы, бутылки, банки-склянки со всевозможными прохладительными напитками. Тут же примостился и холодильник. Флориано купил мне бутылку воды, которую я с жадностью выпила, не отходя от прилавка. После чего мы продолжили свой подъем, пока не уперлись в дверь, выкрашенную в ярко-голубой цвет. Флориано постучал. Дверь отворил темнокожий мужчина. Они с Флориано обнялись. Начались традиционные похлопывания по спине и шутливые толчки руками. Наконец мы вошли в дом. К своему удивлению, я обнаружила в углу узкой комнатки работающий компьютер, а на стене – большой телевизионный экран. Мебели в комнате почти не было, зато было очень чисто.