Господи, пусть это будет обычное совпадение, взмолился он мысленно, но через пару секунд Лоен замерла у двери именно этого подъезда, всего лишь в паре метров от Густаво. Она уже приготовилась войти внутрь, и тут навстречу ей вышел Густаво.
– Привет, Лоен, – проговорил он как можно любезнее. – Куда так торопишься?
Если Густаво и нужны были доказательства вины, то они отразились в том ужасе, который застыл на лице служанки, когда она безмолвно воззрилась на него.
– Я…
– Слушаю тебя. – Густаво скрестил руки в ожидании развернутого ответа.
– Я…
Тут он заметил, что одной рукой служанка придерживает карман своего фартука. Судя по тому, что он несколько оттопыривался, там явно лежал конверт.
– Что-то относишь для своей хозяйки?
– Сеньор Густаво, я перепутала этот дом с аптекой. Я… мне дали не тот адрес. Простите меня…
– Вот как? То есть у тебя есть рецепт на лекарство для моей жены?
– Да. – В глазах Лоен мелькнуло облегчение, что все обошлось и что хозяин сам нашел всему разумное объяснение. – Наверное, аптека чуть дальше.
– Я точно знаю, где она. Давай мне рецепт, и я сам схожу туда.
– Сеньор Густаво, сеньора Изабелла взяла с меня слово, что я сама… отнесу рецепт в аптеку.
– Но я же ее муж. Уверен, жена посчитает, что в моих руках рецепт тоже в полной безопасности.
– Да… конечно, – нехотя промямлила Лоен, опуская глаза.
Густаво протянул раскрытую ладонь, а Лоен извлекла из кармана конверт с письмом и отдала ему. В ее глазах застыли страх и мольба.
– Спасибо, – Густаво небрежно положил конверт в карман пиджака. – Обещаю, я обязательно доставлю его получателю. А сейчас возвращайся к своей хозяйке. Иначе она начнет волноваться, куда ты запропастилась.
– Сеньор Густаво, пожалуйста…
Решительным взмахом руки Густаво оборвал все дальнейшие протесты и мольбы.
– Вот что, сеньорита. Если вы не хотите, чтобы вас вышвырнули на улицу в ту самую минуту, когда я переступлю порог своего дома, причем без какой бы то ни было рекомендации, предлагаю вам следующее. С моей женой эту встречу не обсуждать. Ясно? Несмотря на всю твою преданность хозяйке, Лоен, предлагаю держать язык за зубами. В конце концов, это я решаю, кого мы нанимаем в качестве прислуги к себе в дом. Я понятно выражаюсь?
– Да, сеньор.
Голос у Лоен дрожал, глаза были полны слез.
– А сейчас возвращайся к мадам Дюшан. Только не забудь забрать по дороге то лекарство из аптеки. Она ведь по соседству с ателье. Вот и будет у тебя хорошее алиби.
– Да, сеньор.
Лоен сделала неловкий реверанс и повернулась, чтобы идти обратно.
А Густаво тут же поймал такси и приказал отвезти его в клуб. Он хорошо понимал, что вскрыть конверт он решится, лишь приняв на грудь изрядную порцию виски.
Лоен спряталась за углом. Она едва стояла на ногах. Ее шатало, словно молоденькое деревце в ураган. Она обессиленно опустилась на ступеньку крыльца, и тут прямо перед ней проехало такси с Густаво на заднем сиденье.
Лоен опустила голову и сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь привести в порядок свои мысли после того шока, который только что пережила, встретив хозяина на подходе к дому Лорена. Хотя она и не знала наверняка, что именно находится в конверте, но догадаться было не трудно. И что делать? Ах, какая жалость, что рядом с ней сейчас нет Бруно. Тот бы точно насоветовал что-нибудь дельное.
У Лоен тоже имелись свои проблемы, о которых она до поры до времени предпочитала не заговаривать с Изабеллой. Та только что пережила потерю матери, а тут еще беременность прибавилась.
Но сеньора Изабелла была не единственной обитательницей виллы, кого постигла подобная участь. Сама Лоен отлично знала, что вот уже скоро три месяца, как она носит под сердцем ребеночка. Она успела сообщить эту новость Бруно еще до отъезда с фазенды, и тот взял с нее слово, что она обязательно поговорит со своей хозяйкой. Лоен намеревалась просить Изабеллу отпустить ее на фазенду на постоянное местожительство. Будет там работать, они с Бруно поженятся и заживут своей семьей, станут растить ребенка вместе.
Лоен и понятия не имела, кому принадлежит фазенда сейчас, но здраво рассудила, что обычно после брака муж владеет всем, что принадлежит его жене. А значит, Густаво вполне может сделать так, что ни она, ни Бруно более никогда не будут работать на семью Кабралов. И тогда все их планы на будущее развеются как дым. Они рискуют превратиться в еще одну нищую пару чернокожих, кого хозяева попросту вышвырнули на улицу. И она, беременная, без единого гроша за душой, пополнит ряды тех, кто обитает в фавеле, где и без нее хватает нищих и голодных.
И все это может случиться… если она расскажет хозяйке о том, что только что произошло.
Но вот Лоен задышала ровнее, и мысли в ее голове тоже прояснились. Она непроизвольно коснулась пальцами своего живота, где уже зрела новая жизнь. Подобно Изабелле, ей тоже нужно принимать решение, причем быстро. Хозяин велел ей молчать, что, по сути, означало предать свою хозяйку, которая всегда ей доверяла. В любых других обстоятельствах Лоен никогда не согласилась бы на условия хозяина, чего бы это ей ни стоило. Она бы тут же побежала к мадам Дюшан, попросила бы сеньору Изабеллу выйти вместе с ней на улицу, якобы немного подышать свежим воздухом, и рассказала бы ей обо всем, чтобы хозяйка смогла подготовиться к тому, что ждет ее по возвращении домой.
В конце концов, они с сеньорой Изабеллой вместе выросли, знают друг друга с детства. Всем, что у нее есть, Лоен, как и ее мать, обязана семейству Бонифацио.
Но сейчас Лоен понимала: ей прежде всего надо подумать о самой себе. Она снова погладила рукой живот, а вторую руку сунула в карман фартука. Пальцы сразу же нащупали что-то гладкое. Мыльный камень! Что ж, быть может, ложь хозяйке дастся легче, если она выполнит хотя бы часть ее поручения.
Итак, решение принято. Наверняка сеньор Густаво не вернется сюда в ближайшие несколько минут, коль скоро его куда-то увезло такси. Лоен поднялась со своего места и опрометью, не разбирая дороги, бросилась в сторону дома Лорена Бройли.
Через несколько минут она, запыхавшись, уже стояла под дверью его квартиры. Громко постучала.
Дверь отворилась мгновенно, и пара рук протянулись ей навстречу.
– Дорогая, я уже начал волноваться, но…
Лоен увидела, что, как только до Лорена Бройли дошло, что перед ним стоит не его возлюбленная, радостное выражение на его лице мгновенно сменилось маской отчаяния. Он все понял.
– Это она прислала вас? От своего имени? – вопросил он. Его повело в сторону, и он вынужден был ухватиться за дверной косяк, чтобы не упасть.
– Да.
– Значит, она не придет?
– Нет, сеньор. Мне очень жаль. Она попросила кое-что передать вам.
Лоен протянула ему крохотный треугольник мыльного камня.
– Там кое-что написано на обороте, – прошептала она едва слышно.
Лорен взял камень и медленно перевернул его. Прочитал надпись, потом взглянул на Лоен. В его глазах заблестели слезы.
– Мерси… То есть я хочу сказать «спасибо».
И тут же захлопнул дверь прямо у нее перед носом.
Густаво уединился в библиотеке, нашел там укромный уголок, благо с тех пор как на Уолл-стрит разразился кризис, библиотека почти всегда была пуста. Ему отчаянно хотелось выпить, и он заказал себе порцию виски, разглядывая конверт, который положил перед собой. Залпом осушил стакан до дна и тут же заказал новую порцию. Ему принесли и поставили рядом. Густаво сделал глубокий вдох и вскрыл конверт.
Несколько минут спустя он попросил официанта подать третий стакан виски. Так он сидел, пребывая в полнейшем ступоре, отрешенно вглядываясь в пустое пространство перед собой.
Что бы там ни доказывало это письмо или, наоборот, опровергало все инсинуации, выдвинутые его матерью против Изабеллы, ясно было одно. Его жена страстно влюблена в другого мужчину. Более того, она влюблена в него до такой степени, что даже планировала сбежать вместе с ним в Париж.
Уже одно это было достаточно унизительно. Но между строк Густаво прочитал и другое. Если Изабелла всерьез обдумывала возможность побега с Бройли, то, значит, любовник был в курсе ее нынешнего состояния. Из чего сам собой напрашивается следующий вывод: ребенок, которого сейчас носит жена, это не ребенок Густаво. Это ребенок ее любовника…
Потом Густаво снова перечитал письмо и ухватился уже за другую мысль. Ведь его содержание возможно интерпретировать и иначе. Как попытку освободиться от Бройли раз и навсегда, не выставляя их связь на всеобщее обозрение и осуждение. Предположим, Бройли сообщают, что будут любить его вечно, но в сложившейся ситуации будущего у них нет. И тогда пылкий ухажер немного усмиряется, то есть успокаивается настолько, что готов по своей воле без лишнего шума покинуть страну, ибо тоже прозревает и начинает понимать, что дальнейшая связь с Изабеллой невозможна.
Густаво тяжело вздохнул, понимая, что гадает на кофейной гуще. Точнее, хватается за любую соломинку. Он мысленно представил себе Бройли: красивые галльские черты, завидная стать. В такого мужчину любая женщина влюбится сразу же. А плюс еще и талантлив, что тоже чертовски возбуждает. Изабелла часами просиживала в его студии в Париже… Одному богу известно, что там между ними было, пока они общались наедине.
Но Густаво ведь сам отпустил ее в этот Париж, отправил словно невинного ягненка в пасть крокодила. Вот и случилось все то, что его мать подозревала с самого начала.
В течение последующего получаса Густаво опрокинул еще несколько стаканов виски и пережил самую разную гамму чувств и эмоций. Сожаление, отчаяние, наконец, дикая злоба при мысли о том, что жена сделала из него рогоносца. Он отлично понимал, что вправе, вернувшись домой, показать письмо Изабелле и тут же вышвырнуть ее вон, на улицу. Пусть убирается на все четыре стороны. А он еще старался, предложил тестю приличную сумму денег, чтобы тот снова смог встать на ноги, погасить хотя бы часть своих долгов и получить шанс бороться за свое будущее. Имея на руках такую мощную улику, как это письмо, Густаво может в два счета уничтожить репутацию своей жены и ее отца, причем навсегда. А заодно и потребовать развод, обвинив Изабеллу в супружеской неверности.