— Что же новый президент и в отношении государя таким же непреклонным быть собирается?
— В отношении императора? Конечно, нет. Для примера приведу вам пожелание государыни императрицы, которое граф с чрезвычайною поспешностью уже выполнить успел силами мастеров академических, — прикрепить фиговые листки на все обнаженные античные статуи, в Павловске находящиеся.
— И это знаток искусства древнего?!
— Чего ж вы хотите, живет граф в нынешние дни, и в конце концов, статуи составляют собственность Ее Императорского Величества.
— Удивляюсь вам, Николай Александрович, и вы так спокойно о сем говорите, вы, просвещеннейший человек.
— Всего лишь грешный и смертный человек. Зато послушайте, с каким проектом граф Шуазель-Гуфье сразу же согласился и Совету в поддержку выступил — завести институт вольноприходящих учеников. Подумайте сами, не надо теперь молодому человеку вакансии ждать, способы изыскивать в число воспитанников попасть. Коли средства позволяют — а много ли их нужно! — может все классы академические посещать, награды наравне с казенными учениками получать и тех же преимуществ добиться.
— Но ведь об этом не новый президент, а с давних пор сами профессора хлопотали.
— Хлопотали, да без толку. А граф всего прямо при вступлении в должность добился. Плохо ли? Кстати, помянул я портрет супругов Лабзиных. Что-то не вижу его в мастерской. Забрали его уже?
— Не они. Да не они и заказчиками были. Об их портрете Николай Иванович Новиков хлопотал. Многих наших он у себя в Авдотьине видеть хотел. Вот и здесь просил не задерживать. Нарочного прислал.
— Жаль, что не увидел. Только так полагаю, с самим оригиналом нам еще не раз встретиться доведется. У господина Лабзина впереди широкая дорога.