— Ладно, не фырчи. Иди в булочную. Но учти: время пошло. И если через пятнадцать минут вас, уважаемая, не будет на месте, то…
— Тампакс превратится в тыкву!
— Тьфу, пошлячка! Я хотел сказать, будут предприняты оперативно-розыскные мероприятия по поимке гражданки Кристины и скорейшему препровождению означенной особы к родному очагу.
— А как же мясо?
— Выключу, а потом доготовлю.
— Отелло!
— Хоть горшком обзови, только в печь не ставь.
— Ну ладушки, вот специально где-нибудь задержусь, чтобы проверить, как меня искать начнут.
— Только попробуй, по ушам получишь! Мало ли какая подвыпившая шваль по улицам шатается? А мне за тебя волнуйся! Так что одна нога в булочной — одна здесь. Понятно?
— Куда уж понятнее…
Кристина переодела фланелевые брюки на теплые стеганые штаны, дико модные в этом сезоне как среди тинэйджеров, так и дам вполне почтенного возраста, к которым она себя относила еще со студенческих времен, набросила на себя куртку на искусственном меху с капюшоном, влезла в зимние ботинки и отправилась в магазин. Настроение было самое что ни на есть преотличное и в меру новогоднее.
В булочной наблюдалась легкое столпотворение, но как ни странно, собственно очередь состояла всего из трех человек. Остальные же занимались тем, что выбирали, чего бы еще этакого прикупить к праздничному столу. Учитывая довольно приличный ассортимент магазинчика, здесь явно было где развернуться. Впрочем, Кристина не стала изображать вместе со всеми тусовку, а по скорому купив батон и каравай «измайловского», отправилась домой.
Ей оставалось буквально два шага до крыльца родного подъезда, когда ее окликнули сзади. В груди разом похолодело, даже дыхание остановилось на несколько долгих секунд. Она узнала этот голос. Голос Фредди. Голос Юрия Загребняка. Боже мой! Опять! Ну зачем!
Она медленно повернулась. Юрий стоял метрах в трех, одетый в свои вечные черные джинсы и черную куртку. На лице еще виднелись следы заживающих побоев. Лоб прорезал свежий шрам. Видимо, от ботинок Ликвидатора. Нос потерял форму и расплылся, из-за чего Загребняк был похож на отставного боксера. Из-под шапки, при желании превращающейся в маску, в которой он напугал ее около Теремка, виднелись очень коротко стриженые волосы, что в целом придавало Юрию вид только что освобожденного с зоны. Темные глаза в упор смотрели на Кристину с такой злобой, что ей казалось, будто в них не видно зрачка. Или наоборот, весь глаз — сплошной зрачок. Кристина бы не удивилась сейчас даже тому, если бы оказалось, что Загребняк вдруг обрел по-кошачьи вертикально разрезанные глаза, и сверкнул бы на нее недобрым желтым огнем.
— Что тебе надо?
— Даже не поздороваемся? Как это невежливо с твоей стороны.
— Я тебя не ждала. Если тебе есть, что сказать — то говори, не тяни. В противном случае я пойду. Мне нечего здесь делать с тобой. Меня ждут.
— Боишься, что твой хахаль тебя приревнует?
— К кому? К тебе, что ли? Насмешил.
— Ты, четыреста вторая, с огнем играть вздумала. Решила, что раз всю грязную работу на себя твои амбалы взяли, то ты у нас чистенькой останешься? Ошибаешься. Не позволю.
— Что тебе от меня надо? Если забыл, могу освежить память: я тебя из своей жизни скоро как год вычеркнула. Если у тебя проблемы во взаимоотношениях, то ищи проблему в себе, а не во мне.
— Как ловко у тебя все получается! А то, что мне кости поломали, кто, по-твоему, мне за это ответит?
— Ты сам виноват. Незачем было на Ленку с ножом нападать. Ты просто получил по заслугам. Или ты считал, что тебе это все с рук сойдет?
— Нет, дорогуша, у меня своя правда, с вашей не схожая. И согласно ей, ты у меня ответишь за все. За мое унижение в больнице, за сломанную рацию, за изувеченную морду. Это с тебя все началось, слышишь, ледышка ты конченная! Рыба мороженая! Как тебя еще любовничек терпит — понять не могу. Как вы его, кстати, там зовете? Лесничий, вроде?
— Ты мне надоел. Не хочу портить настроение перед праздником и тратить свое время на таких, как ты. Если хочешь продолжать в том же духе, могу дать бесплатный совет: опиши на бумаге всю глубину своих неземных страданий, заклей в конверт и отправь к чертовой бабушке. Она тебе обязательно ответит, — с этим словами Кристина сделала небольшой шажок в сторону подъезда, опасаясь, впрочем, поворачиваться к Юрию спиной.
— Куда это ты отправилась? Мы еще не договорили! — и Загребняк достал из-за пазухи небольшой черный пистолет, демонстративно снял его с предохранителя и направил на Кристину.
В голове у нее завертелся такой хоровод, что если бы она не оперлась на ближайшее дерево, точно бы скатилась в обморок. Приторно стучало в висках, гулко ухало сердце, и отчего-то вдруг стало очень острым зрение, выхватывающее отдельные картинки: пронзительно голубое небо, затоптанный снег около детской горки, сколотый лед, почему-то приваленный к переполненной урне. Если он выстрелит, она всего этого лишится. Но этого же не может быть на самом деле! Это не с ней происходит, и вообще она смотрит фильм. Сейчас выключит телевизор, и все пропадет.
— Ну что, так будем разговаривать, или как? — вернул ее к реальности скрипучий голос Загребняка.
— Что ты от меня хочешь?
— Ты сейчас очень медленно подойдешь ко мне и мы отправимся в одно очень уютное местечко, где и поговорим обо всем без посторонних ушей. Так что будь паинькой, иди к своему Юрику.
— Не пойду. Если хочешь — стреляй. Но с тобой я и шагу отсюда не сделаю.
— Дура набитая! Я с ней по-хорошему пытаюсь, а она все портит! Что ж, ты сама напросилась, дрянь! Иди ко мне!
— Я сказала: не пойду!
— Сука!
Загребняк, не опуская пистолет, по-прежнему нацеленный в грудь Кристине, двинулся к ней. Кристина пятясь, отступала к подъезду, безнадежно понимая, что все равно не успеет скрыться в его недрах. Не успеет.
В этот момент дверь подъезда открылась, выпустив соседку Кристины по лестничной клетке — молодую бойкую девицу, тянущую за собой упирающегося малыша. Она приветливо поздоровалась с Кристиной, потом подняла глаза, увидела направленное в их сторону дуло… и отчаянно заголосила, прикрывая собой сынишку.
В ту же секунду Кристину что-то толкнуло в левую руку и развернуло вокруг оси. Она увидела, как из подъезда выскочил Иван, заорал «стой, паскуда!» и ринулся догонять Загребняка. Соседка перестала голосить и с ужасом уставилась на Кристину. Почему-то выпал из руки выпал пакет с хлебом. Каравай покатился по утоптанному снегу. Кристина нагнулась, чтобы его подобрать, и тут ее основательно качнуло. Пришлось присесть на холодную ступеньку. По руке струилось что-то теплое, и стекало в перчатку. Кристина еще успела подумать: как странно, снизу холодно, а сбоку жарко, — и упала без сознания прямо под ноги побелевшей соседке.
На берегу подмосковной речки с названием Нерская, благополучно переименованной остряками в Мерзкую, вольготно расположился лагерь. Судя по всему, компания только что подъехала, поэтому все поголовно были заняты обустройством стоянки. Мужчины уже волокли бревна для самодельных лавочек и хворост для костра, женщины колдовали над бутербродами, резали овощи и зелень для супа и салата. Колоритный блондин, в котором при желании можно было бы опознать Ликвидатора, отгонял любопытствующих от ведра с собственноручно замоченным шашлыком и нанизывал на шампуры розовые куски мяса вперемешку с половинками лука и маленькими помидорами. Стоял конец июня, преддверие ночи Ивана Купалы.
Минут через сорок с суетой было окончательно покончено, и вся компания расположилась вокруг костра. Кое-кому места на бревнах не досталось, пришлось усесться на туристические коврики. Что ж поделать, не палить же пионерский костер только ради того, чтобы все три десятка человек чинно расселись непременно на одинаковом расстоянии от пламени. Вот еще глупости!
— Ну что, братцы, пора бы вспомнить, зачем мы все здесь собрались! Ведь повод у нас самый весомый — негромко произнес Вереск, но вся команда сразу же затихла, как по мановению волшебной палочки.
— А что вспоминать, давайте сразу за наших учителей вздрогнем пенным напитком! — отозвался Ликвидатор, демонстрируя открытую жестянку с переливающимся за край шипучим пивом.
— Вечно ты торопишься. За наших ребят — мальтийцев, мы сегодня еще не раз кружки сдвинем. Ладно вам, врачебный сектор, нечего стесняться! Выше знамя Мальтийской службы помощи? и ее беззаветных адептов-медиков! Вот, так-то лучше, хоть заулыбались. А пока остановимся на главном событии дня: я считаю, и если я не прав, надеюсь, что меня поправят, что команда корреспондентов Службы спасения окончательно прошла период становления и уже представляет из себя серьезную силу. Посмотрите, к чему мы пришли: в наших планах — помощь в проведении весьма серьезных соревнований внедорожников — пятого этапа кубка России; нас уже зовут поддержать организаторов одного из слетов любителей бардовской песни. И что самое ценное: теперь мы достойно можем представлять собой корреспондентский сектор Службы спасения. Благодаря двухмесячным курсам, каждый из нас способен оказать первую помощь пострадавшему, и сделать так, чтобы неумелые действия добровольных спасателей не навредили здоровью. Это очень важные навыки, и боюсь, вы еще неоднократно будете благодарить себя за то, что не поленились и обучились этим премудростям.
— А помните, как Красавушка Верволка об землю головой приложила, когда училась снимать шлем с раненого мотоциклиста?
— Ладно, — не осталась в долгу Красавушка, веселая статная девушка, о которой только и можно было сказать: настоящая русская барышня, только косы до пола не хватает для полноты образа, и по совместительству общая кормящая мама, с которой просто немыслимо остаться голодным, — а ты, Поставщик, лучше вспомни, как пульс по всей руке искал, разве что до локтя не дошел!
— Цыц, дети, — вмешался Вереск, — вам только волю дай, мигом друг другу все грехи припомните. На самом деле, давайте просто выпьем за нашу команду. Все последние полгода я постоянно ждал, что кто-нибудь из вас подойдет ко мне и скажет: а на хрена нам сдался этот детский сад, вся эта тимуровщина? Мотаться за собственный счет по полям и лесам, помогая в проведении соревнований, ремонтировать подвал, чтобы было, где собираться, изучать медицину, помогать Миномету с поиском помех … Бросать все, и дело с концом. Но прошло уже шесть месяцев, а команда цела. Более то