В этой же лаборатории мы видели оборудование для обработки и исследования «лунных камней» — ведь на Луне они находятся в условиях вакуума, и, следовательно, чтобы влияние нашей атмосферы (путем окисления) не исказило их характеристик и структуры, их нужно обследовать и держать в условиях глубокого вакуума.
Лунные камни напоминают кусочки угля, но не антрацита, а скорее бурого — то есть имеют матовую черную поверхность и кажутся покрытыми пылью.
Затем осматривали Хьюстон. Закрытый стадион на 55 тысяч мест с искусственной «травой» — ковром на поле (кусочек этой «искусственной травы» мы даже привезли с собой), богатые и бедные кварталы. Сразу бросается в глаза, что в бедных кварталах живут в большинстве негры.
Вечером у Ф. Бормана мы познакомились с рядом новых для нас людей, и в том числе с прилетевшим на вечер с мыса Кеннеди командиром корабля «Аполлон-12», живым и общительным Чарльзом Конрадом. Примерно за три месяца до старта экипаж корабля уезжает на космодром, участвует в подготовке корабля к полету.
Нам довелось познакомиться и побеседовать с рядом американских инженеров и организаторов, участвующих в создании космической техники: Робертом Гилрутом, Джорджем Лоу, Крисом Крафтом, Робертом Симонсом, Д. И. Атвудом, Вильямом Пикерингом и другими инженерами и учеными, присутствовавшими на годичном собрании в Лос-Анджелесе Американского института аэронавтики и космонавтики (что-то вроде ведомственной академии наук, работающей на общественных началах). На следующий день у меня был довольно интересный разговор с доктором Р. Гилрутом об общих проблемах создания космических кораблей, о возможных направлениях работ, о главных задачах космической техники на ближайшее десятилетие.
Во время этого разговора доктор Р. Гилрут упомянул о том, что, по мнению Н. Армстронга и Д. Олдрина, одна шестая тяжести все же существенно лучше невесомости. Полет «Аполлона-11» продолжался около десяти суток, а на Луне они пробыли около суток. Не означает ли это высказывание того, что, по их ощущениям, невесомость в течение такого времени — это заметная нагрузка? Во всяком случае, так можно понимать.
Вечером мы познакомились с некоторыми звездами американского кино.
Субботу и воскресенье мы провели в городе Сан-Диего, побывали на футбольном матче (не наш футбол, а американский — близко к регби), в зоопарке, океанариуме («морской мир»), осматривали город. В этом городе познакомились еще с рядом новых людей и, в частности, с известным американским ученым, нобелевским лауреатом, Г. Юри, работавшим ранее в области атомной физики, а последние 10―15 лет в области теории происхождения солнечной системы (сейчас участвует в обработке лунных образцов — они представляют ценность именно с точки зрения происхождения солнечной системы). С ним был интересный спор по вопросу теории происхождения Луны. Он считает, что Луна и Земля образовались как-то совершенно независимо и лишь потом оказались рядом (разная плотность, разное строение). Я с этим не соглашался, доказывая, что логичнее предположить их независимую конденсацию, но из одного облака, так как иначе трудно представить себе механизм появления такой двойной планеты, как Земля-Луна. Спор закончил Г. Юри, сказав, что, конечно, доказательств сейчас ни у кого нет, в том числе и у него.
Джин Сернан, космонавт, летавший ранее на кораблях «Джеминай» и «Аполлон-Х», живой и остроумный парень, познакомил нас в Сан-Диего с семьей своего приятеля — инженера и одного из руководителей компании «Райян Айркрафт», — Д. Джеймсона. Д. Джеймсон понравился и своей жизнерадостностью, и изобретательностью (он с большим удовольствием демонстрировал нам свои всевозможные изобретения — от авторучки, которая не пишет на простой бумаге, а только на специальной (чтобы вытеснить неудобные — «тушь и рейсфедер»), и машинки для чистки зубов без зубной щетки (струей воды) до самолетов и различных авиационных устройств (он прокрутил нам небольшой фильм о работах фирмы). Кстати, именно он вел работы по системе приземления корабля «Аполлон» с использованием так называемого «Крыла Рогалло», которое должно было заменить парашюты на последнем участке полета и позволить за счет планирования выбирать место для приземления. Однако из-за неудач при экспериментальной отработке этой схемы от нее отказались, и финансирование этого направления было прекращено.
В понедельник мы выехали в Лос-Анджелес. Г. Береговой должен был посетить завод «Норт Америкен Рокуэлл», а я «Джет Пропалжен лаборатори» (один из центров НАСА).
Доктор Билл Пикеринг, руководитель центра, рассказал мне о задачах и об организации работы. Центр «Джет Пропалжен лаборатори» занимается автоматическими аппаратами типа «Сервейер», «Маринер», ведет проектирование. Разработку узлов и агрегатов поручает промышленным фирмам (по договорам). Сборка и основные испытания (тепловые и на герметичность; на нагрузки и комплексные электрические) аппаратов производятся опять в центре. После старта с мыса Кеннеди управление полетом автоматических аппаратов осуществляется опять из этого же центра в Лос-Анджелесе, по той же схеме, как и в Хьюстоне. Опять та же картина, что и в Хьюстоне, — сконцентрировано в одном месте проектирование, финансирование смежных организаций, основные испытания, подготовка к полету и управление полетом.
В «Джет Пропалжен лаборатори» осмотрел большую термобарокамеру, предназначенную для проведения комплексных тепловых испытаний аппаратов в условиях вакуума и солнечного освещения, испытательный корпус, музей и центр управления полетом.
В беседе доктор Б. Пикеринг рассказал о новых экспериментальных данных по Марсу, полученных в этом году с помощью аппаратов «Маринер-VI» и «Маринер-VII». Подтвердилось, что давление атмосферы у поверхности около 5―7 миллибар (то есть получены такие же данные, как и в предыдущем полете, а это важно, потому что некоторые специалисты называли слишком большой диапазон возможных давлений у поверхности: от 5 до 20 (!) миллибар). Атмосфера почти целиком из углекислого газа. Поверхность очень напоминает лунную — изрыта большими и мелкими кратерами, одно место является исключением — так называемая долина Хэлас, где нет совершенно кратеров — ровная поверхность. В мае следующего года, когда Земля, Солнце и аппарат «Маринер» будут на одной прямой, они собираются провести эксперимент по проверке величины отклонения луча электромагнитного излучения при его прохождении вблизи Солнца.
Удалось договориться с организаторами поездки о замене ленча на посещение завода фирмы «Норт-Америкен Рокуэлл». На заводе мне показали цеха сборки, электрических испытаний и музей возвратившихся спускаемых аппаратов корабля «Аполлон».
В цехе сборки — атмосфера приборного производства — чистота, отсутствие пыли, помещение герметичное с искусственным кондиционированием, на входе фильтр-шлюз, где входящего «обдувают» и заставляют «очищаться» от пыли и грязи и каждый должен переодеться в чистую производственную одежду.
Сборка идет на нескольких стапелях, которые имеют несколько этажей. Сначала отдельно собираются основной отсек (спускаемый аппарат) и вспомогательный отсек (то есть приборно-агрегатный). Приборный отсек негерметичный.
Это характерное отличие — американские автоматические и пилотируемые аппараты, как правило, не имеют герметичных приборных отсеков. И понятно почему — и легче и удобнее в эксплуатации (при сборке и подготовке корабля или аппарата к полету), нет лишних гермовводов. Ведь если на заключительной стадии испытаний выходит из строя какой-либо элемент в герметичном приборном отсеке (например, в корабле «Союз»), то приходится расстыковывать кабельную сеть, гидро- и пневмомагистрали, разбирать корабль, вскрывать приборный отсек. А затем все в обратном порядке — сборка, повторные испытания на герметичность систем (после восстановления магистралей), приборного отсека, прозвонка кабелей и повторные электроиспытания.
На контрольно-испытательной станции четыре стапеля для кораблей и три пультовых (на четвертом стапеле может во время электрических испытаний трех кораблей идти монтаж и подготовка к испытаниям четвертого). Хорошее впечатление от пультовой для комплексных электрических испытаний корабля. Идея испытаний и принципиальный метод те же, что и у нас, — автономные испытания приборов, систем, а потом комплексные.
Интересно отметить, что на электрических испытаниях в это время находились корабли «Аполлон-14» и «Аполлон-15», которые должны были стартовать соответственно в июле и в ноябре 1970 года. То есть на время электрических и функциональных испытаний, отработки схемы данного корабля и его подготовку к полету выделяется время порядка года (с момента окончания сборки). Это, конечно, позволяет повысить надежность и качество подготовки.
В музее, где находятся вернувшиеся спускаемые аппараты кораблей «Аполлон», обращает на себя внимание состояние внешней поверхности теплозащитного покрытия. При транспортировке некоторые куски прококсовавшегося поверхностного слоя отвалились, и видно, что в наиболее теплонапряженных местах глубина коксования составляет примерно 20―30 миллиметров. Конструкция теплозащитного покрытия у аппарата «Аполлон» совершенно иная, чем у наших спускаемых аппаратов, но органический наполнитель поверхностного защитного слоя, сублимирующий при высоких температурах, по-видимому, по составу близок к используемому у нас.
По их данным, температура разрушения поверхностного слоя составляет 2750 °C, что вызвало у меня некоторые сомнения.
В этот же день (27 октября) мы вылетели в Сан-Франциско. Прием у мэра, в законодательном комитете, осмотр города из старинного вагончика канатной дороги (что-то вроде трамвая, приводимого в движение канатом, — этот вид транспорта, наверное, сохраняется как экзотическая реликвия).
Следующий день был посвящен осмотру города. Сан-Франциско размещается на мысе между океаном и заливом. Город белых зданий, разбросанный на холмах, окруженный парками и водой, великолепно выглядит с самых разных точек и днем на фоне зелени, моря и облаков, и ночью, залитый цветистым морем электрических огней. Этот город (как и Нью-Йорк) ближе и понятнее нам, чем другие города Америки, он больше похож на наши города, более традиционен: улицы, вечером залитые огнями, тротуары, оживленная толпа на улице. В более современных городах Америки больше бросаются в глаза дороги-магистрали и часто многоэтажные развязки, торговые центры на пустырях, залитых асфальтом, и громадные стоянки автомобилей.