wst, НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ не открывай его!» Поскольку Настя больше мне не верила, я отправила сообщение с ящика, который создала прямо там же. И горько усмехнулась. Я словно призрак, как Маша, которая написала почти то же самое на стене моей комнаты.
Костя не пошел в школу, и мы с ним отправились «прогуляться» до Настиного дома. И он, и я (особенно, я) бывали в том районе и знали двор Насти назубок, но нам нужно было что-то сделать. Мы собирались дежурить там ночью и хотели взглянуть, где лучше укрыться.
– Лучше всего – в подъезде, напротив ее двери, – заметил Костя. – Раз уж монстр приходит по почте…
– И хорошо бы отправить внутрь Лизу, – вздохнула я. – Но они, похоже, не в ладах в последнее время.
Мы походили вокруг Настиной многоэтажки, но, поскольку это было небезопасно, скоро отправились обратно. Ветер не дул, деревья у домов стояли неподвижно и берегли оставшиеся листья. Я думала о том, что нам нужен более конкретный план, и мы не можем полагаться на наши ощущения. Костя наверняка размышлял об обратном: о том, что мы на правильном пути, и о том, что ему страшно столкнуться лицом к лицу с неизвестным. Я знаю, он раз пятьсот повторил, что в этом деле глупо полагаться на логику, потому что искусство – а монстра он считал порождением искусства – не базируется на логике.
Теперь мы шагали обратно в тайный штаб, и я низко натягивала козырек кепки всякий раз, когда на горизонте появлялся прохожий. Теперь, когда установилось затишье между делами, я сполна почувствовала неловкость между нами. Я старалась не думать о том, что монстр принял мой облик, потому что Костя думал обо мне, глядя на мою фотку на аватарке, но сейчас, в тишине, мысли нахлынули, и я не в силах была отмахнуться. Похоже, Костя думал о том же, потому что сказал:
– Мне жаль, Алина. Я не хотел тебя втягивать. Я вообще этого не хотел.
Мне хотелось сказать «ты не виноват», но это была бы неправда. Поэтому я тщательно подобрала слова:
– Ты не знал, что это так обернется.
Костя немного помолчал, и я, как в давние времена, будто бы услышала, как шевелятся его извилины, пока он пытается придумать, чем поддержать диалог. Но в этот раз его вымученное молчание не вызывало у меня раздражения. И он не строил из себя суперпарня. Все было по-другому.
– Когда мы будем его ловить, ты должна снимать на телефон, – сказал Костя, глядя себе под ноги. – Это будет доказательством твоей невиновности. – И совсем тихо добавил. – А я возьму на себя ответственность и сяду в тюрьму.
Нет, вру, раздражение никуда не делось. Я снова рассердилась:
– Не болтай ерунды! Ты не убийца и не сядешь в тюрьму! Да и не поверит тебе никто – пробовал ведь уже!
– Поверят, Алина, – он бросил на меня быстрый взгляд, – когда увидят, что это не ты.
– Размечтался, – огрызнулась я. – На местах убийств мои следы, а посадят тебя? – И не дав ему вставить и словечка, добавила. – Мы сможем доказать свою невиновность. Слишком много чертовщины в этих убийствах… И вообще, давай решать проблемы по мере их поступления.
Мы еще какое-то время прошли в тишине, и потом Костя заметил:
– Ты очень добрая.
А я удивилась. Добрая? Кем-кем, а доброй я себя никогда не считала – даже не ассоциировала себя с этим словом. Иной раз мне казалось, что я законченная злюка.
– Тебе следовало бы желать мне худшего, хотя бы сесть в тюрьму, но ты… – он покачал головой в восхищении.
– Не считай меня святой, – отрезала я. – Мы объединились, чтобы поймать монстра. Ни о чем другом я и думать не могу, ведь он гуляет с моим лицом!
– Прости, – прошептал Костя.
Да сколько можно извиняться?! Если бы это что-то решало…
Издалека я увидела полицейского. Он пересек улицу перед нами и завернул за угол. Тут недалеко находились мой район, мой дом, мои родители. Кажется, я давно, целую вечность так не приближалась к дому…
– Нужно быть аккуратными, – Костя ускорил шаг. – Сейчас свернем на Красную, потом переулками доберемся до Ленина и смешаемся с толпой.
– Не торопись, – я схватила его за локоть и, едва он приостановился, тут же отпустила. – Тут, рядом, мои родители… они не знают, что со мной.
– Ты хочешь зайти? – в ужасе спросил Костя.
– Хочу, – с вызовом отозвалась я.
– За домом наблюдают…
– Ты прав, это глупо, – резко передумала я. В самом деле, что на меня нашло? Вот так заявиться домой и быть схваченной полицейскими…
– Но твои родители и правда страдают, – теперь Костя медлил, и я пожалела, что подняла эту тему. – И они уверены, что ты не виновна…
– Забудь, – буркнула я, но при воспоминании о маме сердце болезненно сжалось. Я видела фотографии ее измученного, постаревшего лица на новостных порталах, и мне в такие моменты больше всего хотелось повернуть время вспять или проснуться и понять, что все случившееся – дурной сон.
Если родители не считают меня убийцей, то они точно опасаются, что я мертва. Умерла от голода, укусов диких зверей, от холода или попросту утопилась. Зачем мне что-то выдумывать и осторожничать? Разве родители не заслужили хотя бы небольшой весточки?
– У меня есть другая идея, – решилась я. – Пойдем-ка зайдем сюда.
Мы остановились в маленьком переулке, ограниченном с двух сторон глухими стенами. Я на память набрала мамин номер на Лизином смартфоне и, затаив дыхание, позвонила.
– Что ты делаешь? – удивился Костя.
Скорее всего, я поступала, как распоследняя тупица, ведь мамин мобильник могли прослушивать. Но почему я, невиновная ни в чем, должна прятаться так, словно умерла? Это несправедливо! Я устала от этого!
Пошли гудки. Я насторожилась – обычно мама отвечала сразу. Значит ли это, что ее телефон отобрали на случай, если я позвоню? Только я хотела сбросить вызов, как трубку все-таки взяли. Только не мама.
Георгий. Сначала послышалась какая-то возня, а потом Георгий позвал:
– Скорее! Вызывайте полицию! – и назвал адрес моего дома.
Сердце ухнуло в пропасть. Я быстро спросила:
– Георгий, что случилось?!
– Алина?! – почти заорал Георгий. Я никогда не слышала у него такого высокого голоса.
– Объясни, что случилось! – потребовала я и почувствовала, как меня прошиб холодный пот. Не думай о монстре! Не думай! Пока даже не стемнело, он не может появиться…
– На твой дом напали! Скорее вызывай полицию! Пришла она – твой двойник!
Я отключилась и на автомате принялась набирать полицию. Пальцы дрожали, нажимали не на те цифры, и скоро я плюнула на это дело.
– Костя, она в моем доме! – выпалила я. – Скорее!
Он понял все без объяснений. Мы побежали. Я на ходу стащила с себя кепку и сунула ее в широкий карман куртки.
– Ты что творишь?! – ахнул Костя. – Тебя узнают!
– Этого и добиваюсь!
Мы бежали, не скрываясь. По проулкам, через овраги – самым коротким путем. Те редкие прохожие, что попадались на нашем пути, в испуге отскакивали в стороны. Вот, мы уже мчимся по моей улице, вдоль двухэтажных частных домов за высокими заборами. Где-то громко залаяла собака.
Я рассчитывала заманить полицейских в свой дом, чтобы они увидели, что нас двое, и я – не убийца. Но как назло, полицейских нигде не было! Ни у моего дома, ни в конце улицы не виднелось ни одной припаркованной машины наблюдателей.
Дверь в сад была распахнута настежь. Чувствуя горечь во рту, я вбежала по ступенькам, промчалась мимо деревьев и влетела в открытую парадную дверь. Меня окутал знакомый, до боли в легких родной запах. Я огляделась и прислушалась. Сверху доносился грохот, от стен и потолка эхом отскакивали крики. Сердце сжалось. Я услышала, как кричит мама. Господи!..
Костя вытащил телефон. Он уверял, что, если откроет приложение, то заключит монстра внутрь. Пусть только он окажется прав!
Мы побежали вверх по лестнице. Я чуть не поскользнулась на ступеньках и увидела под ногами капли крови. Костя поддержал меня за талию, обогнал, схватил за локоть и потащил за собой. Вот, мы на лестничной площадке верхнего этажа, а дверь родительской спальни раскрыта. Когда мы влетели туда, то увидели следующую картину: мой папа, зажимая рану в бедре, наставил каминную кочергу на девушку, которая в свою очередь наставила на него кухонный нож; за папиной стеной в углу сжалась мама, а Георгий стоял у окна, держал телефон и готовился швырнуть в девушку вазу.
Когда ворвались мы, девушка резво развернулась к нам вполоборота и отступила к стене, чтобы видеть всех. Я представляла, кого увижу, но все-таки на мгновение опешила. Девушка выглядела точь-в-точь как я и в то же время неправильно, по-другому, не так, как я видела себя в зеркале. Словно кто-то исказил какие-то черты, а какие – неясно.
– А вот и ты, – она широко мне улыбнулась. Очень странно смотреть на себя улыбающуюся, когда у самой онемел весь рот и не можешь не то, чтобы улыбнуться, – выдавить хоть слово.
И ее голос… голос звучал по-другому. Во всяком случае, так я себя не слышала.
Лже-Алина держала в руке нож. С его кончика на пол капала кровь. Эта гадина ранила моего папу!
– А-Алина… – всхлипнула мама из угла.
– Давай, Костя, – пересохшими губами прошептала я. Моя нога онемела, но я увидела, как носок быстро выстучал привычный ритм: семь ударов.
Костя держал палец наготове – и ткнул им в значок приложения. Экран замигал разноцветными полосами и потух. Мы подняли глаза.
Лже-Алина тоже пошла полосками, словно испорченная голограмма, призрак из фильма. А в следующее мгновение она схлопнулась, превратилась в дым и… сформировалась в человеческую фигуру и стала Мишей. Нож покатился по полу. Я вздрогнула. Миша! Миша – тот самый странный парень, из-за которого я сбежала от полиции. Даже одежда на нем та же самая, как я видела его в последний раз – серая куртка с капюшоном и черные спортивные штаны. Миша оглядел себя, поморщился, взглянул на часы – они остались теми же, пластмассовыми и детскими. Остальные затихли.
И я поняла. Мне осталось только сложить два и два вместе: странные исчезновения Миши, его желание помочь, этот странный дом в лесу… и полицейские, которые (очень странно) не смогли отыскать меня.