Настя считала, что я должна умереть, если с ней что-то случиться.
– Не будь упрямой, Алина, – сказал Миша, покачивая ножом. Несмотря на то, что мама побежала за помощью, он, казалось, никуда не спешил. – Ты знаешь, что тебе нужно сделать.
Я лихорадочно соображала и оценивала обстановку. Куда нам лучше рвануть, чтобы спастись? Может, вон в тот проход между синей и красной машинами? Или перебежать по капоту вон той черной машины и рвануть к участку?
– И что мне нужно сделать? – спросила я.
– Я не маньяк или как вы таких называете, – произнес Миша с улыбкой. – Я всего лишь утоляю голод, как и вы, когда садитесь ужинать. У вас принято соблюдать ритуал, есть ложкой или вилкой, стелить салфетку, а у меня свой ритуал – семь ударов ножом.
Грохнула дверь, послышался топот множества ног.
– Ты знаешь, что тебе нужно сделать, – продолжил Миша. – Ты знаешь мое правило: одного за раз. Поэтому тебе нужно всего лишь пожертвовать собой, чтобы спасти свою подругу.
Лиза крепче сжала мою руку – мол, даже не смей, и я ответила ей быстрым пожатием.
– Стой! Остановись! – крикнул где-то Алексей Иванович. Я не могла увидеть, где он, потому что следила за движениями Миши.
Выстрел. Я вздрогнула. На куртке Миши появилась дырка.
– Не стреляй, это бесполезно! – прокричал Алексей Иванович.
– Алина, беги сюда! – услышала я папин голос.
– Алиночка… – прошептала мама.
В голове стрельнуло болью, и я машинально топнула ногой семь раз. Передо мной флешбеками пробежал давний сон: я хватаю свет, в моей руке появляется меч, и я кидаюсь в самую гущу тьмы.
Проснись!
Я отпустила дрожащую Лизину руку и прошептала:
– Уходи. – И не успела она снова вцепиться в меня, рванула вперед и бросилась к Мише.
И в этот момент все звуки словно отключило. Я ничего не слышала и не чувствовала. Я рванула к Мише и выпнула нож из его руки. Миша не ожидал этого, но успел схватить меня за руку, когда я оказалась рядом. Я наступила ему на ногу, но тут же вспомнила, что он неуязвим к боли, и перестроилась. Миша вывернул мою руку, что-то хрустнуло, а я вырвала руку из его лап. Мы встали друг напротив друга, и я вдруг увидела в глазах Миши страх. Он боялся меня?
Он что-то прошептал, но я не услышала – слишком громко звучали барабаны в ушах. Я не боялась. И я знала, что делать!
Ты должна покончить с этим!
Миша отступил, когда я метнулась вперед. Правая рука почему-то плохо слушалась меня, но я схватила Мишу за куртку и повалила на асфальт. Он цапнул меня за ногу, и я упала рядом, но тут же перекатилась и увернулась от его кулака. Я сама не поняла, как взобралась на Мишу, только вдруг увидела свои руки, которые потянулись к его горлу…
Твоя аура. Ты похожа на экстрасенса.
– Так это… – прохрипел Миша. – Так это была не Настя… а ты…
Он перестал сопротивляться, а я услышала его слова сквозь шум в ушах. Они дошли до моего сознания как раз в тот момент, когда я взялась за его горло. Его горло показалось мне мягким, словно из теста.
– О чем ты? – спросила я чужим, низким голосом.
– Это ты… обладаешь силой, а не она… – пробормотал Миша, в ужасе глядя в мое лицо.
– Какой силой? – мои пальцы проваливались в его горло, как в мягкий пластилин.
Ты обладаешь сверхъестественной силой и можешь чувствовать другой мир, а также влиять на его представителей.
А Миша улыбнулся, словно солнышко вышло из-за туч.
– Ты такая тупица, – сказал он и перевел взгляд на небо. – Подумай: если в мире появляются такие, как я, значит, должны появиться такие люди, как ты. Иначе – где равенство?
Я на мгновение остановилась, и Миша среагировал мгновенно: он схватился за мои запястья и развел мои руки в стороны. А потом пнул меня в живот, и я отлетела от него, упала на спину, приложилась затылком об асфальт. Я тут же вскочила и увидела, что Миша тоже на ногах и трогает себя за горло.
Есть в тебе некая сила.
Не давая передышки, я метнулась к нему, но Миша увернулся и снова вцепился в мою правую руку. Он надавил, она хрустнула и повисла плетью, но я схватила его за горло свободной рукой и сжала. Вот так.
В нужный час отдайся ей, и выиграешь битву.
Пальцы провалились в кожу, Миша судорожно схватил за горло и меня. Дышать стало трудно, но я уже чувствовала концовку и надавила сильнее. Хватка Миши ослабла, затем он мигнул, пошел разноцветными полосами и… превратился в меня. Я взглянула в свои пустые глаза, но не остановилась. Мне все равно! Хватит! Ты убил столько людей!..
Хлоп! Монстр исчез, и моя рука сжалась в кулак. Есть! Я прогнала его!
Пульсация в висках ослабела и исчезла. Я подняла голову и увидела всех – полицейских, друзей, родителей. Они стояли неподалеку, папа застыл в нескольких метрах от меня – видимо, он кинулся на помощь, Георгий стоял с полицейской дубинкой, открыв рот. Остальные тупо смотрели на меня, Лиза сидела на асфальте, где я от нее отцепилась, Алексей Иванович до сих пор держал пистолет.
Вернулись звуки, и я услышала, как ветер шумит между припаркованных машин да где-то на улице шуршат шины автомобилей. Алексей Иванович первый отпустил пистолет и со щелчком спрятал его в кобуру, где-то всхлипнула мама, кто-то из полицейских выругался.
А я вдруг ощутила резкую боль в правой руке, вскрикнула и опустилась на асфальт. Миша сломал ее, не иначе! Но как я не почувствовала раньше?..
Все бросились ко мне, кто-то вызывал скорую, кто-то что-то спрашивал, кто-то осторожно гладил по спине, кто-то спрашивал, как я, но я сидела, спрятав лицо за рукавом, и терпела острую боль. Голова кружилась, и казалось, я пробудилась от изматывающего сна. Что это было? Как я могла знать, что мне делать?
Кто я?
29 сентября. День
Мишу заключили обратно в картину. Я не увидела этого, потому что меня увезли на скорой, но Костя написал, что видеть там было нечего. Они снова оставили телефоны и картину в одной комнате и повторили отправку. Никаких визуальных эффектов не произошло, только картина ни с того ни с сего упала на пол. Затем Костя удалил приложение с обоих телефонов. Насовсем. Больше его не существовало.
Картину пока взяли под стражу и заперли в пустой комнате полицейского участка. Теперь о ней допрашивали родителей Кости: где они ее взяли, при каких обстоятельствах, у кого купили.
Мне загипсовали руку, и теперь я лежала дома, слушала тишину и смотрела в потолок. Конец. Теперь точно – конец. Вот только… я не понимала, что со мной случилось утром. Когда я бросилась на Мишу, я не сомневалась и не боялась, я считала, что должна… нет, не так – я как будто следовала инстинкту
Все, как в том сне…
Миша сказал, что я обладаю какой-то силой и что поначалу он считал таковой Настю. Еще он произнес вот что: «Если в мире появляются такие, как я, значит, должны появиться такие люди, как ты. Иначе – где равенство?» Я села и уставилась на стену. Так и друг Георгия, Саша, говорил примерно то же самое! Он заявил, что я, словно экстрасенс, обладаю сверхъестественной силой, способной чувствовать другой мир и влиять на его представителей. А я лишь посмеялась над его чудаковатой теорией, не восприняла его всерьез… И цыганка, которая подвезла меня до города, тоже упоминала какую-то силу!
Я вскочила с кровати и заходила по комнате. Все ясно! Я, кажется, понимаю! Это как весы: когда из другого мира приходит существо с определенной силой, в нашем мире появляется противоположная ему сила, способная его остановить… Я остановилась, вспомнив, как пули без вреда всаживались в Мишу и как мои пальцы проваливались в его горло… Да. Пули бесполезны, но сила внутри меня – нет.
Иными словами, если что-то проникает в наш мир, в это же время что-то, противоположное ему, также вводится в наш мир, чтобы установить равновесие.
Я все поняла! Той ночью, когда мне приснился сон про бумажную стену, тьму и сияющий меч – тогда все и случилось! Моя страница была открыта на компьютере Кости, а он в это время как раз срисовывал проклятую картину! Именно тогда монстр проник в наш мир! Получается, когда он отправил мне в соцсетях подарок, другая, противоположная сила проникла в меня. В меня, а не в Настю… Я вспомнила, как во сне сжала кулак со светом, и в руке появился меч. Именно тогда все и началось: головные боли, привычка стучать семь раз…
Дверь отворилась, и я встретилась глазами с мамой. Она вошла в комнату и взволнованно спросила:
– Алина, почему встала? Ложись обратно, отдыхай.
Я посмотрела на маму долгим взглядом и осторожно спросила:
– Мам… а ты не… не боишься меня после всего
Мама вздохнула, покачала головой, словно я сморозила глупость, и сказала:
– Алина, ложись скорее, ты должна отдохнуть. И не бери в голову глупостей: ни я, ни папа тебя не боимся. Мы гордимся тобой! Ты остановила этого… эту… словом, ты справилась.
– И все же, – я уселась на кровать, мама опустилась рядом, – что, если я не такая, как все? Что, если я теперь ненормальная?
– Ты нормальная, – твердо заявила мама и погладила меня по здоровой руке. – И то, что ты сделала сегодня утром, вполне объяснимо. Ты устала убегать, ты не считала себя виновной, ты хотела справедливости, и это мобилизовало твои силы.
– Как в состоянии аффекта?
– Что-то вроде него.
– Но, мам… – я понизила голос до шепота, – я не стану сумасшедшей? Что, если я и впрямь окажусь в психушке?
– Не станешь, Алина. Посмотри на себя, на то, что тебе пришлось пережить. Ты осталась верна себе, и я горжусь тобой. И прости меня за такое сравнение: ты не стала такой, как Настя. – Мама аккуратно взяла меня за руку. – И сейчас, глядя тебе в глаза, я могу твердо сказать: ты нормальная девочка.
А я вдруг вспомнила концовку предсказания. Цыганка сказала: «Есть в тебе некая сила. В нужный час отдайся ей, и выиграешь битву. И не бойся ее: она друг, а не враг».
15 декабря. Эпилог
Пушистый снег медленно опускался на крыши домов, на тротуары, деревья и траву, покрывал все тонким белым одеялом. Вокруг стояла такая тишина, что казалось, в уши натолкали ваты.