Он коснулся лбом моего.
– Да, выиграла, – прошептал он.
Я выиграла самый лучший приз.
Я выиграла Люка.
Я подняла лицо и поцеловала его прямо там, в центре сцены, в тишине актового зала, где не было никого, кроме нас и отголосков строчек Шекспира. В кармане зазвонил мой телефон, но я проигнорировала его. Мои руки были заняты – зарывались в волосы Люка, пока мы целовались.
Наконец мы оторвались друг от друга после третьего звуко вого сигнала, который известил о голосовом сообщении.
Люк засмеялся и сказал:
– Я знаю, что ты хочешь прослушать его. Вперед!
Я достала телефон из кармана, а Люк уткнулся в основание моей шеи. Я выбрала новое сообщение и прижала телефон к уху. Унылый гнусавый голос произнес:
«Алло, я звоню Блайт Маккенна. Это сестра Дарлин из дома престарелых „Шэди Эйкес“. Блайт, миссис Кэлхун попросила, чтобы я позвонила вам и сказала, что вам нужно приехать сюда как можно скорее. Пожалуйста, перезвоните или приезжайте в „Шэди Эйкес“ в часы посещений».
Мое сердце, которое еще минуту назад было размером с воздушный шар, сдулось до размеров ореха. Я боялась, что сообщение Дарлин означало одно: миссис Эулалия умерла.
– Люк, – шепотом сказала я. – Можешь съездить со мной кое-куда?
Люк подвез меня до «Шэди Эйкес». Когда мы выбрались из пикапа, солнце ярко светило, и я могла почувствовать аромат ранней сирени, цветущей в саду. Я закрыла глаза и каждой клеточкой своего тела понадеялась, что это хороший знак, а не урок Вселенной о иронии жизни.
Люк взял меня за руку, и мы вошли в здание. Когда я остановилась записаться в журнале посещений, женщина за стойкой хмуро посмотрела на меня, а потом вновь уткнулась в свою книгу. Мы свернули за угол и прошли мимо стола Дарлин. Он пустовал, и я была рада этому. Мне не хотелось, чтобы что-то помешало мне увидеть миссис Фрэнни. Тишина в коридоре выбивала из колеи. Я старалась уловить хоть какой-нибудь звук из комнаты женщин, смех, ссору, да все что угодно. Но было тихо.
Перед тем как войти, я застыла у двери в комнату моих старушек. Закрыла глаза и приготовилась к тому, что должна была услышать: миссис Эулалия умерла, а миссис Фрэнни разлетелась на куски.
Я вдохнула. Выдохнула. Снова вдохнула.
Люк сжал мою руку.
И мы вошли.
Перед моим лицом пролетел шпатель для осмотра горла и со стуком упал в чистую утку на комоде.
– В яблочко! – Миссис Фрэнни вскинула руки в воздух.
– Уу-ху! – крикнула миссис Эулалия и захлопала в ладоши. – Пятый раз подряд!
Она жива. Жива!
И очевидно, отлично метала шпатели.
– Привет, дамы, – робко поздоровалась я.
Люк быстро помахал им рукой.
– Милая! – крикнула миссис Эулалия. – Иди сюда и чмокни меня. Я так по тебе скучала.
Я подбежала и обхватила полные плечи миссис Эулалии. От нее пахло лосьоном после душа «Жан-Нейт», который для меня был притягательнее запаха сирени.
– Я тоже по вам соскучилась, – сказала я.
Миссис Фрэнни ткнула шпателем в сторону Люка:
– Кто этот каланча с рентгеновскими очками?
Люк шагнул в комнату:
– Меня зовут Люк Павел, мэм.
– Мм… – слишком громко произнесла миссис Эулалия.
Затем подмигнула мне.
– Ну, у тебя пара очень длинных ног, мальчик, – засмеялась миссис Фрэнни. – Используй их, чтобы подойти сюда.
Люк покраснел и улыбнулся, глядя в пол. Затем подошел к миссис Фрэнни и протянул руку:
– Приятно с вами познакомиться, миссис Кэлхун. Блайт много лестного рассказывала о вас.
– Ха! – крикнула миссис Эулалия. – Тогда эта малышка соврала тебе, мальчик.
Миссис Фрэнни кинула в нее шпатель, но промахнулась – уверена, так и было задумано. Миссис Эулалия грациозно протянула руку Люку, будто была королевской особой. Но, по моему мнению, она такой и была.
– Эулалия Корнелия Сталлворт Джонс. Сталлворт – это девичья фамилия. Плюнешь в Алабаме – как пить дать попаде шь в человека с фамилией Сталлворт или в его родню.
Люк осторожно взял ее руку и пожал ее:
– Приятно с вами познакомиться, миссис Джонс.
Старушка махнула свободной рукой:
– О, можешь просто звать меня миссис Эулалией. Как и все остальные… – И она, прищурившись, посмотрела на миссис Фрэнни: – Кроме одного человека.
– Я так рада, что вы в порядке, миссис Эулалия, – сказала я. – Я очень переживала.
– Я так и знала, – влезла в разговор миссис Фрэнни. – Вот почему заставила сестру Рэтчед позвонить тебе. Не хотела, чтобы ты еще неделю сидела как на иголках, даже не зная, окочурилась Укулеле или нет.
Я улыбнулась ей:
– И о вас я тоже беспокоилась, миссис Фрэнни.
– Пффф! Я была в порядке. Не стоит обо мне беспокоиться, – буркнула миссис Фрэнни.
Я наклонилась к миссис Эулалии.
– Она места себе не находила, – прошептала я ей. – Без вас она полная развалина.
– Я все слышу! – вскрикнула миссис Фрэнни. – Я старая, но не глухая, и я не была полной развалиной. Я была… у меня болел живот. Меня накачали лекарствами.
Я покрутила пальцем у виска, показывая, что она сходила с ума. Миссис Эулалия захихикала, а миссис Фрэнни швырнула в нас шпатель. Я подняла его:
– Что вы с ними делаете?
– Валяем дурака, – сказала миссис Фрэнни. – И Укулеле надирает мне зад, хоть в это трудно поверить.
– Поверь, потому что это правда! – прокричала миссис Эулалия. – По крайней мере, так происходит, когда она не жульничает, вскрикивая во время моего броска.
Миссис Эулалия вырвала из моей руки шпатель и метнула его. Он попал прямо в плечо миссис Фрэнни, и та притворилась, что упала замертво, высунув язык.
Люк так громко расхохотался, что к нам заглянула одна из санитарок. Возможно, именно в этот момент мои дамы решили, что Люк нормальный парень.
– Вам, молодежь, надо убираться отсюда и насладиться днем, который подарил вам Господь.
Миссис Эулалия протянула руки, и я крепко обняла ее.
– Я все равно не могу остаться, – сказала я. – Не знаю, сказала ли вам Дарлин, но меня уволили с волонтерской работы.
– Мм… она сказала нам, – произнесла миссис Эулалия.
– Вообще-то, ей не терпелось рассказать нам об этом, – добавила миссис Фрэнни. – Но мы дали ей понять, что думаем по этому поводу.
– Мы это сделали! – вторила ей миссис Эулалия, и обе старушки расхохотались.
Люк переводил взгляд с одной на другую и не переставал улыбаться.
Я подошла и обняла миссис Фрэнни, затем пообещала им обеим, что скоро вернусь. А Люк обещал составить мне компанию.
Миссис Эулалия крикнула нам вслед:
– Куйте железо, пока горячо!
Как только мы вышли за двери, я услышала, как миссис Фрэнни сказала миссис Эулалии:
– Ты знаешь, что эта поговорка означает – идите совокупляйтесь, пока вы еще молоды?
– Ох! – выговорила миссис Эулалия. – Нет, это не так! У нее другое значение! Скажи, что я права!
– А я-то думала, это у меня грязные мыслишки.
– О, милый Иисус, пожалуйста, прости меня.
Люк обвил рукой мою талию и прижал к себе:
– Понимаю, почему они так много значат для тебя. С ними намного интересней, чем нырять в мусорный бак.
Я подтолкнула его бедром:
– Совсем чуть-чуть.
Дарлин сидела за своим столом в конце коридора.
Я взяла Люка за руку:
– Я должна быстренько поговорить с этой женщиной, хорошо? Ты выходи, я буду через минуту.
– Без проблем, – сказал он.
– Люк? – позвала я. – Спасибо, что пришел со мной.
– Конечно. – Он поцеловал меня в щеку. – Я буду на улице.
Я подошла к столу Дарлин. Она внимательно просматривала историю болезни сквозь очки, цепочка от которых обвивала ее шею. Как только я поздоровалась, она их сняла.
– Ты здесь, – решительно произнесла она.
– Да.
Она кивнула в сторону комнаты дам:
– Уже виделась с ними?
– Да. Спасибо большое, что позвонили мне. Я правда очень переживала. Я очень ценю, что вы сделали это.
Медсестра кивнула и надела очки.
– Дарлин? – сказала я.
Она снова сняла очки и нетерпеливо посмотрела на меня.
– Хочу извиниться за вчерашнее грубое поведение, – сказала я. – У меня выдался исключительно плохой денек. Простите, что я выместила это на вас.
Дарлин поджала губы с одной стороны. Затем опустила очки.
– Сегодня дела идут лучше? – стараясь не показывать заинтересованность, спросила она.
Я засмеялась и посмотрела в ту сторону, куда ушел Люк:
– Кое-что да. А кое-что до сих пор в полном беспорядке. – Дарлин приподняла брови и выдавила из себя улыбку. – Вот почему я так обрадовалась, что миссис Эулалия вернулась. Это много для меня значит. Так что спасибо.
– Не за что. – Дарлин снова надела очки и переключила внимание на историю болезни. – Блайт? – позвала она меня, не поднимая головы. – Можешь вернуться на свою должность на следующей неделе.
– Но я думала…
– Две старые ворчуньи угрожали мне, что забудут про свои памперсы, если я не разрешу тебе снова стать волонтером, – сказала она и еле заметно улыбнулась, но я разглядела эту улыбку. – Меня устраивает любой, кто сделает этих боевых бабулек счастливыми и освободит меня от них хоть на несколько часов.
Я вдруг поняла, через что приходится проходить Дарлин на этой работе. Ей приходилось ежедневно работать с людьми с ослабевшими телами и угасшим разумом. Приходилось держать персонал в узде и не раскисать самой. Приходилось играть роль плохого парня и терпеть постояльцев, ненавидящих ее, потому что кто-то должен этим заниматься, и здесь эта честь выпала Дарлин.
– Спасибо, Дарлин, – сказала я. – Дайте знать, если я могу вам чем-то помочь.
– Обязательно, – сказала она.
Затем перевернула страницу и продолжила читать.
А я отправилась искать Люка.
Он был в саду, склонился к одному из кустов сирени и зарылся носом в его цветки. Я подошла к нему так тихо, что он не заметил меня, хотя я стояла почти рядом с ним. Я молча наблюдала, как он нюхал веточку за веточкой. Сад вокруг нас совершал свой первый полный вдох после долгой зимы. Почки набухли, показались первые краски, и каждое растение было готово распуститься. Сад находился на пороге новых начинаний. Он был готов зацвести.