Изабелла, стоя в сторонке, наблюдала, как мать и дочь с нежностью прощались друг с другом. И это лишь еще усилило в ней осознание собственной необратимой потери.
Интересно, какая встреча ждет ее на вилле, размышляла всю непродолжительную дорогу Изабелла. Все минувшие недели она старательно игнорировала частые телефонные звонки Густаво на фазенду. Просила Фабиану говорить мужу, что она безотлучно находится при матери. А сама брала телефонную трубку только в случае крайней необходимости, когда ей действительно было нужно переговорить с ним. Изабелла была удивлена неожиданной реакцией мужа, когда она сообщила ему о смерти матери. Он не только выразил ей свое сочувствие, но и сам голос его звучал взволнованно и трезво. Когда она убедила Густаво не приезжать на похороны, потому что Карла попросила, чтобы на церемонии прощания с ней присутствовали только самые близкие члены семьи, то он ответил, что ему вполне понятно это предсмертное желание ее матери и что сам он с нетерпением ждет возвращения Изабеллы домой.
Пребывая в странной сумятице чувств и переживаний, вызываемых приближением смерти, Изабелла не задумывалась о том, что ждет ее потом, в будущем. У нее для этого попросту не было времени. Но уже на подъезде к дому мужа она поняла, что пора подумать о своем будущем безотлагательно и всерьез. Особенно с учетом одной детали, которую они с Лоен обсуждали на прошлой неделе. Впрочем, та заверила ее, что такое может быть результатом переживаемого стресса. Изабелла охотно согласилась с объяснением своей служанки. Она была просто не в состоянии размышлять о другой возможности. Слишком много горя было вокруг.
Изабелла вошла в дом, как всегда, отметив про себя неожиданно резкий переход от жары, царящей на улице, к холодной, почти зябкой атмосфере внутри дома. И что сейчас делать, растерянно подумала Изабелла. Подниматься прямо к себе наверх? Или все же поискать мужа и его родителей? Конечно, она и не надеялась, что ее будет встречать у порога хор опечаленных родственников.
– Я отнесу ваш чемодан наверх, в вашу комнату, сеньора Изабелла, – обратилась к ней Лоен. – Распакую его, а потом приготовлю вам ванну. – Служанка уловила нервозность хозяйки и, насколько смогла, подставила ей свое плечо. После чего стала подниматься по лестнице.
– Кто дома? – громко выкрикнула Изабелла в пустой холл.
Ответа не последовало. Она позвала еще раз, и снова безответно. Наконец решила последовать примеру Лоен и подняться к себе.
Но тут неожиданно из гостиной вынырнула какая-то фигура.
– Вернулась, наконец.
– Да, сеньора Луиза.
– Прими наши соболезнования в связи с твоей утратой. От меня и от моего мужа.
– Спасибо.
– Ужин как обычно.
– Тогда я поднимусь к себе наверх и переоденусь.
Свекровь лишь коротко кивнула в ответ, не проронив больше ни слова. Изабелла стала взбираться по лестнице, чувствуя под собой каждую ступеньку. Ноги двигались послушно, словно автоматы. Она вошла к себе в спальню. Слава богу, подумала она, хоть присутствие Лоен, родного и близкого ей человека, скрасит самые первые унылые часы возвращения к прежней жизни. Лоен помогла ей раздеться. На фазенде все эти формальности были отброшены и начисто забыты. Слишком много хлопот было вокруг Карлы. Но сейчас Изабелла перехватила удивленное выражение на лице Лоен, когда та стала разглядывать ее голое тело.
– Что-то не так?
Лоен перевела взгляд на ее живот.
– Ничего. Я… нет, ничего, сеньора Изабелла. Ванна уже готова. Ступайте, полежите немного, пока вода не остыла.
Изабелла послушно проследовала в ванную комнату и улеглась в воду. И здесь, впервые оглядев себя внимательным взглядом, тут же отметила, как изменились за последнее время привычные контуры собственного тела. На фазенде не было ванной комнаты. Нагревались на солнце емкости с водой, и перед сном Изабелла обдавала себя ведром такой теплой воды. Да и времени на то, чтобы разглядывать свою фигуру в зеркале, все минувшие недели у нее тоже не было.
– Боже мой! – вполголоса воскликнула Изабелла, осторожно пощупав свой заметно округлившийся живот, который раньше всегда был плоским. А сейчас он вздулся и торчит бугорком, словно только что взбитое суфле. И груди у нее стали полнее и как-то потяжелели.
– У меня ребенок, – прошептала она, чувствуя, как лихорадочно забилось сердце.
Но размышлять над своим открытием и дальше времени не было. Как и упрекать себя за то, что слепо приняла на веру объяснение Лоен. Та сказала ей, что отсутствие месячных может быть следствием стресса, в котором Изабелла пребывает все последние недели. Однако сейчас не до того. Она услышала за дверью голос Густаво. Он о чем-то разговаривал со служанкой. Изабелла быстро ополоснулась и вышла из ванной, набросила на себя халат, завязала его как можно свободнее, чтобы муж не обнаружил наметившиеся перемены в ее фигуре, после чего открыла дверь в спальню.
Густаво стоял посреди комнаты. Выражение его лица было утомленным и несколько растерянным.
– Спасибо, Лоен. Ступайте к себе, – распорядился он, заметив жену.
Лоен поспешно ретировалась, а Изабелла застыла на месте, ожидая, когда первым заговорит муж.
– Глубоко сочувствую твоему горю, Изабелла. Прими мои соболезнования, – повторил он словно попугай слова своей матери.
– Спасибо. Это было действительно тяжело.
– Мне тоже было нелегко без тебя, поверь.
– Верю. Прости, что так получилось.
– Пожалуйста, не надо никаких извинений, – торопливо перебил он. – Я счастлив, что ты наконец вернулась. – Он робко улыбнулся. – Я скучал по тебе, Изабелла, сильно скучал.
– Спасибо, Густаво. А сейчас мне надо переодеться к ужину. Кстати, тебе тоже.
Он молча кивнул и проследовал в ванную комнату, прикрыв за собой дверь.
Изабелла подошла к окну и увидела, как изменилось все вокруг. Прибавилось света и тепла. Был уже восьмой час вечера, а солнце еще только-только начинало клониться к горизонту. Середина октября. В Рио – это самый разгар весны. Изабелла отвернулась от окна и глянула на кровать. Она все еще пребывала под впечатлением только что сделанного ею открытия. На постели лежало платье, приготовленное для нее Лоен: летящий крой, свободный фасон. Изабелла редко надевала это платье именно из-за его фасона. Густаво предпочитал, чтобы его жена носила платья, облегающие ее совершенную фигуру. От такой ненавязчивой предусмотрительности Лоен у Изабеллы даже слезы выступили на глазах. Она оделась и спустилась вниз, в гостиную, оставив Густаво наверху, предпочитая пока не оставаться с ним наедине. Спустившись в холл, она ненароком глянула на входную дверь. О, как ей хотелось сейчас бросить все, распахнуть эту дверь и убежать к Лорену. Она не сомневалась ни секунды: ребенок, которого она носит под сердцем, это ребенок Лорена.
За ужином Изабелла поняла, как мало изменилось в этом доме за время ее отсутствия. Свекровь была по-прежнему холодна и высокомерна, не проронив более ни слова сочувствия. Маурицио был настроен более благожелательно, но весь вечер только и говорил, что о финансовых проблемах Уолл-стрит, горячо обсуждал с Густаво падение какого-то индекса Доу – Джонса, что привело в минувшую среду к обвальной продаже акций на фондовой бирже.
– Слава богу, что я решил избавиться от своих акций еще в прошлом месяце и продал их все до единой. Надеюсь, твой отец поступил так же, – обратился Маурицио к Изабелле. – К счастью, у меня их и было немного. Никогда не доверял этим янки. Сейчас они пытаются обуздать свой рынок, надеются, что все как-то утрясется ближе к выходным. В чем я сильно сомневаюсь. По-моему, худшее еще впереди. И продлится эта катавасия долго. Одно скажу. Если рынок все же рухнет, то это приведет к колоссальным потерям для нашей кофейной индустрии. Ведь кризис в самой Америке, которая является главным покупателем нашего кофе, обернется тем, что спрос на него упадет почти до нулевой отметки. И это на фоне того, что в Бразилии и так последние несколько лет наблюдалось перепроизводство кофе, причем в больших объемах.
– Какое счастье, что наша семья сумела вовремя освободиться от зависимости от американских рынков, – заметила Луиза, метнув многозначительный взгляд на Изабеллу. – А все эти выскочки и прочие корыстолюбивые личности рано или поздно получат по заслугам.
Изабелла украдкой глянула на мужа. Он неожиданно для нее сочувственно улыбнулся, дав понять, что выпад матери не остался незамеченным.
– Да, мы больше не богаты, дорогая. Но, по крайней мере, у нас стабильное положение, – уклончиво откликнулся свекор на реплику жены.
Поднимаясь вместе с Густаво наверх, в спальню, Изабелла спросила у него:
– Насколько угрожающа ситуация в Америке? Ты имеешь представление? Я начинаю всерьез волноваться за отца. Ведь всю минувшую неделю его не было в Рио. Вполне возможно, он и не курсе того, что там творится.
– Ты же знаешь, – ответил Густаво, открывая дверь, – сам я не очень отслеживал все то, что творится на тамошних рынках. Но с учетом того, что говорит мой отец, плюс другая поступающая информация, в которую я тоже начал постепенно вникать, все очень и очень серьезно, к большому сожалению.
Изабелла пошла в ванную. Мысли ее снова закружились вокруг тех перемен, что случились в ней самой. Она разделась и опять пристально оглядела себя в зеркале. Небольшой, но уже вполне заметный бугорок на животе никуда не делся, не рассосался сам собой, как она на то надеялась, думая, что просто ошиблась. Натягивая на себя ночную сорочку, Изабелла пребывала в полнейшей растерянности. И что ей теперь делать? Но одно она знала точно. Сегодня ночью она не сможет вынести приставаний мужа. Она замешкалась в ванной, тянула время до последнего, надеялась, что к моменту возвращения в спальню Густаво уже будет крепко спать. Но он не спал, лежал на кровати и молча наблюдал за нею.
Она вскарабкалась на постель и тихонько улеглась рядом с ним. Миллион предлогов промелькнул у нее в голове, и ни одного стоящего для того, чтобы отказать собственному мужу, который провел без жены два последних месяца.