Я мчалась вперёд. В самом конце коридора я чуть замешкалась, пытаясь понять, куда же мне нужно, и дёрнула на себя последнюю дверь.
Там лежал мужчина.
Прямо на полу.
И он задыхался.
Лицо его побагровело. Он пытался сделать вдох, открывая рот, но безуспешно. Я бросилась к нему, присела, но совершенно не понимала, как помочь.
– Что здесь происходит?! – рыкнул Рауль, возникший на пороге.
На лице неизвестного промелькнуло узнавание. Он попытался поднять голову, что-то промычал и потянулся рукой в сторону герцога, но конечность не послушалась и бессильно упала.
– Он умирает, – произнесла я очевидное, и понимание этого заполнило меня чёрным, вязким отчаянием.
– Кто он?
– Не знаю! Я не знаю, кто он. Рауль, но ты обязан его спасти! – Я заломила руки, чтобы избежать резких жестов.
– Сейчас позову на помощь. – Супруг повернулся в сторону выхода.
– Рауль, он не доживёт! – Я дёрнула мужа за рукав. – Ты же можешь! Твоя мама обладала целительской магией!
На лице супруга читался скепсис, но всё же он шагнул в ложу и опустился на пол перед несчастным. Наверное, тоже понял, что это единственный шанс. Мужчина внезапно забился в судорогах, и его глаза закатились.
Рауль чуть задержал трясущиеся руки над умирающим, будто не понимал, что делать дальше, а потом рванул в стороны ворот сорочки. По полу с тихим стуком раскатились дорогие пуговички. Супруг уложил руки на обнажившуюся мужскую грудь и сомкнул веки.
Ничего не происходило.
В повисшей тишине вдруг стало слышно тоскливую музыку и рыдания героини на сцене. Тело на полу обмякло, и я боялась спросить: бьётся ли сердце?
В этот момент за дверью послышались шаги.
И вот теперь я испугалась по-настоящему.
Куда я привела мужа? Что подумают о нём, если обнаружат склонившимся над мертвецом?
Что с ним будет?!
Что будет с нами?
Судя по тому, как на глазах побледнел Рауль, он пришёл к тем же выводам.
В звенящей тишине дверь распахнулась, и на пороге возник мужчина. Он опешил в растерянности, а лицо мужа расслабилось. Я тоже его узнала: это был секретарь Эльдберга.
Ной Херберт приветливо улыбнулся, а в следующий момент он вскинул обе руки, и из них что-то вылетело в сторону герцога. Тот перескочил за кресла, а там, где он только что сидел, бархат был рассечён ледяными лезвиями.
Все части головоломки встали на место. Но почему-то радости от разгадки я не испытала.
Я вжалась в стену, стараясь с нею слиться, но, к счастью, секретарь не обращал на меня внимания. Видимо, считал, что я не представляю для него опасности. И вообще ему было не до меня: Рауль ответил встречным выпадом чего-то, что просвистело над головой присевшего секретаря, и в тот же момент в Эльдберга, высунувшегося из-за укрытия, полетел сгусток огня.
Э! Это моя стихия!
Только, к сожалению, я не умела кидаться пламенем. А вот если бы меня обучали, я бы не сидела сейчас, как немощная кукла, а пришла на помощь мужу!
Мой взгляд упал на неподвижного мужчину на полу. Его камзол украшала довольно крупная брошь в форме театральной маски. Она выглядела увесистой, а верхние её края были очень удачно заострены. Я воспользовалась моментом, пока Херберт скрылся за дверным косяком, уходя от удара мужа. Быстро сорвала брошь, зажала между ладонями и замерла. Всю свою ярость, весь свой гнев и страх я направила в пальцы. Металл в руках стал накаляться, но при этом не обжигал, как и огонёк раньше. И когда Херберт в очередной раз появился в дверном проёме, я швырнула в него брошь.
И попала, что уж совсем невероятно!
Он вскрикнул, схватившись за плечо, и бросился ко мне.
Я распласталась по стене и вжала голову в плечи…
Но тут не сплоховал мой драгоценный супруг, доказав, что он – настоящий Эльдберг. Он рванул наперерез злодею, перепрыгнув через кресла, и схватил секретаря за шкирку. Тот обернулся и получил с левой руки в подлую морду, хотя я не должна так выражаться. Мужчины перешли от благородной магической дуэли к грязной потасовке, и вскоре оба они оказались на полу. Я быстро сняла туфлю и врезала каблуком прямо по секретарскому темечку, которое оказалось так удачно подставлено. Конечно, удар мой не был сокрушительным. Но Херберт обернулся… А Рауль снова воспользовался моментом и врезал в челюсть гаду так, что у него даже голова дёрнулась!
Так его! Так! Знай наших!
Голова секретаря безвольно повисла, и Рауль скинул его с себя. Тот с глухим стуком завалился рядом с первым умирающим.
Супруг поднялся, одёрнул камзол и подал руку мне, помогая подняться. В зале раздались аплодисменты. Пока у нас в ложе бушевала битва, нормальные зрители смотрели пьесу величайшего драматурга нашей эпохи – Вилли Сказкаарда. И моего мужа по совместительству. Гордый супруг бросил взгляд на сцену, где актёры принимали восхищение зрителей, а потом опустил его на поверженного врага. И лицо Рауля изменилось.
– Эрик?.. – произнёс он потрясённо.
И почти одновременно с именем короля прозвучали слова Свеи Виклунд, исполнительницы роли Фройи, по совместительству – бывшей любовницы моего мужа.
– …А если вы посмотрите в первую ложу второго ряда, то увидите самого автора этой потрясающей пьесы, известного вам как Вилли Сказкаард. И ещё более известного под именем нэрр-герцога Рауля Эльдберга! – И тут она сделала широкий жест в сторону нашей ложи.
На мгновение на Королевский театр опустилась такая плотная тишина, что по ней можно было проплыть на лодке. А в следующий миг она взорвалась какофонией голосов.
– Его величеству плохо! – перекрыл гул своим воплем Рауль.
Я удивлённо посмотрела на него.
Потом на пол.
Рядом с Хербертом, по-прежнему без сознания, лежал мужчина. Только лицо его изменилось.
И следует признать, на монетах его профиль изображали очень правдоподобно.
Глава 54, где Рауля ждут ответы на загадки, которые он даже не пытался разгадывать
Вокруг суетились люди. Маги-целители колдовали над телом короля. Стража приводила в себя Херберта и уводила из театра для дальнейших разбирательств. Заглядывала королева. Подходил с вопросами королевский дознаватель. Но я отбился от него, сославшись на полученные ранения, и посоветовал поинтересоваться у Херберта, почему он набросился на меня, пока я спасал его величество. Информация о магической специализации моей матери, так своевременно полученная от жены, очень помогла. Проверить её было совсем несложно.
Но я понимал, что положение моё очень зыбко. В любой момент из обвинителя я могу превратиться в обвиняемого. Надеялся я вовсе не на признания секретаря, а на то, что Эрик очнётся и расскажет, как всё было.
Потому что если не очнётся…
Но нет, несмотря на то, что действовал я по наитию, жизнь короля была вне опасности. Так утверждали целители.
Подумать только! Если бы не интуиция Эмилии, его уже не было бы в живых!
Зато теперь стало понятно, почему никто не мог выследить Эрика с новой любовницей. Его величество пользовался «маской Лохи»! Я столько слышал об этом артефакте и даже о нём писал, но ни разу не видел собственными глазами. Я читал, что форма в нём не главное. Артефактор изрядно повеселился, изготовив его в виде театральной маски.
Вопрос: откуда у Эрика взялся епронский артефакт?
Но, надеюсь, об этом он тоже расскажет.
Всё это время моя супруга скромно сидела на дальнем кресле ложи и делала вид, что она образцовая тринадцатая жена: тихая, послушная и недалёкая. Моя маленькая синичка сидела так спокойно, будто скандал, который развернулся у всех на глазах, был ей совершенно безразличен. Словно ей неважно, что муж-герцог оказался «тем самым эпатажным писакой», как шептались за спиной. И к обнаруженному без сознания королю она тоже отношения не имеет. Если бы я не знал о её роли в истории, так бы и подумал. У неё хватило самообладания даже на то, чтобы прочесть письмо нэйры Солвейг, как я заметил краем глаза.
Интересно, о чём оно?
Очень, очень много тайн скрывала моя маленькая синичка.
И я надеялся, что обязательно их разгадаю.
Со временем.
Случайно столкнувшись в антракте с нэрром Эрлингом, моим учителем, я поспешил поделиться проблемой с зельем и женой. Нэрр Улле выразил глубокую озабоченность ситуацией и сказал, что, скорее всего, полноценного наследника от Эмили я не получу. Но ничего страшного, сказал он и похлопал меня по плечу. Где тринадцать браков, там и четырнадцать.
Но я глядел на свою синичку и думал, что если она примет меня тем, кто я есть на самом деле, и не потребует развода, сам я разводиться не буду.
Хотя определённо пришла пора поговорить откровенно.
Теперь, когда она уже всё равно всё обо мне знает.
Вот останемся один на один и поговорим.
– А что теперь будет с твоим братом? – спросила она, стоило нам сесть в экипаж.
– Каким братом? – не понял я.
– Ну… Хербертом, который твой секретарь.
– Эмилия, несмотря на то, что мы вместе росли, Херберт мне не родственник.
– Ну ладно. Будем считать, что сын твоего отца и вашей экономки – это не твой родственник, – покладисто согласилась Эмилия.
– Чей сын?! – Не знаю, чего в моей реакции было больше: потрясения или негодования.
– Ты правда не знаешь? – удивилась Эмилия. – Но твой отец не виноват! – уверила она, чем окончательно меня обескуражила. – Его приворожили!
– Кто?
– Мать ми Лотты.
– А она тут при чём?!
– В общем-то, при всём, если я правильно поняла. Помнишь разговор, который мы с тобой подслушали, когда спускались с чердака? О ком-то, кого Фройя лишила дара, кто свёл в могилу свою мать и задурил голову герцогу? Мы решили, что селянки говорили обо мне. А они говорили о ми Лотте. Я тебя как-то спрашивала о праве первой ночи, которым пользовались владельцы Драгаарда.
Я кивнул.
– Так вот, – продолжила супруга. – В первом поколении от таких ночей маги не рождались. Но кровь Эльдбергов – не водица, и дар всё равно пробивался наруж