— Всё равно. Зачем им лезть на рожон, когда кругом столько кредитных организаций? Сунулись, попробовали по-легкому деньжат срубить, не вышло — откатились назад и к кому-нибудь другому пошли. Может быть, в соседнее здание. А они под статью лезут, двери вскрывают, подслушивающую аппаратуру устанавливают, шантажируют. Непонятно. Или у вас какие-то особые, эксклюзивные условия?
— Нет, обычные, как у всех.
— То есть кредит отдавать надо?
— Конечно, надо! Мы же не благотворительная организация — мы даем, чтобы получить обратно.
— Причем больше, чем дали, — не удержался, съязвил Вениамин. — Знаем мы этих добряков-бизнесменов — им дашь мизинчик укусить, они тебя вместе с ботинками сожрут!
— Это бизнес, по-другому не бывает.
— Тогда я не понимаю. Не соответствуют цели используемым средствам. Не стреляют по воробьям из пушек. Что-то здесь не то! Не сходятся масштабы.
— Согласен, — задумчиво сказал Михаил. — Имеет место перекос. Большие калибры в малых операциях не задействуют. На войне все соразмерно. А здесь бабахают из всех стволов.
— Вот-вот. Что-то здесь не то. Что-то не связывается.
— Что? — нервно спросил Игорь.
— Не знаю. Я тоже с деньгами дело имею, и кредиты выдаю, и отказываю в них, и выслушиваю разное. Но что-то не упомню, чтобы из-за этого кто-то до банальной уголовщины опустился. Договариваться пытаются — не без этого, в рестораны приглашают, намеки строят, взятки дают, случается — пугают чуть-чуть. Но черту не преступают. В конце концов, если с одним менеджером договориться не удалось, можно с другим попробовать. Ты ведь не один там, Игорь, на тебе свет клином не сошелся. Кто-то может еще принимать решения?
— Может.
— Чего же они к тебе прицепились?
— Не знаю. А если не только ко мне, но и к другим тоже?
— Вряд ли, — не согласился Михаил. — Наезжать на всех разом опасно. Да и дорого. Не будешь по каждому адресу филеров направлять и прослушку ставить. Не шпион же ты, не ФСБ тебя пасет. Что скажешь, Сергей?
— Скажу, что здесь, по всей видимости, имеется какой-то другой, более глубокий интерес. Помяните мое слово, здесь дело не в кредите. Или не только в нем. Здесь вылезет что-то еще, потому что ушки торчат!
— Поддерживаю, — кивнул Михаил. — Или это не кредит, или они его отдавать не собираются. Тогда это чистая прибыль.
— Даже если чистая прибыль, они могли получить ее легче.
— Предложения? — подал голос Анатолий.
— Начать надо с безопасности. На квартире Марии теперь лучше не появляться. Они ее знают и там были.
— Можно пожить у меня, — сказала Мила.
— В твоей двушке?
— Готов предоставить убежище в своей мастерской, — широким жестом предложил Вениамин.
— У тебя там, Веня, вечно голые девицы, — хмыкнула Мила.
— Не девицы, а натурщицы. И что с того?
— А то, что Маше это может не понравиться.
— Тогда девиц взашей и на мужскую натуру перейду!
— А на это я не согласен, — улыбнулся Игорь.
— Жить пока можно здесь, на даче, — предложил Сергей Михайлович. — Тут свободно и про нее никто не знает. Сосед у меня полковник полиции, если что, поможет, я попрошу.
— А еще можно уехать на время за границу, там уж они точно не достанут…
Все стали оживленно обсуждать, где бы можно было спрятаться, чтобы с комфортом и со всеми удовольствиями…
— Михаил, твое слово. Ты у нас тут главный Пинкертон.
Михаил встал, прошелся туда-сюда, о чем-то думая.
— Ничего этого не надо, — сказал он. — Не надо убегать. Если они захотят достать, то найдут способ. На всю жизнь под половичок не спрячешься. Тем более с кучей родственников, которых с собой не увезешь. Убивать они пока не убивали — только стращали. И скорее всего, не будут. Покойники их проблемы решить не смогут. Извини, Игорь, но если бы им нужна была твоя жизнь, мы бы с тобой теперь здесь не разговаривали. И с Машей обошлись бы куда более жёстко. Они ведь не избивали ее, лишь припугнули.
— Ничего себе припугнули! Чуть глаз не выбили! — возмутилась Мила.
— Так не выбили же! Простите, но вы люди гражданские и потому впечатлительные. А мы… мы это всё уже проходили. В боевых… Если бойца не убивают, значит, и не собирались убивать, значит, он зачем-то нужен. Случайностей в подобных драках не бывает. Так что тут можно не опасаться. Страшнее того, что уже случилось, — не случится.
— Логично, — согласился Анатолий.
— Так что же — ничего не делать? — всплеснула руками Мила. — Вот так сидеть и ждать у моря погоды?
— Сидеть и ждать! — жестко подтвердил Михаил. — Я думаю, в ближайшее время они проявят себя и сделают предложение. Какое — не знаю. И никто не знает. Но чем больше и глубже прятаться, тем позже и меньше о нем узнаешь. Вся их деятельность направлена на одно — на психологическую подготовку «клиента», чтобы запугать его, сделать более податливым и сговорчивым. И значит, это предложение должно прозвучать. А вот когда мы о нем узнаем, тогда можно будет решить, что делать дальше. Пока же мы бродим в потемках, пытаясь нащупать то, чего нет! Я бывший фронтовой разведчик, и поверьте мне, мы никогда не суёмся на авось, не выяснив предварительно обстановку. Иногда неделю на животе в грязи приходится вылёживать, засекая огневые точки врага. И лишь потом на «ура» его брать! Нельзя нам прятаться. И Игорю нельзя. Вокруг него тут все вертится.
— То есть Игорь в этом раскладе выполняет роль приманки? — предположил Сергей Михайлович.
— Да, потому что если он спрячется, то с кем им разговоры говорить, кому ставить ультиматумы?
— Предполагаешь, что будет ультиматум?
— Будет. Обязательно будет! Не сегодня, так завтра…
Эпизод сорок первый. Три месяца и три дня до происшествия
Встреча состоялась. Но вначале был звонок.
— Здравствуйте. Это мы.
— Кто «мы»?
— Мы те, кто ищет с вами встречи. А вы избегаете нас. Мы бы хотели переговорить с вами. Желательно не по телефону.
— А если я откажусь?
— Мы приложим максимум усилий, чтобы переубедить вас, используя все существующие в нашем арсенале аргументы.
Фраза прозвучала двусмысленно. И зловеще. Если вспомнить об «аргументах», которые уже были использованы.
Игорю захотелось прервать разговор, но он помнил наставления Михаила: если выйдут на тебя, не отказывай им. Чем раньше вы встретитесь, тем меньше они успеют натворить глупостей.
— Ваш ответ…
— Хорошо. Где и когда?
— Спуститесь в кафе, на перекрестке. Там, на втором этаже, справа от стойки, за столиком будет сидеть наш человек. Уже сидит. Постарайтесь, чтобы он не ждал слишком долго.
Игорь быстро собрался. И уходя, для чего-то сунул во внутренний карман кухонный нож.
Кафе было почти пустым. На втором этаже за столиком точно сидел какой-то человек.
Игорь растерянно огляделся. Этот человек совершенно не походил на того, кого он ожидал увидеть. Он был без татуировок, фикс и блатных замашек — напротив, очень интеллигентный, хорошо одетый, в очках господин.
— Вы, наверное, меня ищете? Проходите сюда. Прошу вас.
Игорь сел.
— Вам кофе, чай или, может быть, немного коньяку?
— Что? Нет, спасибо. Я бы хотел побыстрее.
— «Я бы хотел»… Скажите, что вам надо? Сколько? О каком кредите идет речь? Я должен это знать, чтобы принять решение.
— О кредите? Простите — не понял.
— Я должен подписать вам кредит. Но я должен понимать, что подписывать…
— Вы что-то путаете. Нам не нужен кредит.
— Тогда что? — растерялся Игорь.
— Нам нужны просто деньги, которые не нужно отдавать.
— Не понимаю, о чем вы говорите. Мы кредитная организация, мы привлекаем и аккумулируем средства вкладчиков и выдаем ссуды организациям.
— И всё? — иронично спросил господин.
— Всё. Обычная финансовая схема — взять у многих по чуть-чуть, чтобы дать кому-то одному много, получив маржу на разнице процентов.
— А переводы?
— Какие переводы?
— Отсюда — туда, за кордон. Ведь это не деньги вкладчиков. Это совсем другие деньги одной очень уважаемой организации, которой вы оказываете конфиденциальные услуги. Так сказать, помогаете реализовать финансовые схемы. Не за просто так, конечно.
— Вы что-то путаете!
— Ничуть. Мы не пользуемся непроверенной информацией. Можете полюбопытствовать. — Мужчина раскрыл ноутбук, ткнул в экран пальцем. — Например, в прошлом месяце у вас было семь траншей — шестого, одиннадцатого, пятнадцатого, девятнадцатого числа. И три разом — двадцать седьмого. На общую сумму… Как-то даже неудобно ее называть вслух в государстве, где такие зарплаты и пенсии.
— Откуда вы знаете?
— Оттуда. Земля слухом полнится.
— Но это не мои деньги.
— Я знаю. Но их перевод обеспечиваете вы. Персонально. Или это не так?
— Допустим. И что вы от меня хотите?
— Чтобы вы допустили небольшую ошибку при переводе.
— Как это?
— Поставьте не ту цифру. Одну. Ведь могут же случаться ошибки? Ну, ведь могут?
— Все может быть, но так, чтобы не разобраться в счетах…
— А это будет практически такой же счет, в том же банке, на очень похожую по написанию фирму. Вы дадите нам исходники, и мы обеспечим почти полную идентичность. Там не совпадут лишь одна цифра и буква или несколько букв. Вам останется лишь «проявить невнимательность».
— А потом меня вычислят и…
— Вы очень наивны. Когда речь идет о таких суммах, которые не принадлежат никому, никто ничего не заметит. Это только когда из личного кошелька тысячу рублей тянут — люди крик поднимают. Потому как деньги — кровные. А когда ничьи миллионы — реакции совсем иные. И даже если заметят, шум поднимать никто не станет — себе дороже. Большие деньги любят тишину. Если они начнут разборки, то сами себе кислород перекроют. Им придется нарабатывать новые схемы и каналы. А это потерянное время, новые люди и риски. А здесь все налажено и, вашими стараниями, работает как часы. Перенастройка существующего механизма принесет большие убытки, чем потеря одного-двух траншей.