шку!
– Прошу прощения, но не могу оставаться дольше. – Я дал знак воину уносить коробку с приобретением, пока хозяйка не поняла, что происходит. – Должен немедленно отправляться в Драгаард. По неотложному делу королевской важности.
И ведь не соврал!
Я раскланялся и выскочил прочь. Следом за «матушкой» появилась нойлен Хильда, и я испугался, что всё же не сдержусь.
Чем ближе был мой особняк, тем спокойнее становилось на душе. Самое главное я уже сделал: принял решение. Теперь нужно всего лишь сутки подождать.
Когда я ворвался в прихожую, дворецкий встретил меня радостной улыбкой.
– Ужин к какому времени готовить-с, нэрр-герцог? – Он склонился в поклоне.
– Мо Йацке, я не буду ужинать, – уведомил я, стягивая перчатки и поворачиваясь к нему спиной, чтобы тот снял шубу.
– Но как же… – растерянно пробормотал он, медля, и я сам скинул верхнюю одежду с плеч.
– Вот так. Я уезжаю в Драгаард. Надеюсь, не меньше чем на неделю, – поставил я его в известность, быстро разулся и поспешил вверх по лестнице.
– Но ведь… – крикнул мне вслед слуга, однако я слишком торопился, чтобы разжёвывать указания. Тем более что обычно Йацке всё прекрасно понимал с первой попытки.
Первым делом я заглянул в кабинет, проверить почтовик.
Так и есть! Меня ждало письмо от жены, и мне не терпелось его прочесть, но – время! Я прекрасно прочту его по дороге. А то время, которое я потратил бы на него сейчас, лучше проведу в её компании.
Камердинера видно не было. Видимо, слуги привыкли, что я появляюсь лишь ближе к ночи, и несколько распоясались. Я вошёл в покои, чтобы переодеться в чистое после дня в трудах.
– …Дорогой, ты сегодня так рано?
Томный женский голос прозвучал настолько неожиданно, что я едва не выронил из рук письмо супруги.
На кровати в красивой позе возлежала моя любовница.
Бывшая любовница!
На ней было надето… почти ничего, не считая полупрозрачного пеньюара винного цвета, который больше открывал, чем наоборот. Возлежала она на шёлковом покрывале в цвет наряда, лишь тоном потемней. И в руке изящно держала бокал с тёмного цвета заморским вином. Подозреваю, из моего винного погреба.
– Мо Йацке! – гаркнул я во все горло в сторону коридора.
За дверью послышались шаги. Видимо, дворецкий и сам понимал, что что-то пошло не так.
– Что это?! – Я указал рукой на постель, где Свея пыталась прикрыться покрывалом, не расплескав при этом вино.
Йацке, как приличный человек, пытался отвести взгляд, но как мужчина этого сделать не мог. Потому как у Свеи было на что посмотреть. И за что подержаться. Не зря же она была примой!
– Это нойлен Виклунд, – уведомил меня дворецкий.
– И что она здесь делает?!
– Она делает вам сюрприз.
– Сюрприз удался! – прорычал я. – Чтобы этой женщины больше никогда в моём доме не было. В моё отсутствие – особенно!
– Но ведь раньше… – промямлил, окончательно сжавшись, мо Йацке.
– Раньше я не был женат!
– Ты был трижды женат! – фыркнула Свея, поставила наконец бокал на тумбочку и поднялась, кутаясь в покрывало.
– Я был женат двенадцать раз. Этот – тринадцатый, – поправил её я.
Она подошла ко мне вплотную и, задрав нос, заявила:
– Три из них – на моей памяти. И в моей постели!
– Всё в этой жизни меняется, – развёл я руками.
Дворецкий, пользуясь возможностью, бесшумно скрылся за дверью.
– Ты об этом пожалеешь!
– Давай мы оба постараемся сделать так, чтобы не пожалела ты. Постарайся не задерживаться. Мо Йацке организует тебе экипаж.
Ничего страшного не случится, если я переоденусь на постоялом дворе. Я велел вынести дорожный сундук и сурово посмотрел на дворецкого. Тот умоляюще сложил руки. Я нахмурил брови. Он повинно опустил голову.
Не хотелось бы его увольнять.
Надеюсь, он вынесет урок.
И Свея тоже вынесет.
Урок и остатки своих вещей.
Глава 33, в которой в Эмилии пробуждается хозяйка
Больше всего я ждала письмо от герцога. Я проснулась и отчётливо осознала, что пробудил меня не голод и не какой-нибудь другой животный (в смысле, исходящий из живота) позыв, а желание поскорее прочитать письмо от нэрра Рауля Эльдберга. Но письма были на десерт, только для тех, кто хорошо себя вёл накануне и плотно позавтракал. По случаю раннего пробуждения я провела себе урок по овладению огнём. Огонёк зажигался всё уверенней и не сбегал, когда я открывала глаза. Но зажечь его произвольно, просто так, мне пока не удавалось.
И что с ним делать дальше, я тоже не знала.
В книжке для мам ничего на этот счёт не говорилось. И я с ужасом поглядывала на стеллажи. Как там найти упражнения следующего уровня? По-хорошему, я уже освоила то, что полагается девочкам: научилась держать дар под контролем. Но мне было мало. Я хотела… Нет, у меня не было желания сражаться в боях, кидаясь огненными шарами. Упаси Годин! Но интересно же, как ещё его можно использовать? И на каких других «инструментах» я могу научиться «играть»? Для чего эту магию вообще применяют? Может, мне оно очень надо, а я об этом понятия не имею!
Жаль, что мамы нет в живых…
Мне не хватало её во всём, но сейчас стало не хватать ещё сильнее. С ней я могла бы поговорить о том, что со мной происходит. Возможно, она бы что-то придумала. Она всегда что-то придумывала. Мама у меня та ещё выдумщица…
Была.
Я быстро вытерла набежавшую слезинку и вызвала служанку. Я уже встала? Встала! Значит, и им пора.
На сладкое дворецкий выдал мне целых три письма, и я задумалась о том, чем обидела проказника Лохи. Потому что два из них совершенно точно были лишними.
– Я могу выбрать? – уточнила я у мо Йохана.
Кажется, у бедного дворецкого чуть заворот мозгов не случился от вполне невинного вопроса.
– Нет, нэйра-герцогиня. Всё вам.
– Очень жаль, – призналась я. – Пойду предаваться читательским излишествам.
Чтобы поправить настроение, письмо герцога я оставила на самый конец.
Начала с письма Оливера.
После прочтения в голове у меня крутилась только одна мысль: как можно дожить до такого возраста таким потрясающим идиотом?
«Дорогой Оливер! Крепитесь», – принялась я за ответ. «Думаю, стоит принять тот факт, что отныне я – супруга нэрр-герцога Эльдберга, и моя жизнь более мне не принадлежит». Если бы к романтичности Олли прилагалось хоть чуть-чуть здравого смысла, ему бы этого было достаточно. Но, увы, Ёнклифу требовались пояснения. «Ваш подарок, к сожалению, тоже больше не в моих руках. Герцог очень наблюдателен. Ничто не может скрыться от его взора». Интересно, а такой намёк на возможные последствия от Левого Ботинка короля достаточен? Или Оливер, купив яду, считает себя бессмертным?
«Здесь, в безмолвии замка Драгаарда, где я провожу свои дни, мне так не хватает дружеского совета!» Олли, ты знаешь такое слово: «дружеский»? А что оно означает, ты знаешь? «Как глубоко просвещённый человек с тонким литературным вкусом, посоветуйте, что из пьес Вилли Сказкаарда мне стоит почитать?» Думаю, с ранним творчеством поэта ной не знаком, хвала Годину. Иначе я не отделалась бы одним поцелуем.
«Не знаю, когда мы сможем увидеться вновь, но время до нашей новой встречи мы могли бы проводить за обсуждением гениального творчества драматурга, подтолкнувшего вас к столь решительному поступку». Мне кажется, хороший способ отвлечь Оливера от глупой и опасной затеи. Конечно, Вилли с его трагедиями – не самое подходящее чтение для незамутнённого ума моего несостоявшегося жениха. Но, по крайней мере, у него будет шанс переключиться на что-то более животрепещущее. А там, глядишь, и на кого-нибудь…
«С уважением и дружеским участием, нэйра-герцогиня Эмилия Эльдберг», – закончила я письмо. Умному человеку хватило бы одной этой фразы. Но уверена: Ёнклиф сумеет увидеть романтический намёк даже в ней.
Вторым я раскрыла письмо папы. Ничего хорошего я не ожидала. Единственное, что меня порадовало в нём, – отсутствие прямого требования выслать денег. Страдания нэйры Оды умилили. Я – не папа, мне на её затворничество глубоко посредственно. А вот то, как Хильда обходится с сервизом мамы, взбесило. Будь я дома, сестричка сейчас тушила бы фейерверк в волосах. Не знаю, как именно мне это удалось бы, но ощущала: я в состоянии.
Чтобы сдержать рвущиеся наружу недобрые слова, я решила переключиться на письмо герцога. Его я открывала, волнуясь, как перед первым своим выходом в свет.
«Милая моя Эмилия! Получаю твои письма по вечерам». Это «твои» прозвучало неожиданно обжигающе и очень интимно. «Поэтому с самого утра жду, когда же закончатся эти глупые дела и я смогу перейти к самому важному – лучику света от тебя». Щёки зарделись от смущения и удовольствия. Рауль, конечно, приукрашивает, но всё равно приятно.
«Я рад, что, несмотря на новую обстановку и одиночество, ты не отчаиваешься и находишь себе занятия». А я-то как рада!
«Какие интересные и неожиданные мысли приходят тебе в голову от прочтения книжки для родителей! У тебя удивительный талант: видеть неочевидное в привычном. И каждое утро я благодарю Фройю за встречу с тобой». Тут дорогой мой супруг мне откровенно льстил. Или просто не совсем представлял, на ком женился. Но на ближайшие полгода его заблуждения меня вполне устраивали. Даже если через месяц он во мне разочаруется, у меня будет целый месяц тихой радости. Читать такое о себе было приятно. Бушующий пожар в груди превращался в уютный огонёк камина. На душе становилось легко, как после упражнения по овладению даром. Или даже легче.
«Если тебя тревожит вопрос, нет ли у меня внебрачных детей – то можешь не волноваться. Их нет. Однако если ты переживаешь, что детей у меня не может быть вообще, то тоже не стоит беспокоиться. У меня мог быть ребёнок. Но, к моему величайшему сожалению, ему не суждено было родиться. Скалди забрала его вместе с его матерью