Люк встал, он хотел заставить меня замолчать.
– НЕТ. Это была моя идея. Блайт совершенно невиновна.
– Это не так! – заспорила я. – Это моя вина!
Во мне нарастало отчаяние. Мне надо было остановить его. Я повернулась спиной к папе и его заместительнице и прошептала Люку:
– Почему ты это делаешь? – Затем еще тише: – У нас был уговор!
Люк потянулся и заправил прядь волос за мое ухо, как тогда на парковке, после свидания.
– Я разрываю его, – сказал он.
Его голос был похож на ароматную теплую карамель. Я могла плавать в этих звуках. Нырять. Утонуть в них.
Он простил меня.
Я наклонилась к уху Люка.
– Что ты шепчешь? – прокаркала Хинклер.
Мои длинные волосы закрывали им обзор.
Я, почти не касаясь, поцеловала Люка в щеку и прошептала:
– Я не позволю тебе сделать это. – Затем повернулась лицом к папе: – Папа, если ты когда-нибудь верил мне, то поверь и сейчас. Знаю, это кажется невероятным, но вернуть гонку было моей идеей, потому что именно из-за меня ее отменили. Разве ты не понимаешь этого?
– Люк уже показал нам сайт, – сказал папа. – Он не знал бы о нем, если бы не участвовал.
Я хлопнула ладонями по столу и прокричала:
– Это был не он! Разве ты не видишь, что Люк просто пытается защитить меня?
Папины брови удивленно взметнулись вверх. Он слегка приоткрыл рот и пристально посмотрел на Люка. Затем снова на меня. И опять на Люка. Он вспыхнул, и я увидела, что он все понял. И более того, даже одобрил.
– Что ж, тогда самым логичным решением будет отстранить вас от занятий обоих, – радостно хохотнула Хинклер. – Правда, если фотография с мистером Павелом никак не связана с охотой, мисс Маккенна грозит исключение за издевательство.
– Это абсурд, – встрял в разговор Люк. – Я не против той фотографии. Нельзя назвать ее издевательской, если надо мной не издевались. По правде говоря, – обратился он к заместителю директора, и его лицо озарилось улыбкой, будто кто-то нажал на выключатель, – мне даже нравится эта фотография. – Люк придвинулся ко мне и подхватил своим мизинцем мой. – Она напоминает мне о моем самом лучшим дне в жизни.
Мое сердце бешено заколотилось. Воздух вокруг нас сгустился, не давая сделать и вдоха. Стены сомкнулись, создавая впечатление, будто мы с Люком одни в этом кабинете и ничто не может нам навредить. А если это и не так, то для нас не имело значения.
Важно лишь то, что самый лучший день в своей жизни Люк провел со мной.
– Но раз вы настаиваете, тогда, я полагаю, вам придется отстранить нас обоих, – улыбнулся Люк.
Мы стояли бок о бок, лицом к папе и его заместительнице. Я отцепила мизинец и взяла Люка за руку. Как только Люк сжал мою ладошку, все беспокойство и страх, жившие в моей душе, вдруг испарились. И меня перестало волновать, каким будет мое будущее. Больше никаких планов и никаких раздумий о том, что мне надо сделать для их достижения. С этого момента я собиралась жить своей жизнью, а не ждать ее.
Хинклер почти затряслась от ярости. Очевидно, она надеялась хоть кого-то из нас сегодня исключить из школы. Может, даже сломать кому-нибудь ноги или отрубить палец или два.
– Хорошо, – прорычала она сквозь тонкие, как иголка, губы. Папа поднял палец, будто собирался возразить, но она проигнорировала его. – Если вы так этого хотите, то именно это и полу…
На папином столе заорал интерком. И прозвучал голос Глэдис:
– Директор Мак, не могли бы вы выйти, пожалуйста?
– Не сейчас, Глэдис, – ответил папа. – Я занят.
Он открыл рот, чтобы начать говорить, но Глэдис снова его прервала:
– Думаю, вам стоит выйти сюда, директор Маккенна. Возникла ситуация, которая требует вашего внимания. Прямо сейчас.
Мы вчетвером обменялись озадаченными взглядами. Папа оттолкнулся от стола, встал и повел нас из кабинета. Но, сделав пару шагов от двери, он резко остановился, и мы практически врезались в него. Когда он продвинулся вперед, мы смогли увидеть, почему он замер.
В администрации собрался весь одиннадцатый класс – ученики стояли в дверях и даже в коридоре. Позади них носились несколько учителей, которые безуспешно пытались разогнать толпу. Это сборище гудело от разговоров. А в первом ряду, у самой стойки, стояли Сай и Дженна.
Сай поднял руки, тем самым прося всех замолчать.
– Директор Мак, – сказал он, – одиннадцатиклассники и я… – он повернулся и осмотрел толпу, затем повернулся обратно к папе, – и некоторые выпускники тоже… – за его спиной раздались смешки, – пришли сюда, чтобы сдаться. Мы все участвовали в запрещенном, безнравственном и развращающем соревновании, известном как «Гонка старшеклассников». Мы знаем, что наше признание приведет к отстранению от занятий, как того требует ваша политика… – тут и там раздались охи, – но мы ни за что не позволим девочке с козявкой или ботанику из мусорки пострадать из-за всех нас. – Пока Сай говорил, начали раздаваться хлопки. – Если вы отстраняете их, то должны отстранить и нас. Так что давайте займемся бумажной работой, потому что денек предстоит очень длинный!
Позади Сая раздались одобрительные возгласы и аплодисменты. В воздух взлетели кулаки, по комнате пронеслись свистки. Все кричали и прыгали.
– Половина этих ребят не участвует в охоте, – прошептал мне в ухо Люк.
На моем лице расцвела идиотская улыбка. Сюда пришли даже те, кто не участвовал? Невероятно.
– Они здесь ради нас? – спросила я.
– Нет. – Люк покачал головой. – Они здесь ради тебя.
– Что? – Я ничего не могла понять.
Улыбка Люка была такой же идиотской, как и моя.
– Никто не знал, что утром я собирался признаться во всем директору. Я никому не говорил. Хотя, судя по всему, Сай догадался, он видел меня здесь утром. Так что все эти люди здесь ради тебя, Блайт.
Я онемела.
А затем воспарила.
Воспарила к потолку, а затем сквозь облака в космос – единственное место, способное вместить в себя всю мою благодарность и симпатию к этим замечательным ребятам.
Они были здесь ради меня.
Ради девочки с козявкой.
Дочки директора.
Общественного изгоя и подростка-правонарушителя.
Ради kate4eva.
Ради Блайт.
Ради меня.
Вернувшись на землю, а точнее, в помещении администрации школы, я тут же расплакалась. Люк закинул руку на мое плечо и прижал меня к себе. Я уткнулась в его шею и позволила слезам проливаться на его хлопковую футболку.
– ОТЛИЧНО! – взвизгнула Хинклер. Ее визг прорвался сквозь шум толпы, как лезвие бритвы. – ВЫ ВСЕ ОТСТРАНЕНЫ! ВСТАНЬТЕ В ОЧЕРЕДЬ, И МЫ ПОДГОТОВИМ ДЛЯ ВАС…
– МЕРЕДИТ! – прорычал папа. – ДОСТАТОЧНО!
Хинклер застыла, а ее полные ненависти слова застряли в ее грязном рту.
Папа повернулся к ней:
– Я знаю, что поручил вам следить за дисциплиной, но думаю, вы согласитесь, что отстранять весь одиннадцатый класс и большую часть выпускного совершенно…
Что он собирался сказать? Нереально? Затруднительно? Или что-то подобное, связанное с послушанием?
– …совершенно неприемлемо.
И комната вновь взорвалась. Все начали скандировать:
– ДИРЕКТОР МАК! ДИРЕКТОР МАК! ДИРЕКТОР МАК!
Хинклер умчалась в бешенстве, а папа безуспешно пытался успокоить ребят. Люк взял меня за руку и потянул в дальний угол комнаты.
– Блайт, – сказал он, взяв меня за обе руки, – прости меня за то, что произошло вчера в столовой. Из-за той фотографии.
– Мне не стоило ее делать, – прошептала я.
Люк отмахнулся:
– Да мне плевать на саму фотографию. Меня заботило только то, что, как я думал, ты могла с ней сделать. Очевидно, я ошибался.
– Я говорила тебе правду, – отчаянно прошептала я.
– Знаю, – сказал он. – И знал в тот момент, но заставил себя засомневаться в этом. Я бестолковый журналист. Ты же знаешь. Но после того, как ты прислала мне письмо вчера вечером, у меня не осталось никаких сомнений. И никогда не возникнет вновь, Блайт. Обещаю. Прости меня.
Люк быстро поцеловал меня, не отпуская моих рук.
Папа разогнал всех по классам, и кабинет опустел. Заметив, что мы с Люком держимся за руки, он щелкнул пальцами и показал на нас, как плохой ресторанный певец:
– Вы двое должны… эм… можете возвращаться в класс. Ага. Вы свободны.
Интересно, кто больше покраснел – папа или я?
Мы с Люком вышли из кабинета и влились в толпу учеников, которые постепенно расходились по разным коридорам. Когда и нам пришлось разойтись, Люк прошептал мне выразительным голосом:
– Встретимся сразу после занятий. У твоей машины. Хорошо?
Я пойду за ним хоть на край света.
– Конечно.
В течение дня разнесся слух, что папа разрешил продолжить «Гонку старшеклассников» официально. Сай привел довод, что с правовой точки зрения это вне юрисдикции школы. «Гонка» продолжится, нравится это администрации или нет, поэтому резонней было согласовать ее проведение. Когда-нибудь Сай станет потрясающим адвокатом.
Когда наконец прозвенел последний звонок, я понеслась к машине. Люка там не было, но под дворник была подсунута записка. Я схватила ее. На листочке черным по белому было напечатано: «ПРОВЕРЬ СВОЮ ПОЧТУ».
Что?
Ладно, хорошо. Я достала телефон, включила его и открыла почту. Тут же появилось сообщение, отправленное с аккаунта администраторов «Восставшего феникса». Я открыла его.
Это сообщение отправлено с онлайн-форума «Восставший феникс». Ваш профиль был обновлен. Пожалуйста, зайдите на сайт как можно скорее. Спасибо.
Что? «Гонка старшеклассников» стала официальной всего несколько часов назад, а администраторы уже в открытую рассылали письма? Ого, быстро. Люк знал об этом? Кстати, где он? Стоянка быстро пустела.
Я вошла на сайт, и сразу выскочило сообщение.
Мои поздравления! Вы успешно загрузили верную фотографию шестого предмета.
Вот седьмая подсказка:
Потрепанный Орлиный клюв ты должен отыскать,
И путь, что ищешь ты давно, он сможет указать.