Рядом прыгала, не зная, как выразить свои чувства, Мила.
Три женщины крутились, обнимались, что-то сквозь слезы говорили друг другу, привлекая к себе интерес прохожих, но не обращая ни на кого внимания.
Обалдевший от такой сцены таксист собрался уезжать, но не уехал, потому что перед бампером возник непонятно откуда взявшийся Михаил. Он махнул водителю рукой, подошел, что-то ему сунул в руку и стал оживленно переговариваться через опущенное стекло.
— Пошли, там наши, там Игорь! — сказала Мария, увлекая мать за собой.
На ступенях оглянулись. А Михаил? Но тот только рукой махнул, мол, идите, идите, я позже. Поднялись на этаж. Вошли в палату.
— Познакомьтесь. Это моя мама, — представила ее Мария.
— Любовь Сергеевна, — тихо сказала та.
— Ба! У вас прекрасное, у вас замечательное лицо! — громогласно объявил Вениамин. — Казалось бы простое, но одухотворенное. А какие глаза! В них вся прожитая жизнь. Когда все это кончится, я буду писать ваш портрет. Парный портрет с дочерью. Непременно! Ты не против, Маша?
— Когда всё кончится, вы можете делать с нами что угодно. Лишь бы кончилось!
— Ловлю на слове.
— Сергей Михайлович, — представился банкир. — Я очень рад, что вы с нами. Мы очень переживали. — Пожал руку.
— А это Игорь. Мой… — Мария чуть запнулась.
— Муж, — твердо сказал Игорь. — А вы, получается, моя теща?
Все заулыбались.
— Но можно я буду называть вас мамой?
Любовь Сергеевна кивнула.
— Мила. Очень приятно увидеть вас, — как будто только что они не кружились вместе на улице. — Подруга вашей дочери…
— Лучшая подруга! — перебила Мария.
— Маша много о вас рассказывала, а теперь вот живьем…
— Тьфу на тебя, Милка! — фыркнула Мария. — Нельзя так говорить! Просто познакомились, и всё.
— Толя, — протянул руку Анатолий. — Очень рад.
— А Миша где? — спохватился Вениамин. — Мишку-то куда дели?
— Он там с таксистом разговаривает…
Громыхнула, звякнула, распахнулась дверь. В палату ворвался Михаил.
— Я не там, я уже здесь!
— Ну и что? Что ты узнал?
— Ничего! Ни черта он не знает. Это второе такси. Они высадили пассажирку на окраине города, после чего подогнали новую машину и назвали водителю адрес. Не дураки — обрезали след в самом начале.
— Вас зовут Миша? — спросила Любовь Сергеевна.
— Так точно! — кивнул Михаил. — А про вас, Любовь Сергеевна, я знаю столько же, сколько про свою мать. Не меньше! Разрешите вас обнять! — Подошел. Сграбастал. Прижал к себе.
— Осторожней, задавишь, медведь! — хохотнул Анатолий.
И все засмеялись.
Михаил аккуратно опустил виновницу торжества. Та оглядела всех по очереди. Тихо сказала:
— Спасибо вам… всем. Если бы не вы… Все… Я не знаю, что было бы… — Всхлипнула, промокнула платочком глаза.
— Ну что ты? Всё хорошо, мама, всё кончилось, — обняла ее за плечи Мария, которая сама чуть не расплакалась. — Теперь всё будет хорошо. Обещаю тебе. Только хорошо!
— Виват! — громко крикнул Вениамин. — Предлагаю по этому замечательному поводу выпить! — Вытащил из портфеля шампанское, стаканы, закуску. Все у него было с собой. Стал совать стаканы в руки. — Не тормозим — разбираем стеклотару! Подставляем. А теперь разрешите от имени высокого, не побоюсь этого слова, собрания произнести несколько приветственных слов. Мы все здесь друзья Маши… Нет, мы больше чем друзья, мы — братья и сестры, мы — одна семья, которая не бросает своих в беде! А посему выходит, что вы наша мама! А? — торжественно оглядел всех. — И если кто-нибудь еще надумает, решится, посмеет, то все мы, как один… То мы в порошок сотрем! И в гипс закатаем! У меня его много. Клянусь честью! — Кивнул, молодцевато щелкнул каблуками. — Лично я всегда в вашем распоряжении. Могу огород вскопать, могу забор поправить, могу скульптуру в полный рост изваять. Располагайте! А теперь по-гусарски!.. — Втянул, как смог, живот, выпрямился, расправляя плечи. Бахнул пробкой в потолок. Гаркнул молодецки, разве только шпорами не звякнул: — За вас, Любовь Сергеевна! Разом! До дна!
Все подняли стаканы и дружно выпили.
— Еще кружок! — распорядился Вениамин. — Только теперь уже водочка, господа, водочка. Не пристало по столь торжественному случаю легкие вина вкушать. Не по-русски это. Большой праздник большого градуса требует! Да-с! Машка, твой тост!
Мария подняла стакан. Изящно, как подняла бы фужер. Подумала и громко сказала:
— За тебя, мама! За вас всех! Потому что без вас… Потому что одна я никогда бы не справилась. А с вами… С вами я никого и ничего не боюсь!
— За тебя, Машка! За то, что всё наконец закончилось! — крикнул Вениамин, опрокинув в рот содержимое стакана.
Хотя…
Хотя ничего еще не закончилось…
Эпизод пятьдесят четвертый. Месяц и двадцать дней до происшествия. Продолжение
Все уже разошлись. Сергей Михайлович — в банк.
Михаил повез Любовь Сергеевну в укромное место, о котором никому, даже своим, ничего не сказал.
Мила побежала прибирать квартиру к приезду встретившихся «молодоженов».
Анатолий хлопотал по медицинским делам.
В палате остались только Мария и Вениамин, который в гордом одиночестве продолжал банкет, потому что в портфеле еще что-то брякало. Судя по всему, он вознамерился утащить с собой в мастерскую кого-нибудь из младшего медицинского персонала. И теперь хищно поглядывал на сестричку, суетящуюся подле «больного».
— Зачем это? — протестовал Игорь, наблюдая за медицинскими манипуляциями. — Не надо.
— Больной, не дергайтесь, вы мне мешаете! — ворчала медсестра.
— Игорь, душа моя, не брыкайся, — гудел Вениамин. — Истинно говорю — сама Психея хлопочет над тобой, а ты не ценишь счастья своего.
«Психея» вколола Игорю в вену иглу, подсоединила к ней капельницу.
— Зачем это?
— Я не знаю, доктор прописал…
Игорь обреченно покорился.
— Уважаемая, не тратьте свое внимание на неучей, неспособных оценить женскую красоту, обратите внимание на скромного служителя муз, который готов предоставить вам все свои вены, сердце и требуху в придачу! Я весь ваш!
Медсестра фыркнула и выскочила из палаты.
— Эх! — расстроенно вздохнул Вениамин. — Видно, я теряю былую привлекательность, ибо ранее девицы вились подле меня, как мотыльки вокруг свечи. Года… года… Водочку будешь? А я, грешным делом, приложусь, дабы разжечь угасающий огонь в жилах. Прозит!
В палату вошел Анатолий. Недовольно покосился на Вениамина.
— Веня, кончай свои фокусы, хватит гонять персонал. Вся больница только о тебе и судачит.
Игорь сел на кровати.
— Толя, уже всё? Можно собираться? Спасибо этому дому? — взглянул радостно на Марию.
— Погоди, не спеши — остановил Игоря Анатолий. — Ты вон под капельницей лежишь. И лежи себе спокойно.
— А зачем капельница? — спросила Мария.
— Витаминчики прокапываем. Для укрепления здоровья.
— Для укрепления здоровья нужна водка! — авторитетно заявил Вениамин. — Пол-литра внутрь натощак, два раза в день, семь раз в неделю. И всё как рукой! А они витаминчики. Он вам что, грудничок?
— Можно и водку, но витамины не помешают. Тем более — курс. Мы же не можем прерывать его… Врачей подводить. Ты, Игорь, полежи пока. А я, с твоего позволения, Марию на пару слов украду. Можно тебя на минутку?
Открыл дверь, вывел Марию в коридор. Но сквозь матовое стекло были видны их неясные силуэты. Стоя за дверью, они о чем-то говорили, жестикулируя и качая головами. Мария периодически оборачиваясь в сторону закрытой двери. Снова слушала и что-то отвечала. Это был какой-то странный театр теней.
— Эй, вы чего там зависли?! — недовольно крикнул «больной». — Вот я сейчас встану!
Дверь открылась. Мария и Анатолий подошли к кровати. Мария была чем-то озабочена.
— О чем это вы там шептались? — чуть уколотый ревностью, спросил Игорь.
— О тебе, Игорек, о ком еще? Тут такое дело… лучше будет тебе здесь задержаться. Не надолго, на пару-тройку дней.
— Зачем? — удивился Игорь. — Всё закончилось, зачем мне здесь валяться? Зачем прятаться? Маша, скажи ему.
Но Маша молчала.
— Видишь ли, мы тут провели ряд обследований, чтобы твою карту заполнить, а теперь пришли результаты анализов…
— И что?
— Нет, ничего. То есть ничего страшного. Но появились кое-какие вопросы, на которые желательно получить ответ. Стресс, который ты перенес, мог негативно отразиться на здоровье. Ведь все болезни от нервов.
— Я не останусь! Не надо меня уговаривать, не надо лечить! Хватит! Я чувствую себя прекрасно. Я здоров как бык! Хочешь, сейчас двадцать раз от пола отожмусь?
— Верю, верю. Только ты не кипятись, Игорь. Я же не говорю, что ты больной. Но коли мы начали обследования, не стоит прерывать их. Мы проведем дополнительные исследования, возьмем анализы, посоветуемся со специалистами. Может, это даже к лучшему, что ты в больницу лег. Так бы ходил и не знал ни о чем. А здоровье такая штука, что лучше за ним следить. Врачи здесь хорошие, лабораторная база прекрасная. Считай, повезло. Еще спасибо скажешь.
— Не скажет! — проворчал Вениамин. — Я же говорил, Игорь, залечат они тебя тут! Эскулапы хреновы. Им бы только чего найти, чтобы деньги потянуть. У-у, Гиппократово семя!
— Веня, не встревай, — попросил Анатолий.
— Что со мной? — поставил вопрос ребром Игорь.
— Честно говоря, не знаю. Есть кое-какие отклонения, какие-то неясности, но ничего определенного. Тут мы слегка во мнениях расходимся. Помнишь, я говорил тебе, что мне не нравится твоя пищеварительная система?
— Да, помню. Ты еще пульс мне щупал и в глаза заглядывал.
— Так вот, я со своими нетрадиционными методами подозреваю, что у тебя нелады с печенью или поджелудочной железой. А мои коллеги грешат на начинающуюся язву двенадцатиперстной кишки. О том, кто прав, можно спорить долго. Необходима дополнительная диагностика. Я бы посоветовал…
— Кто посоветовал? Они? — недовольно спросил Вениамин.