– Дорогая, поможешь мне смыть с себя дорожную грязь? – намекнул я, запирая дверь в покои.
– Дорогой Рауль, где ты умудрился найти дорожную грязь среди зимы? – «удивилась» Эмилия, бодливая горная козочка.
– Эмилия, нет ничего невозможного для сильного мага.
– А ты очень сильный маг?
– Я очень сильный. И маг. Так что раздевайся, – подмигнул я. – Помочь?
– Нет-нет, можно я сама? – пискнула она и, не дожидаясь ответа, скрылась за занавесью к ванне.
Ну и далеко ты надеешься убежать?
Я аккуратно снял всю свою одежду и сложил её в сундук, чтобы слуги завтра разобрали. Разогнал огонёк, зажигая свечи в канделябре, и отключил магический светильник. Подвижное, словно живое, пламя свечей расчертило комнату причудливыми тенями и сгладило резкие углы. В покоях сразу стало теплей и уютней.
Эмилия прятала плечи в пену. Свечи за моей спиной освещали её лицо и скрывали моё.
– Дорогой Рауль, – начала супруга, когда я погрузился в воду. Её уровень теперь поднялся к самому бортику лохани. – Скажи, а у мужчин это такой ритуал – демонстрировать свой… молот?
– С чего ты взяла, Эмили?
«А кто ещё тебе демонстрировал свой… молот?» – крутилось в моей голове.
– Если я правильно поняла, дворфы дружной семейкой встречали гостью в своём подземном жилище, демонстрируя… инструментарий.
– Эмилия, «инструментарий», как ты выразилась, – предмет гордости любого мужчины. Мужчина относится к нему очень трепетно и не прощает никаких шуточек в его адрес.
– То есть этой темы лучше вообще не касаться? – деловито уточнила жена.
– Темы – да. Инструментария – нет. Инструментария касаться можно и нужно. Дайте свою руку. Не бойся. Я уже поел. А у инструментария нет зубов.
Она хохотнула и протянула свою маленькую ладошку.
Я придвинулся ближе, просовывая ступни по бокам, и опустил её руку на свою возбуждённую гордость. И едва не дёрнулся от обрушившихся на меня ощущений.
– Видишь. Ничего не случилось. Ты можешь его ощупать. Потрогать. И даже погладить, – добавил я доверительно, потянувшись к ней корпусом.
Эмили напряглась, явно не представляя, что делать дальше. Я положил свою ладонь поверх и потянул вниз, заодно обнажая то, что раньше было сокрыто.
– Ой! – испугалась супруга. – Что я наделала?!
– Всё ты наделала прекрасно, дорогая. Продолжай в том же духе. И вообще. Неужели тебе не интересно проверить, чем мужское тело отличается от женского? Можешь придвинуться, чтобы было удобнее.
Я опёрся спиной о бортик и заложил руки за голову. Убедившись, что ей ничто не угрожает, Эмилия начала изучение. Её пальчики были столь нежны и невесомы, что пару раз мне пришлось напрячь всю свою волю, чтобы сдержаться, и я мягко снял её расшалившиеся ручки с символа своей мужественности.
– Я сделала что-то не так? – расстроилась супруга.
– Эмили, ты всё делала так! Просто… немножко слишком хорошо, – признался я.
– И что же в этом плохого?
– Ничего плохого в этом нет. Плохо то, что хорошо мне, а не тебе, моя милая. – Я положил руку на её колено, и она вздрогнула.
– Но, Рауль, я не готова… демонстрировать свой… свои…
– Свою, – подсказал я, едва сдерживая смешок.
– И это тоже, – быстро согласилась Эмилия.
– Не страшно. Мы начнём издалека – Я поймал её ножку. – Например, с этих пальчиков… – И принялся массировать стопу двумя руками.
Напряжённость начала стекать с лица Эмили. Супруга блаженно прикрыла глаза. Я поднял ножку выше, глубоко страдая, что вода и темнота скрывают сейчас от меня самое сокровенное, и облизал мизинчик.
– Ай! – Жена попыталась вырвать у меня стопу. – Что вы делаете?
– Я? Вот это. – Я медленно и прочувствованно повторил.
– Но разве так можно?
– Эмилия, можно всё, что доставляет удовольствие обоим супругам. При условии, что они находятся друг с другом, – на всякий случай уточнил я и прикусил фалангу пальца.
Пальчики первой ноги быстро закончились. Я придвинулся ближе и перешёл ко второй стопе, оставив первую у себя на плече.
Вот где мне потребовалось всё моё самообладание! Ведь счастье было так близко, что почти невозможно было удержаться.
Зато Эмилия в моих руках расслабилась и поплыла.
– Эмили, мне кажется, мы уже достаточно чисты. Пора выбираться. Я тебе сейчас помогу, – пообещал я и вылез из лохани.
Быстро обтёрся и вернулся за женой. Закутал её в полотенце и унёс свою добычу на кровать.
Эмилия была такой красивой, что сердце за грудиной заходилось.
– Дорогой Рауль!
Я поднял взгляд на голос.
– Дорогой Рауль, я хотела спросить: а мы когда-нибудь уже перейдём непосредственно к исполнению супружеского долга? – поинтересовалась моя супруга. – Не подумай плохого: меня всё устраивает. Просто чтобы понимать: можно уже спать или ещё нет?
Наверное, потрясение прочиталось на моём лице слишком явственно, потому что Эмилия поспешила объяснить:
– Если ты хотел доставить удовольствие мне, то благодарю. Мне уже хорошо. И если тебе больше ничего не нужно, то я бы уже уснула.
– Ну уж нет, милая моя Эмилия! Я твёрдо намерен…
– Я заметила. Очень твёрдо. – Она бросила взгляд мне в область паха и протянула руку, будто хотела убедиться.
Я с радостью ткнулся в маленькую ладошку, а потом протиснулся между бёдер жены. Целуя и прикусывая нежную кожу, начиная с лица и шеи, я стал спускаться ниже. Когда я был уже в районе пупка, Эмилия поймала меня за волосы и заставила оторваться от процесса.
– Дорогой Рауль, а тебе обязательно?..
Я поднял бровь, выражая интерес.
– …обязательно двигаться… ну… туда?
Я протянул руки к вызывающе торчащим холмикам груди. Эмили заёрзала подо мной.
– Видишь, дорогая, ты сама знаешь ответ.
Она, тихо поскуливая, попыталась вывернуться, но если я решил причинить удовольствие, оно неизбежно. Поэтому я продолжил путь к сокровенному. Когда я в первый раз коснулся его языком, Эмили всхлипнула. Каждый её рваный выдох, каждый стон, каждое движение навстречу моим пальцам и языку отражались во мне эхом, заставляя чувствовать всё настолько остро, будто это происходило со мной. И когда кульминация накрыла её, мне чудом удалось сдержаться.
Теперь мне предстояло самое сложное.
Самое важное.
И самое сладкое.
Поднявшись выше, лицом к лицу к своей желанной супруге, я наконец скользнул в гостеприимный жар, уткнувшись в девственную преграду. Крепко удерживая жену за бёдра, резким движением я ворвался глубже. Эмилия испуганно вскрикнула и распахнула глаза.
Растворившись в зове естества, я пил из них её боль, не в силах утешить и не в состоянии остановиться. Всего несколько движений – и внутри меня словно прорвалась плотина, заполняя всепоглощающим наслаждением каждую клеточку тела. Я зажмурил глаза, чтобы не упустить ни капельки, ни крошечки блаженства…
Когда я вновь открыл глаза, взгляд Эмилии всё ещё был испуганным.
– Вот… и всё… дорогая… – прошептал я, тяжело дыша, и коснулся губами её шеи. – Вот… и всё… Больше я… не причиню тебе боли… Никогда…
Я выдохнул, пытаясь унять барабаны в ушах.
– Ты просто… такая невероятная, – я целовал её лицо, – что это даже представить невозможно. Мне ещё… никогда… не было так хорошо.
Может, и было. Но прямо сейчас я ничего подобного вспомнить не мог.
Я перевалился на спину и увлёк Эмилию к себе на плечо. Нужно было подняться, обмыться, обтереть супругу…
Чуть позже.
Какое-то время мы просто лежали и молчали.
– Знаешь, дорогой Рауль, – нарушила молчание Эмили, подняв на меня взгляд. – Пожалуй, я согласна терпеть это ваше «удовольствие» раз в месяц.
– Во-первых, наше «удовольствие». Во-вторых, Эмили, я не намерен ограничиваться разом в месяц. Я бы продолжил прямо сейчас… Ну, может, не прямо сейчас… но очень скоро! Но сегодня тебя нужно поберечь. А вот послезавтра…
– …если тебя не вызовет его величество… – На лице Эмилии мелькнула улыбка, и жена быстро чмокнула меня в грудь.
Нужно дать ей немного времени, и моя маленькая сладенькая жёнушка станет ещё слаще.
– Привыкай к тому, что нашего удовольствия будет много, – закончил я мысль, потянулся и коснулся губами кончика её носа.
– Это плохо.
– Почему?
– Потому что я могу привыкнуть. И когда мы разведёмся, мне будет этого не хватать, – огорчённо поделилась Эмилия.
– Если будет не хватать, мы можем встречаться после развода и заниматься этим, чтобы хватало, – предложил я.
– А какой тогда смысл разводиться?
– Вот и я о том же: никакого!
Пока окончательно не размяк в объятиях любимой жены, я оторвал себя от неё и от постели и прошёл до ванны. Быстро обмылся, смывая кровь и семя. Затем смочил угол полотенца, отжал его и осторожно обтёр Эмилию. Убрал из-под неё испачканное кровью покрывало, взял из шкафа чистое, потушил свечи и забрался в постель, укрываясь и возвращая жену на грудь.
И только тогда до меня дошло, как я называл Эмили про себя.
Да, нужно себе признаться – я влюбился в свою собственную жену. Вот такая неожиданность со мной случилась. И сейчас я не испытывал ни малейшего желания разделять супружеский долг и удовольствия личной жизни.
Какая разница, что по этому поводу думает его величество?
Я глядел в окно, за которым в свете молодого месяца падал снег. Крупные хлопья напомнили слова Эмилии, сказанные сразу после бракосочетания. Она заметила семь снежинок у меня на ладони. Глупая детская примета: семь снежинок на ладони – к удаче.
Может, не такая она и глупая?
Глава 37, в которой Эмилия получает то, чего хотела, но оказывается, что хотела она совершенно другого
Я проснулась неприлично радостной и бодрой.
Одна.
На подушке не было никаких записок, и я решила, что герцог просто встал пораньше и решил меня не будить, за что я была ему искренне благодарна. Выспалась я великолепно!
Вопреки беспокойству мужа, никакого дискомфорта или боли я не ощущала, напротив, сил было столько, что мне даже удалось без труда зажечь в ладони огонёк. Просто так. Безо всяких упражнений. Просто мне хотелось во что-то вложить свою радость.