Густаво сделал знак, призывая к тишине.
– Мои дорогие сеньоры, дамы, сеньориты. Друзья. Позвольте выразить вам свою самую искреннюю благодарность за то, что вы отпраздновали вместе с нами этот знаменательный для нас обоих день – день нашей свадьбы. А сейчас настал час, когда я, взяв жену за руку, поведу ее наверх.
Последнюю реплику гости встретили веселым свистом, громкими восклицаниями. Послышались даже непристойные возгласы.
– Я желаю вам всем доброй ночи. Продолжайте веселиться. Пошли, Изабелла.
Густаво подал руку, Изабелла оперлась на нее, и они стали вместе подниматься вверх по лестнице.
На сей раз Густаво не проявил терпения. Едва за ними закрылась дверь, как он повалил Изабеллу на кровать и прижал руки к матрасу. А потом стал покрывать лицо и шею неистовыми поцелуями, ощупывая через платье ее тело.
– Подожди минутку, – прошептала она. – Я сейчас перевернусь на бок, и ты расстегнешь пуговки на спине.
Хотя бы на мгновение увернуться от разящего от него перегара.
И в ту же минуту Изабелла почувствовала его руки на своей спине. Густаво стал неумело возиться с крохотными жемчужными пуговками, которые никак ему не поддавались. Тогда он с досадой рванул материю по живому и оголил спину.
Сорвав остатки платья, он принялся за лифчик, затем перевернул Изабеллу на спину и стал ласкать губами ее соски. Рука его блуждала внизу, пробираясь все выше и выше по бедру, и наконец проникла внутрь, под треугольник шелковых трусиков, едва прикрывающих самую интимную часть ее тела.
И снова несколько секунд неумелой возни. Но вот и трусики сорваны и отброшены прочь. Густаво приподнялся на коленях, чтобы расстегнуть ширинку. И так, полностью одетым, стал заталкивать свой член в ее нежные промежности, рыча от нетерпения и злости, что не может сразу нащупать отверстие. Наконец нашел, снова помогая себе рукой, и тут же вошел в нее.
Изабелла лежала под ним, кусая губы от боли. Все потухло у нее перед глазами. Она лежала в кромешной тьме, стараясь дышать глубоко, чтобы совладать с охватившей ее паникой. К счастью, сам акт соития продлился всего лишь несколько секунд. Густаво вдруг по-женски громко взвизгнул и рухнул на нее сверху.
Изабелла продолжала лежать неподвижно, прислушиваясь к тяжелому дыханию у себя над ухом. Его голова покоилась рядом с ее. Он лежал, уткнувшись лицом в покрывало, а ее колени были по-прежнему согнуты и свешивались с кровати. Наконец она слегка пошевелилась, чтобы хоть чуть-чуть высвободить себя из-под его тела. В ту же минуту Густаво приподнял голову и глянул на нее.
– Вот теперь ты моя уже по-настоящему. – Он улыбнулся и погладил ее по щеке. – Ступай, подмойся. Ты же понимаешь, когда это в первый раз…
– Я знаю, – поспешно проговорила она, подхватываясь с кровати, чтобы скрыться в ванной комнате, пока он снова не набросился на нее.
Изабелла была рада тому, что накануне свадьбы у нее состоялся откровенный разговор с матерью. Потому что, когда она начала подмываться, чувствуя нестерпимую боль внутри, никаких следов крови она не обнаружила. Она распустила волосы, переоделась в ночную сорочку, сверху набросила пеньюар, который предусмотрительная горничная заблаговременно повесила на дверной крючок. Когда Изабелла снова вернулась в спальню, Густаво лежал на постели уже полностью раздетый. На его лице застыло недоуменное выражение.
– Я тут проверил, но не обнаружил никаких следов крови на покрывале. – Он уставился на Изабеллу. – Как так?
– Мама предупредила меня, что крови может и не быть. Ведь в детстве я много каталась верхом, когда мы жили на фазенде, – пояснила Изабелла. Ей стало неловко от той бесцеремонности, с которой Густаво задал свой вопрос.
– Ах, вот что… Тогда понятно. Но, надеюсь, ты все же была девственницей? Конечно…
– Густаво, ты оскорбляешь меня! – Изабелла почувствовала, как все внутри закипает от злости.
– Конечно, конечно. – Он разгладил рукой место рядом с собой. – Иди же сюда, ложись рядом со своим мужем.
Изабелла послушно улеглась в кровать. Подозрения Густаво болью отозвались в ее сердце.
Но вот он обнял ее одной рукой и привлек к себе, а второй нащупал выключатель и выключил в комнате свет.
– Вот сейчас мы уже с тобой по-настоящему муж и жена. Согласна?
– Да.
– Я люблю тебя, Изабелла. Эта ночь стала счастливейшей в моей жизни.
– И в моей тоже. – Кое-как Изабелла выдавила из себя слова, которых от нее ждали, хотя все в ее душе бурным протестом отозвалось на эту ложь.
Остаток ночи Изабелла провела без сна. А в это же самое время грузовое судно, на котором везли голову и руки Христа в сопровождении Лорена Бройли, пришвартовалось на одном из пирсов в окрестностях Рио-де-Жанейро.
35
После шести недель пребывания в открытом море Лорен наконец провел первую ночь на суше и утром проснулся весь в поту. Простыни тоже были влажными от пота. Жара, царившая в Рио, не шла ни в какое сравнение даже с самыми знойными и душными днями на Монпарнасе.
Шаткой походкой он приблизился к столу, на котором горничная оставила для него графин с водой, взял его и с жадностью осушил почти до самого дна, чувствуя, как жажда понемногу отступает. Потом направился в крохотную ванную комнату рядом с номером, включил душ и с наслаждением подставил голову под прохладные струи воды. После душа насухо растер тело полотенцем, чувствуя себя немного посвежевшим после сна. Снова вернулся в спальню и широко распахнул ставни на окнах.
Минувшей ночью, когда Лорен прибыл в отель, в котором ему порекомендовал остановиться сеньор да Силва Коста на то время, пока он не подыщет себе постоянного жилья, было уже очень поздно и слишком темно, чтобы начинать разглядывать окрестности. Но, когда Лорен укладывался в постель и потом, уже лежа в кровати, он явственно слышал шум прибоя. Следовательно, океан где-то совсем близко, рядом.
Зато утром… Какой потрясающей красоты вид предстал перед его взором сейчас! Внизу прямо через дорогу раскинулся великолепный пляж, которому, казалось, нет ни конца ни края. Никогда еще в своей жизни Лорен не видел подобной красоты. Растянувшаяся на много километров полоса чистейшего золотистого песка. В столь ранний час пляж был еще безлюден. Только двухметровые волны с ревом устремлялись к берегу, орошая его своей белоснежной пеной.
Зрелище завораживало и холодило кровь. В свое время Лорен с удовольствием плавал в Средиземном море, когда их семья переезжала в фамильную летнюю резиденцию неподалеку от Сент-Рафаэля. Ему и сейчас уже не терпелось выбежать из отеля, пересечь дорогу и очутиться на пляже, чтобы с головой окунуться в океан. Но вначале все же следует расспросить у местных, не опасны ли здешние воды для купания. Вдруг тут водятся акулы или какие другие хищные рыбы, нападающие на людей? Недаром перед отъездом из Парижа все друзья в один голос предупреждали его, что в тропиках нужно быть особенно осторожным и предусмотрительным.
Даже сам здешний воздух показался ему необычным, насыщенным какими-то новыми для него экзотическими ароматами. Как и большинство его соотечественников-французов, Лорен никогда не испытывал особой тяги к дальним странствиям. А зачем? Французский климат с его плавным переходом от одного времени года к другому удовлетворял любые запросы. Тут тебе и заснеженные вершины Альп, от созерцания которых дух захватывает, и цветущие долины юга Франции с их живописными пейзажами и прочими красотами.
Но стоя сейчас у окна и созерцая все великолепие, представшее перед ним, Лорен впервые устыдил самого себя. Как можно быть таким самоуверенным, утверждая, что ни одна другая страна не может предложить ему ничего нового и интересного?
Нужно как можно быстрее начать знакомиться с Рио. Но вначале он должен встретиться с Эйтором Леви, который как главный прораб отвечает за сооружение памятника. Тот оставил для него записку внизу, в которой предупреждал, что приедет встретиться с ним в одиннадцать утра. Голову и руки Христа уже успели разгрузить еще вчера вечером, после чего грузовое судно отбуксировали в главный порт. А все фрагменты будущей статуи разместили на открытой площадке рядом с пирсом. На этих землях располагалась небольшая ферма месье Леви. Лорен надеялся, что все хрупкие детали сохранились в целостности, благополучно преодолев долгий вояж. На протяжении всего путешествия он четыре раза в день проверял прочность и надежность креплений. Сейчас оставалось лишь молиться и верить в то, что и разгрузку они тоже перенесли без потерь.
Лорен начал одеваться и тут же обнаружил, что все ноги сплошь покрыты небольшими покраснениями круглой формы. Да уж, подумал он, слегка почесывая укусы и натягивая на себя брюки, москиты славно постарались минувшей ночью. Попили его кровушки досыта.
Спустившись вниз, в ресторан, чтобы позавтракать, Лорен увидел целую выставку экзотических фруктов, выложенных на длинном столе для угощения гостей. Названий большинства фруктов он не знал, но перепробовал все подряд, твердо вознамерившись приобщаться к новой для него культуре всеми возможными способами. Потом съел кусочек восхитительно пахнущего пирога, еще не успевшего остыть после печи. Официантка подала ему горячий крепкий кофе, и Лорен с наслаждением выпил его, искренне обрадовавшись тому, что хоть что-то в Бразилии такое же, как у него дома.
Ровно в одиннадцать часов он направился в вестибюль. Какой-то мужчина стоял у стола и смотрел на часы. Правильно предположив, что это не кто иной, как месье Леви, Лорен подошел к нему и представился.
– Добро пожаловать в Рио, сеньор Бройли, – обратился к нему мужчина на весьма приличном французском. – Как прошло плавание?
– Все было очень хорошо и удобно, благодарю вас. Освоил кучу карточных игр, а еще матросы научили меня всяким непристойным шуточкам и соленым анекдотам, – улыбнулся в ответ Лорен.
– Вот и отлично. Машина ждет нас на улице. Сейчас едем прямо ко мне на фазенду.
Проезжая по улицам города, Лорен с удивлением отметил про себя, что Рио-де-Жанейро производит впечатление вполне современного города. Напрасно учитель подшучивал над ним, плел всякие небылицы о Рио. Дескать, все жители Рио – это аборигены, которые бегают по улицам голышом, швыряются копьями и пожирают младенцев. Город как город, вполне себе цивилизованный и ничем не отличающийся от любого европейского города, к примеру, в той же Франции.