– Хочу подпитаться идеями для нашего будущего проекта. Тем более что, насколько мне известно, они в процессе сооружения памятника столкнулись со многими аналогичными проблемами, которые стоят и передо мной с моим проектом Христа, – объяснял он свои намерения Изабелле, когда она в один из вечеров стала задавать ему вопросы за ужином.
По непонятным причинам, в которые Изабелла предпочла не вникать, Эйтор решил отправиться в свое долгое путешествие в Мюнхен один, без семьи. Что же до них, то они возвращаются в Париж, тем более что младших отпрысков да Силва Коста уже ждет преподаватель, готовый незамедлительно приступить к занятиям с мальчиками.
Когда они поднялись в свой спальный вагон ночного поезда, отбывающего в Париж от центрального железнодорожного вокзала Рима, Изабелла облегченно вздохнула.
– Вижу, у тебя сегодня настроение получше, – заметила проницательная Мария Элиза, устраиваясь на своей полке, обтянутой алым бархатом, в их отдельном купе люкс. – В Италии тебя было и не видно, и не слышно. Такое впечатление, что ты в это время была где-то совсем в другом месте.
– Просто хотела побыстрее вернуться в Париж, – коротко ответила Изабелла, предпочитая не вдаваться в тему.
Но стоило ей улечься на свою полку, как сверху тотчас же свесилась голова Марии Элизы.
– Вот я и говорю, что все эти дни ты была какая-то не такая, как всегда. Сама на себя не похожа.
– Правда? По-моему, такая, как всегда. А что во мне было «не такого»?
– Ты была… Не знаю, как сказать… – Мария Элиза вздохнула. – Такое впечатление, будто ты о чем-то грезила наяву. Но в любом случае мне тоже не терпится побыстрее снова оказаться в Париже. Уж на сей раз ничто не помешает нам познакомиться с городом как следует. Погуляем от души, правда?
Мария Элиза протянула подруге руку, и Изабелла слегка пожала ее.
– Да. Обязательно погуляем и повеселимся.
Номер 4
48, Авеню Мариньи
Париж
Франция
9 апреля 1928 года
Дорогие мамочка и паи,
И вот мы снова в Париже после нашей поездки в Италию. (Надеюсь, вы уже получили письмо, которое я послала вам оттуда.) Мария Элиза и ее мать уже почти оправились от своей болезни. А потому последние несколько дней мы все вместе знакомились с достопримечательностями Парижа. Побывали в Лувре, полюбовались Моной Лизой, посетили базилику Святого Сердца, расположенную на Монмартре. Это такой район в Париже, где жили и работали Моне, Сезанн и многие другие выдающиеся художники. А еще совершили прогулку по красивейшему саду Тюильри и даже поднялись на Триумфальную арку. Но впереди еще столько интересного. В этом городе есть на что посмотреть и где побывать. Например, подняться на Эйфелеву башню. Словом, в Париже не заскучаешь.
Даже просто бродить по улицам этого города – одно сплошное удовольствие. А уж магазины… Мамочка, ты бы пришла от них в полный восторг. На улицах по соседству с нашим отелем полно домов мод ведущих французских кутюрье. В одном из них, том, что порекомендовала мне сеньора Айрис Кабрал, на днях должна состояться первая примерка моего свадебного платья. Это дом моды Жанны Ланвин, расположенный на улице Фобур-Сент-Оноре.
Всех парижанок отличает особый шик, и, даже если у них хватает средств лишь на то, чтобы одеваться в обычном универмаге, таком, как, к примеру, Ле-Бон-Марше, они все равно подбирают себе такую стильную одежду, что смотрятся в ней как богатые женщины. Что же до французской кухни… Паи, должна признаться, что твоя дочка уже отведала улиток в чесночном соусе, приготовленных в сливочном масле и с пряными травами. Мясо улиток извлекают из раковин с помощью специальных миниатюрных вилочек. Восхитительный вкус! А вот лягушачьи лапки мне совсем не понравились.
По ночам Париж тоже не спит. Из отеля на другой стороне улицы доносятся звуки джазового оркестра. Джазовую музыку можно услышать в Париже повсюду. Сеньор да Силва Коста пообещал, что в один из вечеров обязательно сводит нас в какое-нибудь приличное заведение, где мы сможем послушать джаз.
Со мной все в полном порядке. Я счастлива и стараюсь максимально воспользоваться всеми возможностями, которыми одарила меня эта поездка. Не трачу понапрасну ни единой секунды своего времени. Сеньор да Силва Коста очень добр ко мне. Правда, последние десять дней его рядом с нами нет. Уехал в Германию. Но сегодня вечером должен вернуться.
Я тут познакомилась с одной молодой бразильянкой. Она тоже из Рио. Они вместе с матерью приходили к нам пару дней тому назад на чашечку чая. Ее зовут Маргарида Лопес де Алмейда. Несложно догадаться, что ее мать, Джулия Лопес де Алмейда, и есть та самая знаменитая писательница, книги которой так широко популярны у нас в Бразилии. Национальная высшая школа изящных искусств в Париже выделила Маргариде грант для учебы здесь. В настоящее время она изучает скульптуру, постигает основы скульптурного мастерства. Она рассказала мне, что при Школе действует огромное множество самых разнообразных краткосрочных курсов по всем направлениям искусства. Я вот думаю, не записаться ли мне самой на какой-нибудь курс, чтобы попробовать себя в деле. Благодаря тесному общению с сеньором да Силва Коста и в немалой степени именно под его влиянием меня особенно привлекает в последнее время скульптура.
На следующей неделе снова напишу вам, а пока прощаюсь и посылаю вам через океан всю свою любовь. Целую и обнимаю.
Ваша любящая дочь
Изабелла положила ручку на письменный стол, потянулась и глянула в окно. За минувшие несколько дней все деревья внизу покрылись пышным цветом, наполняя воздух тончайшим ароматом нежных розовых цветков, которые при малейшем дуновении ветра падают на асфальт, словно капли дождя, устилая тротуар сплошным слоем из розовых лепестков.
Изабелла глянула на часы, стоявшие на столе. Половина пятого. Она уже написала подробное письмо Лоен, в котором обстоятельно рассказала своей подружке о путешествии в Италию. Но до ужина еще есть время написать и третье письмо, адресованное Густаво. А потом уже можно будет заняться переодеванием. Однако браться за письмо не хотелось. Изабелле было трудно ответить жениху в таком же сердечном тоне, изобилующем самыми горячими любовными чувствами, в каком были выдержаны все письма Густаво, которые регулярно, с интервалом всего в несколько дней, приходили от него.
Решено. Густаву она напишет позже. Изабелла поднялась из-за стола, подошла к журнальному столику и рассеянно положила в рот конфету, а потом принялась жевать ее. В комнате было тихо, хотя из-за двери доносились голоса мальчишек. Это младшие братья Марии Элизы занимались уроками в столовой. Сама же Мария Элиза, как и ее мать Мария Джорджина, погрузилась в послеобеденный сон.
Глава семейства должен вернуться вечером и успеть как раз к ужину. Изабелла была очень рада его возвращению. Она понимала, ни в коем случае нельзя выказывать свое нетерпение и лишний раз напоминать сеньору да Силва Коста о предложении Лорена изваять ее скульптурный образ. Ожидание скрашивало появление в ее жизни Маргариды Лопес. Пока сеньора де Силва Коста мило беседовала о чем-то с ее матерью, девушки тоже разговорились, но уже о своем. И очень скоро Изабелла почувствовала в Маргариде родственную душу.
– Вы уже бывали на Монпарнасе? – тихонько поинтересовалась у нее Изабелла, пока они пили чай.
– О да! И много раз, – так же шепотом ответила ей Маргарида. – Но вы, пожалуйста, никому об этом не говорите. Мы же обе понимаем, Монпарнас – это не то место, где можно появляться благовоспитанным девушкам из хорошего общества.
Маргарида пообещала в ближайшее время заглянуть к Изабелле еще раз, а заодно и рассказать более подробно о своих занятиях скульптурой в Школе изящных искусств.
– Думаю, сеньор да Силва Коста наверняка одобрительно отнесется к вашему желанию посещать эти занятия. Ведь у нас преподает сам профессор Ландовски, – добавила Маргарида, прощаясь. – До скорого, Изабелла.
Сеньор да Силва Коста приехал поздно вечером. Вид у него был усталый. Длительная поездка изрядно вымотала его. Изабелла с огромным вниманием слушала его восхищенные отзывы о статуе «Бавария», которую он лично лицезрел, посещая Германию. Попутно он поделился с домашними зловещими новостями о том, как среди немцев стремительно набирает популярность национал-социалистическая рабочая партия, во главе которой стоит некий человек по фамилии Гитлер.
– Вы уже приняли для себя решение, кому поручите лепить образ Христа? – спросила у Эйтора Изабелла, пока служанка раскладывала по их тарелкам щедрые порции французского яблочного пирога под названием «Тарт Татен».
– Всю обратную дорогу я только об этом и размышлял, – ответил ей Эйтор. – И чем больше я думаю, тем все сильнее склоняюсь в пользу профессора Ландовски. Во всех его работах присутствует то, что называется безукоризненной художественной мерой и чувством вкуса. Они современны, в них есть элементы модерна, но вместе с тем они просты в высшем смысле этого слова и находятся как бы вне времени. Все эти качества, вместе взятые, особенно важны для нашего проекта.
– Я очень рада вашему выбору, – осмелилась Изабелла высказать свою точку зрения. – Мне очень понравился реалистический подход профессора Ландовски к своим произведениям, у меня была возможность познакомиться с ними в его мастерской.
– Трудно судить о человеке, которого никогда не видел в глаза, – раздраженно бросила Мария Джорджина, восседавшая за столом рядом с мужем. – Быть может, ты сочтешь нужным познакомить и меня с этим скульптором, который займется оформлением внешнего образа твоего драгоценного Христа?
– Непременно, дорогая, – послушно ответил сеньор да Силва Коста. – Но только после того, как я приму окончательное решение.
– Мне кажется, его помощник тоже весьма способный скульптор, – снова вступила в разговор Изабелла, отчая