— Ты знаешь, вполне. Близко к его профилю, если судить по должности. Он не откажет тебе?
— Не должен. Мы хорошо сошлись.
— Вот и обратись к нему. Нынче в медицине без знакомств никак невозможно. Иначе такое тебе наплетут… Я, к сожалению, по другой специализации и вряд ли смогу оценить все перспективы и последствия. И знакомые мои… Есть кое-кто по онкологии, но с ними мне бы не хотелось без крайней нужды. Только если у тебя совсем ничего не получится.
Игорь мрачно слушал. А что ему — на одной ножке прыгать, бодрячка изображая?
— Насколько это все может быть серьезно? — Все же не удержался, спросил он.
Анатолий пожал плечами.
— Может быть — очень. Но об этом может судить лишь специалист с хорошей практикой. Я таких больных почти не видел, так что прогнозы строить не могу. Ищи своего собачника. Да не тяни с этим делом. Тут счет может идти на недели, а то и дни. Результаты анализов я тебе скину на диск. Передашь его — там есть все, что необходимо. Если понадобится сделать что-то еще — организуем. Ты только не психуй, все мы под богом ходим…
Игорь кивнул. Хотя последней фразы, наверное, даже не услышал. Он был уже не здесь, был — в себе.
Пробежался быстро по комнате туда-сюда. Остановился, замер против стены, где висел портрет в металлической рамочке. Остановил на нем невидящий взгляд. Просто потому, что яркое пятно… А сам думал о своем. Напряженно и бессмысленно. Как любой человек, узнавший о подобном, как гром среди ясного неба, диагнозе. В голове крутилась, стучала в виски только одна тревожная мысль — неужели, неужели, неужели?..
Почему именно он?
Почему сейчас?
За что? За какие такие грехи?
Анатолий, все понимая, наблюдал за ним. Не дергал, не мешал вопросами, не сочувствовал. Человек в таком состоянии должен «перегореть». Сам. Губы Игоря шевелились. Он что-то беззвучно и быстро шептал.
Все то же: почему… за что… именно он…
Анатолий поднялся, подошел, тихо встал рядом. Игорь услышал его, вздрогнул. Спросил вдруг, указав на портрет:
— Кто это?
— Хемингуэй, — ответил Анатолий.
Да, верно. Отчего это он не узнал его сразу? И почему спросил?
— Зачем он здесь? Он же не врач…
— Люблю, — сказал Анатолий. — Настоящий писатель был. И стопроцентный мужик. И дни свои закончил достойно.
— Да, я помню, — кивнул Игорь. — Быстро повернулся к Анатолию. Тревожно глянул в глаза. — Скажи, только честно… Только не ври! Мария знает?
— Нет, — ответил Анатолий. — Ей я ничего говорить не стал. Ну кроме того, что тебе желательно обследоваться. Поэтому тебя к себе и пригласил. Без нее.
— А если она будет спрашивать?
— Если спросит, ей я… наплету про полипы. Довольно с нее переживаний и без того. Только если потом, когда все выяснится.
— Это хорошо. Ей не надо! Я сам. Только сам!
— Может, тебе остаться у меня? — предложил Анатолий. — Марии я объясню…
— Нет, я домой, к ней, к Маше. Теперь только домой! — Игорь быстро пошел в прихожую. У входной двери остановился, обернулся. — Спасибо тебе, Толя!
— За что? Кабы я тебе бесплатную путевку на Канары предложил… А за такие вести…
— Всё равно спасибо! За правду! И за Марию. Что ничего ей не сказал. И, надеюсь, не скажешь. Никому…
— Не скажу. Можешь быть совершенно спокоен. Потому что — врачебная тайна… Но более потому, что ты попросил. А я пообещал. И не впадай в меланхолию, все еще может образоваться, — ободряюще улыбнулся он.
Но было видно, что ни в какие такие чудеса Анатолий не верит, потому что чудес на свете не бывает. Даже тогда, когда они всё же случаются…
Эпизод пятьдесят пятый. Месяц и девятнадцать дней до происшествия
Пробуждение было прекрасным. Потому что в своей постели, где спал не один, а с любимой женщиной. Потому что впереди выходные и не надо бежать сломя голову на работу. Потому что уже проснулся, но можно еще чуть-чуть поваляться, понежиться под одеялом. И потому что — солнце в шторы и «зайчики» по стенам и настроение самое праздничное.
— Игорь, завтрак готов!
Из кухни появилась Мария. В полупрозрачном пеньюаре, в наброшенном на плечи халатике. Но уже припудренная, причесанная, подкрашенная. Любо-дорого посмотреть.
— Чего валяешься, лежебока? — весело спросила она. — Солнце стоит высоко, в поля идти далеко.
Игорь высунул голову из-под одеяла. Скорчил жалобную гримасу.
— Я еще немножечко…
— Что, маленький, не выспался? — в тон ему, дурашливо, ответила Мария.
— Не выспался, — закивал Игорь. — Всю-то ноченьку глаз не сомкнул, трудился, себя не жалеючи. Притомился.
— Ай, бедненький! Тогда лежи, отдыхай. Копи силушку… А завтрак я тебе сейчас в постельку принесу.
— Правда? — обрадовался Игорь.
— Правда, — широко улыбнулась Мария.
Вернулась на кухню, загремела, зашуршала чем-то. Через минуту появилась вновь с подносом, уставленным тарелочками.
— А вот и я.
Игорь повернулся на спину, потянулся до хруста в косточках. Хорошо…
Мария подошла, церемонно поклонилась, поставила поднос на диван. Стрельнула глазками.
— Не изволит ли мой господин отведать завтрак, приготовленный его любимой женой?
— Соизволит! — величаво кивнул Игорь. — Соизволит слопать всё, что видит, потому что голоден как волк! И еще желает, чтобы его жена…
— Любимая жена, — поправила Мария.
— Любимая жена, — подтвердил Игорь. — Разделила с ним его трапезу.
— С удовольствием!
Тихо взвизгнув, Мария нырнула под одеяло, завозилась там.
— Эй, где моя жена? Куда пропала?! — крикнул Игорь.
Из-под одеяла высунулась озорная мордочка.
— А не согласится ли господин отложить трапезу на полчасика? — спросила Мария. — Я здесь кое-что нашла. Интересненькое.
Игорь притворно вздохнул и отодвинул поднос.
— Чего не сделаешь ради любимой жены.
— Самой любимой, — напомнила Мария.
— Самой-самой любимой жены…
Потом они сидели на диване, друг против друга, скрестив ноги, и ели завтрак.
— Попробуй вот этот салатик. Я специально для тебя его рецептик в Интернете нашла. Называется «Гурман». — Зачерпнула, поднесла ко рту ложку. — За маму, за папу, за меня любимую. — Сунула ложку в открытый рот.
— М-м… Да ты еще и кулинарка отменная, — похвалил Игорь.
— Я вообще находка для одинокого и симпатичного мужчины! — проворковала Мария. — Еще ложечку… А теперь вот это…
Игорь ел и млел. Не от еды, от присутствия Марии, от ее кокетливых, которые не передать, взглядов, от ее игривых ужимок, голоса, жестов.
— А не отведает ли мой господин вот это, достойное самых мужественных мужчин блюдо, которое делает их еще более мужественными и выносливыми, как… арабских скакунов лучших кровей?
— Или как кроликов? — весело спросил Игорь.
— Или кроликов, — легко согласилась Мария. — Лучше даже кроликов! — Засмеялась счастливо.
— Уф, — сказал Игорь. — Что-то господин переел. Что-то ему дурно от такого изобилия стало.
— От какого? — вскинула бровки Мария.
— От пищевого. Только от него, — заверил Игорь. — Потому что всего прочего я переесть не могу! Там я ненасытен, как…
Мария вскинула над затылком две ладошки, как будто это были длинные ушки, и пошевелила ими в разные стороны.
— Точно, как они! — подтвердил Игорь, поморщившись.
— Что такое? Что с моим господином? — встревоженно спросила Мария. Шутя уже по инерции.
— Желудок, — пожаловался Игорь. — Тошнит немного. Точно — переел. Надо бы господину сходить туда, куда даже императоры — только пешком. — Встал. Пошел в ванную.
Мария прислушивалась к доносящимся оттуда звукам. Кажется, Игоря рвало.
Он вернулся через пять минут усталый и бледный. Но все равно пытался улыбаться.
— Что-то не пошел мне изысканный стол, — вздохнул он. — Наверное, мой желудок привык к простой и грубой крестьянской пище. Я ведь оттуда, из глубинки.
— Бедненький, — пожалела его Мария. — Больше твоя жена не будет готовить тебе экзотические разносолы. Она будет тереть тебе редьку с хреном, варить картошку в «мундире» и таскать с огорода зеленый лук. А вместо кока-колы подносить сбитень и квас.
— А может, и так, — согласился Игорь, откинувшись на подушки. — Главное, чтобы из твоих рук. Тогда — хоть что. Хоть даже цианистый калий, который будет как сахар.
— Цианистый калий не обещаю. Только если мой господин изменит мне, — погрозила пальчиком Мария. — А вот диету попробую подобрать, потому что мой любимый муж не должен мучиться от колик и несварения. А должен жить долго, счастливо и в комфорте.
И это Мария сказала уже совершенно серьезно…
Эпизод пятьдесят восьмой. Месяц и шестнадцать дней до происшествия
Задребезжал внутренний телефон. По нему мог позвонить только один человек. По крайней мере, теперь.
— Слушаю.
— Игорь Олегович? Вас шеф срочно вызывает.
— Зачем?
— Откуда мне знать. Он сказал найти вас. Я нашла.
Ничего хорошего от этой встречи Игорь не ждал. Он вообще уже ничего хорошего от этой жизни не ждал.
— Так вы идете?
— Да-да, сейчас…
Деревянными ногами Игорь прошел в приемную. Подошел к двери. Оглянулся.
— Идите, он ждет вас, — ободряюще улыбнулась секретарша. — Вы не бойтесь.
— А я и не боюсь… — Он открыл дверь. — Можно?
— А-а… Игорь Олегович… Дверь прикрой хорошенько. Проходи, садись. Я сейчас.
Указал на стул против себя, продолжая быстро просматривать какие-то документы. Какие-то очень знакомые документы. Хотя все они похожи. Спросил, не отрываясь:
— Скажи мне, когда был последний транш?
Игорь замер. Он не знал, что ответить. Последний транш был тот самый — с ошибочными цифрами и буквами. Пятьдесят миллионов. Знает он о нем? Или спрашивает о предыдущем?
— Последний? Триста сорок миллионов, недели две назад. Если надо, я могу уточнить по датам.
— Странно, — поморщился Виктор Семенович. — А что это за пятьдесят миллионов? — Перебросил по столу Игорю платежку. Глянул пристально, в самую душу.