корее переступила порог дома и ушла.
– Моя мать еще жива?
– Не знаю, сеньора Майя. – Яра вздохнула. – И это чистая правда.
Я поняла, что она подвела черту под нашим разговором и больше не проронит ни слова.
– До свидания, Яра. – Я неохотно стала спускаться по ступенькам крыльца. – Пожалуйста, передайте мои наилучшие пожелания сеньоре Карвальо.
Ответа не последовало. И лишь когда я миновала полуразрушенный фонтан, я услышала голос Яры:
– Я поговорю с ней, сеньорита. До свидания.
Я услышала, как за мной захлопнулась входная дверь, а потом ее заперли на засов. Я проследовала по подъездной дороге к воротам. Взялась руками за ржавые железные прутья, успевшие нагреться на солнце, распахнула ворота, а потом снова закрыла их за собой. Пересекла проезжую часть, глянув в небо. Небо было обложено темными свинцовыми тучами, предвещавшими скорую грозу.
– Ну, как все прошло? – поинтересовался у меня Флориано. Он устроился прямо на траве в тенечке. Рядом с ним валялась куча окурков.
– Я много чего узнала, – коротко обронила я, наблюдая за тем, как он поднимается с земли и отпирает машину.
– Вот и хорошо, – так же коротко ответил он, когда мы уже уселись в машину и он включил двигатель.
Больше никаких вопросов Флориано не стал задавать, и всю обратную дорогу до Ипанемы мы проехали молча. Наверное, он почувствовал, что мне необходимо какое-то время, чтобы вернуться из прошлого в настоящее. Я же снова и снова вспоминала все то, что услышала от Яры. Флориано подвез меня прямо к центральному входу в гостиницу, остановил машину и повернулся ко мне:
– Думаю, вы изрядно устали, Майя, и теперь вам хочется побыть одной. Вы знаете, где меня найти. Захотите поужинать в моей компании, милости просим. Обещаю, сегодня стряпней на кухне займусь я сам, а не моя дочь, – пошутил он на прощание и улыбнулся.
– Спасибо, – поблагодарила я его, выбираясь из машины. – Спасибо за все, – уточнила я так, на всякий случай.
Флориано лишь молча кивнул в ответ и, повернув машину, вырулил на проезжую часть. Я направилась ко входу в отель, недоумевая по пути, почему едва переставляю ноги. Каждый новый шаг давался мне с трудом, будто ноги мои вросли в землю, подобно стволам деревьев, и всякий раз их приходится буквально выкорчевывать оттуда. Я медленно пересекла вестибюль и поехала на лифте к себе наверх. Шатаясь словно пьяная, подошла к своему номеру. Собрав последние остатки сил, открыла дверной замок, вошла в комнату, спотыкаясь, приблизилась к кровати и рухнула на нее, в чем стояла. И тут же отключилась.
Я проснулась часа через два. Голова раскалывалась от боли, общее состояние такое, как с сильного похмелья. Я взяла таблетку ибупрофена и запила ее большой кружкой воды. Лежа в кровати, я прислушивалась к дальним раскатам грома, свидетельствующим о скором приближении грозы. Тучи слились в единый свинцовый кулак, который застыл в ожидании начала. Чувствуя безмерную усталость во всем теле, я снова погрузилась в сон и проснулась через час. Успела как раз к началу ненастья. Зигзагообразные молнии рассекали потемневшее небо, внизу бушевали океанские волны, раскаты грома сотрясали все вокруг. Никогда не слышала подобного грохота. У меня даже уши заложило от этого рева и свиста.
Но вот первые капли дождя застучали по узкому подоконнику снаружи. Я глянула на часы. Почти семь вечера. Потом я подтянула кресло прямо к окну и уселась в него, чтобы понаблюдать за бушующей грозой. Дождь почти сразу же превратился в сильнейший ливень. Тяжелые капли отвесно падали на землю. Очень скоро все дороги и тротуары внизу превратились в бурные потоки воды. Я слегка приоткрыла окно и высунула голову наружу. Прохладные капли чистой воды тотчас же намочили волосы и струйками побежали по плечам вниз.
Внезапно я рассмеялась, громко, во весь голос. Меня охватила самая настоящая эйфория при виде столь великолепного разгула стихии. В этот момент я почувствовала себя частицей бешеного вихря, закрутившего все вокруг и соединившего воедино небеса и землю. Невозможно понять, кто, какое чудо, сотворило эту силу и повелевает ею, но так приятно осознавать себя ее частицей.
Поняв, что еще немного, и я вымокну насквозь, если тотчас же не закрою окно, я снова втянула себя в комнату и побежала в ванную, разбрызгивая по пути капли дождя на ковер. Приняв душ, я почувствовала новый прилив энергии. Головная боль прошла. Во всем теле ощущалась такая же свежесть, как и в воздухе после грозы. Улегшись на кровати, я глянула на письма, которые отдала мне Яра, а заодно и попыталась снова систематизировать все то, что она рассказала мне. Потом мои мысли перекочевали на Флориано. Как терпеливо он ждал, пока я закончу беседовать с Ярой. Да и потом проявил полное понимание, был, что говорится, сама предусмотрительность. И тут я поняла, что мне хочется, действительно хочется поделиться содержанием этих писем с ним, что бы они ни несли в себе. Я схватила мобильник и, прокрутив в памяти все номера телефонов, нашла номер Флориано.
– Добрый вечер, Флориано. Майя беспокоит, – проговорила я в трубку, услышав его голос на другом конце линии.
– Как самочувствие, Майя? Чем занимались?
– Наблюдала за грозой. Никогда не видела ничего подобного.
– О, это одна из немногих вещей, которая у нас, кариока, жителей Рио-де-Жанейро, получается особенно хорошо. Грозы – почти наше национальное достояние, – согласился он со мной. – Хотите присоединиться ко мне и поужинать? Угощение самое простое, но я буду очень рад.
– Если дождь прекратится, то я с удовольствием приду к вам.
– Глядя на небо, могу твердо пообещать вам, что он не продлится более девяти минут. Так что я жду вас ровно в восемь, хорошо?
– Да, спасибо, Флориано.
– Приятной прогулки по лужам. – Я услышала усмешку в его голосе. – Чао!
Ровно через девять минут я спустилась вниз и вышла на улицу. И тут же погрузилась по самые щиколотки в воду, сплошным потоком стекающую по тротуару и устремляющуюся к водостокам, явно не справляющимся с таким количеством воды. В воздухе витала удивительная свежесть. Я шла по тротуару и видела, как все больше и больше прохожих появляется на улице.
– Входите! – приветствовал меня Флориано, когда я нажала нужную кнопку домофона.
Он поджидал меня, стоя на верху лестницы и приложив палец к губам.
– Я только что уложил Валентину спать. Если она узнает, что вы здесь, то немедленно поднимется, – сказал он мне шепотом.
Я понимающе кивнула в ответ и стала тихо подниматься вслед за ним на террасу под крышей. Как ни странно, но после такого ливня там было сухо и уютно.
– Наливайте себе вино, а я спущусь на кухню и займусь ужином.
Я налила небольшой бокал красного вина, чувствуя неловкость за то, что заявилась в гости без ничего. Надо будет обязательно пригласить Флориано на ужин куда-нибудь в ресторан, чтобы отплатить за его гостеприимство. На столе стояли горящие свечи, весьма кстати, потому что на улице уже было совсем темно. Негромко звучала джазовая мелодия, доносящаяся откуда-то сверху, по-видимому, из-под карниза, где были установлены невидимые глазу динамики. Вокруг витала атмосфера тишины и покоя, что было уже само по себе удивительно. Ведь дом Флориано расположен в самом центре огромного, бурлящего жизнью города, не засыпающего и ночью.
– Сегодня у нас на ужин энчилада, – объявил Флориано, появившись на террасе с подносом в руках. – Это такие блинчики с острой мясной начинкой. Едят с самыми разными соусами и добавками. Несколько лет тому назад я был в Мексике и буквально влюбился в тамошнюю кухню.
Я поднялась из-за стола и стала помогать ему разгружать поднос: тарелки с дымящимися, с пылу с жару, блинчиками, миски с соусом гуакамоле из авокадо и томатов, сметана, сальса. Глядя на все это изобилие, я невольно поразилась. Неужели Флориано каждый вечер съедает столько всего?
– Пожалуйста, угощайтесь, – пригласил он меня к трапезе.
Я с жадностью набросилась на еду, искренне восхищаясь его кулинарными талантами. Не думаю, что мне удалось бы с такой же легкостью приготовить ужин, даже такой непритязательный, как этот. Да и кого я в последний раз угощала ужином, сокрушенно подумала я про себя. С тех пор, как тринадцать лет тому назад я перебралась в свой Павильон на берегу Женевского озера, никого.
– Итак, – промолвил Флориано, когда мы насытились и он закурил сигарету. – Сегодня вы узнали все, что хотели. Или нет?
– Узнала многое, но, к великому сожалению, не узнала того, ради чего, собственно, и отправилась в Бразилию.
– Вы имеете в виду свою мать, как я понимаю?
– Да. Яра категорически отказалась рассказывать мне о ней, сказала, что это уже не ее дело.
– И, в общем-то, она права. Особенно если ваша мать все еще жива, – заметил Флориано.
– Когда я задала этот вопрос Яре, она ответила, что не знает. И я ей почему-то поверила.
– Ну и… – Флориано бросил на меня заинтригованный взгляд. – И куда же вы двинетесь дальше?
– Понятия не имею. Помнится, вы говорили, что поищете дату смерти Кристины в метрических книгах.
– Ничего не нашел. Все, что нам известно, она покинула Бразилию и уехала куда-то за границу. Майя, вам не трудно будет повторить мне все то, что рассказала вам сегодня Яра? – попросил меня Флориано. – Я уже настолько сам погрузился в эти поиски, что сейчас горю желанием узнать и все остальное.
– Только пообещайте мне не описывать всю эту историю в своих романах, – сказала я полушутя, полусерьезно.
– Я пишу беллетристику, Майя. А ваша история – это реальная жизнь. Но даю вам слово, что не стану этого делать.
В течение получаса я пересказывала Флориано все то, что запомнила из рассказа Яры. Затем протянула руку к своей сумочке и извлекла оттуда четыре конверта с письмами, которые она отдала мне при прощании.
– Я их еще не читала. Возможно, потому что нервничаю. Почти как Густаво, когда он забрал у Лоен письмо Изабеллы, адресованное Лорену, – призналась я, вручая письма Флориано. – Яра сказала, что эти письма были написаны Лореном в те дни, когда Изабелла на фазенде ухаживала за умирающей матерью. Хочу, чтобы вы прочитали их первым.