нно пытаясь напомнить сеньору да Силва Коста о существовании Лорена.
– Да, – снова охотно согласился с ней Эйтор. – А сейчас прошу простить меня, но я удаляюсь к себе. Страшно устал с дороги. Да и вообще, все эти поездки измотали меня донельзя.
Изабелла разочарованно посмотрела ему вслед, попутно перехватив недовольное выражение на лице Марии Джорджины.
– И вот так каждый вечер! Судя по всему, и сегодня ваш отец предпочтет общество Христа общению с близкими, – бросила она в сердцах, обращаясь к детям. – Ну и пусть себе! – Она снова взяла в руки вилку, чтобы доесть пирог. – А мы с вами после ужина займемся игрой в карты.
Ночью, лежа без сна в своей кровати, Изабелла принялась размышлять о супружеской жизни четы да Силва Коста. Потом переключилась на своих родителей. Через каких-то несколько месяцев она тоже станет замужней женщиной, как и мама. Как и сеньора да Силва Коста. И все отчетливее она начинала понимать сущность брака. Терпимость и еще раз терпимость, а также умение приспосабливаться к недостаткам своей второй половины. Не приходилось сомневаться в том, что сеньор да Силва Коста откровенно пренебрегает своей женой, отдавая всего себя без остатка работе над проектом статуи Христа. Именно в него он вкладывал и всю свою энергию, и все свое внимание. Но взять мать Изабеллы. Та же картина. Вопреки всем желаниям Карлы, отец почти силой выдернул ее с любимой фазенды и перевез в Рио, все только для того, чтобы удовлетворить свою ненасытную тягу к высшему обществу, в котором ему так хочется застолбить свое присутствие.
Изабелла беспокойно ворочалась на подушках, гадая о том, что ждет впереди ее саму. И если ей уготовано точно такое же будущее, что ж, тем больше у нее оснований желать новой встречи с Лореном Бройли, и как можно скорее.
Проснувшись на следующее утро, Изабелла обнаружила, что сеньор да Силва Коста уже уехал на какую-то очередную деловую встречу. Пришлось лишь подавить тяжелый вздох. Упустила такую отличную возможность напомнить ему о просьбе Лорена.
Ее нарастающее напряжение по поводу складывающейся ситуации не осталось незамеченным подругой. Они вместе с Марией Джорджиной отобедали в ресторане отеля «Ритц», потом прогулялись по Елисейским Полям, после чего отправились в элегантный салон Жанны Ланвин на примерку свадебного платья.
– Что с тобой творится, Изабелла? Ты мечешься, словно тигр, попавший в западню, – обратилась к ней Мария Элиза. – Ты не проявила ни малейшего интереса ни к эскизам предлагаемого фасона, ни к ткани, из которой тебе собираются шить свадебное платье. Да другие девушки были бы на седьмом небе от счастья, окажись они на твоем месте. Еще бы! Сама мадам Ланвин лично придумывает фасон для твоего подвенечного наряда. Разве тебе не нравится в Париже?
– Нравится, очень нравится, но…
– Что «но»? – тут же переспросила у нее Мария Элиза.
– У меня такое чувство… – Изабелла подошла к окну в гостиной и выглянула на улицу, подыскивая слова, которыми можно было бы объяснить подруге свое состояние. – У меня такое чувство, что там, за окном, огромный мир, а мы его совсем не видим. И не знаем…
– Побойся Бога, Изабелла. Да мы уже осмотрели в Париже все, что надо было увидеть. Чего еще тебе хочется?
Изабелла с трудом сдержала себя, чтобы не вспылить в ответ. О чем вообще можно говорить с человеком, который тебя не понимает? Она вздохнула и отвернулась от окна.
– Ты права. В Париже мы уже увидели все, что только можно увидеть. И вы все очень добры ко мне, и ты, и твои родители. Прости. Наверное, я просто скучаю по дому, – солгала она, выбрав самый удобный предлог для объяснения своего плохого настроения.
– Понимаю! Конечно! – В порыве великодушия Мария Элиза бросилась к подруге. – Какая же я эгоистка, право! Совсем не подумала об этом. Рядом со мной все мои близкие, а твоя семья сейчас за тысячи миль отсюда. И Густаво тоже далеко от тебя.
Мария Элиза горячо обняла Изабеллу, и та не стала уклоняться от объятий.
– Представляю, как тебе не терпится поскорее вернуться домой, – сказала подруга с сочувствием в голосе.
Изабелла положила голову на ее плечо, обтянутое кружевной тканью.
– Спасибо тебе за участие, дорогая Мария Элиза. Ты все понимаешь правильно. Постараюсь к завтрашнему дню прогнать прочь дурные мысли. Все будет хорошо.
– А знаешь, мама предложила нанять мне учителя французского языка. Каждое утро он будет давать мне уроки, пока мальчишки будут заниматься своими занятиями. С французским у меня пока неважно, а папа тут недавно обронил, что, скорее всего, в следующем году нам снова придется посетить Францию. Вот я и хочу усовершенствовать по максимуму свой язык. Ты, конечно, владеешь французским гораздо лучше меня. Но все равно… Хочешь, будем заниматься вместе? Все будет развлечение от скуки.
О чем она говорит, подумала про себя Изабелла. Разве в Париже можно скучать? Придумывать себе какие-то дурацкие занятия, и все только для того, чтобы убить время? Но вслух она не рискнула озвучить свои мысли.
– Спасибо, Мария Элиза. Я подумаю над твоим предложением.
Еще одну ночь Изабелла провела без сна, уныло размышляя о том, что никаких перемен в ее парижской жизни в ближайшее время не предвидится. Нет, никогда не познать ей все те радости бытия, которыми может щедро одарить каждого человека этот необыкновенный город. Однако на следующий день случилось нечто такое, после чего надежда затеплилась в ней с новой силой.
Маргарида Лопес де Алмейда вместе с матерью снова пришли к ним на чай. Маргарида с увлечением рассказывала собравшимся за столом о своих занятиях лепкой, а попутно сообщила, что уже успела поинтересоваться, может ли Изабелла посещать эти занятия вместе с нею.
– Сами понимаете, присутствие рядом соотечественницы всегда приятно. Это придаст мне больше уверенности в себе, – пояснила Маргарида, обращаясь уже непосредственно к Марии Джорджине, а сама между тем незаметно пнула под столом ногу Изабеллы.
– Не знала, что ты, Изабелла, интересуешься скульптурой, – не скрыла своего удивления Мария Джорджина. – Я думала, ты просто любишь разглядывать статуи в качестве обычного зрителя.
– О нет! – живо откликнулась Изабелла. – Мне действительно нравится сам процесс лепки. В Рио я немного занималась с профессиональным скульптором. Брала у него уроки. – Изабелла перехватила одобрительный взгляд Маргариды. – Была бы просто счастлива, если бы мне удалось взять еще несколько уроков и здесь, в Париже. Ведь занятия в Высшей школе изящных искусств ведут лучшие скульпторы мира.
– Мамочка, Изабелла говорит чистую правду! – перебила подругу Мария Элиза. – Помню, в Рио она буквально сводила меня с ума бесконечными разговорами о своих занятиях искусством. А поскольку французский у Изабеллы гораздо лучше моего, то дополнительные занятия языком ей совсем ни к чему. Пусть лучше позанимается своей любимой лепкой вместе с Маргаридой, пока я тут буду издеваться над французским языком.
Изабелла готова была расцеловать подругу за своевременную поддержку.
– Для тебя, мамочка, тоже есть одно удобство. – Маргарида глянула уже на свою мать. – Тебе больше не придется сопровождать меня на занятия, а потом забирать домой. Рядом со мной будет Изабелла, и наш шофер будет отвозить нас в Школу, а потом привозить домой. Словом, у тебя, мамочка, высвободится свободное время, которое можно будет посвятить работе над новой книгой, – добавила Маргарида, не забыв перечислить все возможные плюсы такого решения. – Мы ведь и сами можем позаботиться друг о друге. Согласна со мной, Изабелла? – Маргарида развернулась к Изабелле.
– Конечно, согласна! – поспешила с ответом та.
– Что ж, если сеньора да Силва Коста ничего не имеет против, то сама идея представляется мне весьма разумной, – согласилась с дочерью писательница.
И что оставалось делать Марии Джорджине? Испытывая величайшее почтение к столь знаменитой романистке, она лишь кивнула головой в знак согласия и добавила:
– Если вы находите это разумным, сеньора де Алмейда, то я всецело полагаюсь на вас.
– Итак, – подвела черту Маргарида, уже на выходе из их апартаментов и попрощавшись с Изабеллой по-французски, то есть расцеловав ее в обе щеки, – я заезжаю за тобой в следующий понедельник, и мы отправляемся на занятия в Высшую школу изящных искусств.
– Большое тебе спасибо, – прошептала Изабелла, когда мать с дочерью уже стояли в дверях.
– Уверяю тебя, Изабелла, мне такой расклад тоже очень подходит, – ответила та, тоже шепотом. – Чао, шерри! – попрощалась она, мешая в одной коротенькой фразе французские и португальские слова. Что, по мнению Изабеллы, придало ей лишь дополнительный шарм.
А вечером сеньор да Силва Коста явился домой с сияющим лицом и видом самого настоящего триумфатора.
– Я попросил горничную принести нам в номер шампанское. У меня для вас просто грандиозная новость. Думаю, ее стоит отметить всей семьей.
Когда шампанское разлили по бокалам, Эйтор встал, держа свой бокал в руке.
– После того как я провел переговоры с сеньором Леви, сеньором Освальдом и сеньором Како, я встретился сегодня с профессором Ландовски и сделал ему официальное предложение приступить к работе над скульптурой Христа. Полагаю, что уже на следующей неделе мы подпишем с ним контракт, в котором оговорим все условия нашего заказа.
– Какая замечательная новость, папа! – воскликнула Мария Элиза. – Я счастлива, что ты наконец сделал окончательный выбор.
– Я тоже счастлив, дочка. Потому что в глубине души не сомневаюсь, что сделал правильный выбор. Дорогая! – Эйтор повернулся к жене: – Мы должны обязательно пригласить профессора и его очаровательную жену к нам на ужин, причем не откладывая дело в долгий ящик. Хочу, чтобы ты лично познакомилась с этим человеком. Ведь в ближайшие месяцы я буду очень тесно сотрудничать с ним.
– Мои поздравления, сеньор да Силва Коста, – сказала Изабелла и добавила, желая выразить ему полную поддержку: – По-моему, ваш выбор выше всяких похвал.