– Я пришла, чтобы сказать тебе «прощай», – сказала она и увидела, как погасла надежда в глазах Лорена, как помрачнело его лицо, словно его вдруг присыпали тонким слоем пыли.
Он молча уставился на свои ноги. Потом с усилием выдавил из себя:
– Понимаю.
– А сейчас мне пора. Спасибо, что пришел. Я желаю тебе всего самого доброго и светлого, чем может одарить человека жизнь. Не сомневаюсь, я еще услышу и о тебе, и о твоем творчестве. Уверена, люди будут с восторгом разглядывать твои скульптуры и восхищаться тем, что ты делаешь.
Изабелла поднялась со скамьи, чувствуя, как напряжен каждый мускул ее тела. Но надо держать свои чувства в узде. Она запечатлела легкий поцелуй на щеке Лорена.
– Прощай, Лорен. Да благословит тебя Бог.
Потом повернулась и стала стремительно удаляться от него.
Но буквально через пару секунд почувствовала руку на своем плече.
– Изабелла… если ты все же передумаешь когда-нибудь, знай, я буду ждать тебя. Оревуар, моя любовь.
Лорен отошел от нее и зашагал прямиком по газону в противоположном направлении.
26
Как-то ей удалось пережить последние сутки перед отъездом на родину, включая торжественный ужин, который семейство да Силва Коста специально устроило в ее честь.
– К сожалению, мы не сможем присутствовать на ваших свадебных торжествах, – сказал Эйтор, поднимая тост за ее здоровье. – Но мы все уже сегодня желаем вам и вашему будущему мужу огромного и безмерного счастья.
После ужина ей вручили подарок: красивый кофейный сервиз из лиможского фарфора, который станет напоминанием о тех днях, что она провела во Франции. Когда все поднялись из-за стола, сеньор да Силва Коста спросил у нее, добродушно улыбаясь:
– Рады тому, что возвращаетесь домой, Изабелла?
– Да, с нетерпением жду встречи с родителями… И с женихом, конечно, – добавила она поспешно. – Но и по Парижу я тоже буду очень скучать.
– Возможно, в один прекрасный день, любуясь статуей Христа на вершине горы Корковадо, вы будете рассказывать своим детям о том, что лично присутствовали при ее создании.
– О да! Для меня это просто невиданная честь, – согласилась с архитектором Изабелла. – А как вообще продвигается работа над проектом?
– Как вы знаете, профессор Ландовски уже почти закончил четырехметровую модель статуи. Сейчас мне нужно найти подходящее помещение, в котором мои конструкторы и чертежники смогут увеличить масштаб статуи до тридцати метров. Ландовски уже на следующей неделе приступит к работе над полномасштабной моделью головы и рук. Когда мы с ним встречались в последний раз, он сказал мне, что попросил сеньора Бройли сделать слепки ваших рук и рук сеньориты де Лопес Алмейда. Говорит, хочет воспользоваться этими слепками в качестве возможных прототипов. И кто знает, – снова улыбнулся сеньор да Силва Коста, – быть может, именно вашими прекрасными пальцами Христос, стоя на вершине Корковадо, будет благословлять наш любимый Рио-де-Жанейро.
Мария Джорджина настояла на том, что они с дочерью проводят Изабеллу и лично посадят ее на борт парохода, на котором она отправится на родину. К счастью, как только Изабелла зашла к себе в каюту, сеньора да Силва Коста тут же отправилась на поиски администратора, чтобы утрясти с ним все вопросы, касающиеся сопровождения ее подопечной. На какие-то несколько минут девушки остались в каюте одни.
– Будь счастлива, дорогая моя Изабелла, – искренне пожелала подруге Мария Элиза, целуя ее на прощание.
– Постараюсь, – ответила Изабелла, перехватив внимательный взгляд Марии Элизы, устремленный на нее.
– С тобой все в порядке? – спросила та.
– Все в порядке, – заверила ее Изабелла. – Немного нервничаю из-за предстоящей свадьбы, только и всего.
– Пиши мне, не забывай. И обязательно опиши всю свою свадьбу. Увидимся, когда я тоже вернусь в Рио. Изабелла, я…
– Что?
Прозвучал гонг, оповещающий всех, что до отплытия осталось ровно тридцать минут.
– Не забывай о том времени, что ты провела в Париже. Но, пожалуйста, Изабелла, помни и о том, какое будущее тебя ждет уже вместе с Густаво.
Изабелла молча уставилась на подругу. Она мгновенно поняла, о чем именно хотела предупредить ее Мария Элиза.
– Постараюсь. Обещаю.
В каюту снова зашла Мария Джорджина.
– Администратор сейчас всецело поглощен размещением пассажиров, которые осаждают его со всех сторон. А потому мне не удалось толком переговорить с ним. Пожалуйста, Изабелла, не забудь обязательно представиться ему. Он уже в курсе того, что ты путешествуешь одна. Уверена, он обязательно подыщет тебе какую-нибудь подходящую особу в качестве компаньонки.
– Хорошо. Я так и сделаю. До свидания, сеньора да Силва Коста. Спасибо вам за ту доброту и заботу, которую вы проявили ко мне.
– А ты должна пообещать мне еще раз ни под каким предлогом нигде не спускаться на берег, пока пароход наконец не встанет у причала Пирс Мауа в Рио. Слышишь меня, Изабелла? И дай нам телеграмму сразу же по прибытии.
– Обязательно. Обещаю, телеграмму я отправлю тотчас же по возвращении домой.
Изабелла проводила мать и дочь на палубу и еще раз попрощалась с ними. Когда они ушли, Изабелла подошла к бортику и, опершись на перила, принялась разглядывать порт Гавра. Как-никак, а это ее последние впечатления о Франции.
Где-то южнее Гавра находится Париж, а где-то в Париже живет Лорен. Но вот пароход тронулся с места и начал плавное движение вперед. А Изабелла все стояла и смотрела, как стремительно удаляется береговая линия, пока она наконец не слилась с горизонтом.
– Прощай, моя любовь. Прощай навсегда, – прошептала она с горечью и, раздавленная собственными переживаниями, уныло поплелась в свою каюту.
Вечером Изабелла ужинала у себя в каюте. Ей невыносимо было лицезреть атмосферу всеобщего веселья, обычно царящую по вечерам в столовой. Видеть вокруг себя счастливые лица пассажиров, отправившихся в увлекательный вояж, было выше ее сил. Она лежала на кровати, чувствуя всем телом легкую качку судна. С наступлением ночи в иллюминаторе зависла кромешная тьма. Такая же тьма лежала и на сердце.
Когда Изабелла, в последний раз ступая по земле Франции, поднималась на борт парохода, который должен был доставить ее домой, она надеялась, что вот теперь ноющая боль в ее сердце ослабнет, а то и вовсе утихнет. Ведь впереди ее ждет встреча с любимой мамочкой, с отцом, возвращение к той знакомой, привычной жизни, которой она прежде жила у себя на родине.
Там ведь уже вовсю готовятся к свадьбе. Антонио, захлебываясь от переизбытка чувств, сообщил в письме, что венчание состоится в прекрасном храме, главном кафедральном соборе Рио. Невиданная честь, оказываемая лишь самым-самым избранным.
Однако чем дальше удалялось судно от берегов Франции и от Лорена, тем тяжелее становилось на душе у Изабеллы. Как ни старалась, она ничего не могла поделать с собой. Ей даже стало казаться, что сердце превратилось в тяжеленный камень, наподобие тех, что лежали сваленными в кучу в углу мастерской профессора Ландовски.
– Пресвятая Дева Мария! – молилась она, заливаясь слезами в подушку. – Дай мне силы жить без него. Потому что сейчас я даже не представляю, как смогу вынести разлуку с ним.
Майя
Июнь 2007 года
Полнолуние
13; 49; 44
27
Было уже далеко за полночь, когда я закончила читать последнее письмо. Изабелла Бонифацио на борту парохода направлялась домой, в Бразилию, где ее ждала встреча с женихом, которого она не любит. А позади остался мужчина всей ее жизни, Лорен Бройли. Минуточку-минуточку!
Lau…
Кровь заструилась по моим жилам с удвоенной скоростью, ибо меня вдруг осенила догадка. Теперь я наверняка знаю, что означают первые три буквы на оборотной стороне мыльного камня. Конечно же, это имя Лорен. Ведь именно так звали тайную любовь Изабеллы. И та скульптура женщины, сидящей на стуле, что стоит в саду виллы Каса, – это та самая скульптура, позируя для которой Изабелла провела столько головокружительных часов в парижской мастерской мастера. Так или не так? Вопрос в другом. Каким образом эта скульптура оказалась в Бразилии? Вот над этим еще придется поломать голову.
Завтра я снова перечитаю все письма. Ведь когда я читала их в первый раз, то мне не терпелось поскорее узнать историю Изабеллы целиком, а потому я не придавала особого значения всяким мелким подробностям. А еще, я обязательно поищу в Интернете информацию о Лорене Бройли. Наверняка его имя известно в мире искусства. Но на сегодня хватит. Чувствуя безмерную усталость, я стащила с себя одежду, залезла в кровать, укуталась простыней и почти мгновенно уснула, положив руку на пачку с письмами, с которых началась и моя собственная история. Утром я проснулась от каких-то непонятных резких звуков. Спустя пару секунд сообразила, что это трезвонит телефон, стоящий на прикроватной тумбочке. Сняла трубку, приложила ее к уху и сонным голосом выдохнула:
– Алло.
– Майя, это я, Флориано. Как вы себя чувствуете?
– Я… Мне гораздо лучше. Спасибо.
Я мгновенно почувствовала угрызения совести за то, что вчера вечером сказала Флориано неправду.
– Отлично. Так мы сегодня встречаемся? У меня для вас куча информации. Есть что рассказать.
И мне тоже, подумала я про себя, но вслух сказала:
– Конечно, встречаемся.
– Погода сегодня прекрасная. Давайте для начала просто прогуляемся по пляжу. Я буду ждать вас ровно в одиннадцать в вестибюле внизу. Идет?
– Идет. Но только… Флориано, пожалуйста, если у вас есть какие-то неотложные дела, то я…
– Майя, не забывайте, я ведь романист. А для любого писателя найти подходящий предлог для того, чтобы уже с самого утра не садиться за рабочий стол, это всегда большая удача. Итак, через час встречаемся.
Я заказала завтрак в номер. Попутно перечитала заново несколько писем, чтобы освежить в своей памяти их содержание. Потом, глянув на часы, приняла на скорую руку душ и помчалась вниз. Ровно в одиннадцать я была в холле гостиницы, как и договаривались.