Тяжело дыша, будто загнанные звери, мы уселись на пол. У меня в ушах все еще раздавался вой сирен. Отвратительный запах смерти и разложения прилип к моей коже и одежде.
— П-п-пошли, — заикаясь, произнес я и направился к входной двери.
— Не оставляйте меня тут! — воскликнул Скотт и потянул меня за рукав. — Я… я не знал, Спенсер, — признался он. — Я не знал, что там наверху водятся настоящие привидения. Я ведь выдумывал все свои истории.
Я поднял глаза на чердачную дверь.
— Ладно, — сказал я. — Теперь все тихо. Мы заперли их. Мы снова заперли их в шкафу. Теперь можешь не бояться.
Подбородок Скотта дрожал. По его лбу все еще катились струйки пота.
— Я больше никогда не пойду на этот проклятый чердак. Никогда! — заявил он.
Я тогда и не предполагал, что через несколько дней, рискуя жизнью, снова окажусь на чердаке у Скотта.
Глава XXIIIПОЛОСЫ НА СТЕНЕ
Следующие несколько дней пролетели мимо меня каким-то расплывчатым пятном. Я пребывал в полном тумане. Я не мог выбросить призраков из головы.
Удастся ли мне когда-нибудь забыть эту жуткую сцену?
Я не мог сосредоточиться на школьных заданиях. Мои мысли блуждали и отказывались складываться в логические цепочки.
Во вторник, вернувшись из школы, я лежал на полу в своей комнате и с лихорадочной быстротой рисовал плакат. Мне нужно было сдать его на следующий день, в среду. Я совершенно забыл, что неделю назад записался участником школьного конкурса плакатов.
Я знал, что большинство ребят будут рисовать с помощью компьютерных программ. И решил сделать свой плакат по старинке, чтобы выделиться из общего потока.
На полу, рядом с большим листом бумаги, стояли баночки с черной и красной краской и лежали три кисточки разных размеров. Я собирался написать наверху жирными черными буквами: «ТИГРЫ, ВПЕРЕД!» «Тигры» — общее название спортивных команд нашей школы.
Я уже набросал карандашом голову яростно ревущего тигра. Теперь оставалось раскрасить полоски в черный и оранжевый цвета. Да еще сделать так, чтобы тигр казался живым, готовым спрыгнуть с листа бумаги.
Наклонившись над плакатом, я уже начал прорисовывать черной краской контуры головы, когда услышал шаги. Меня кто-то окликнул.
Я поднял голову и увидел, что в комнату входит Скотт. В тот день я не видел его в школе. Но сейчас у меня совсем не было времени на разговоры.
— Эй, Спенсер… — Он остановился всего лишь в нескольких сантиметрах от листа бумаги. — Ты все еще пыхтишь над своим плакатом? А я закончил свой еще на прошлой неделе. Я придумал на компьютере несколько крутых штучек.
— Я совсем забыл про этот конкурс, — признался я. — Так что теперь мне приходится все делать в спешке. — Я разговаривал, не поднимая головы, и работал кистью, закрашивая поверхность бумаги.
— Это кто у тебя, собака? — поинтересовался Скотт.
Я застонал от досады.
— Нет, тигр. — Тут я положил кисточку на расстеленную на полу газету. — Как дела, Скотт? Все в порядке? Ты больше не видел призраков?
Улыбка исчезла с его лица. Он покачал головой:
— Нет. Все тихо. Думаю, мы надежно заперли их.
— Хорошо, — пробормотал я. Когда я вспомнил про тех призраков, по моей спине пробежал холодок.
— Я рассказал эту историю своим родителям, — сказал Скотт. — Все им рассказал.
— И что же они ответили? — поинтересовался я.
Он нахмурился.
— Они посоветовали мне приберечь истории про привидения до Хеллоуина.
У меня открылся рот от удивления.
— Значит… они тебе не поверили?
Он покачал головой:
— Нет. Не поверили. А заставить их подняться на чердак и открыть шкаф я никак не могу. Сам понимаешь. Мне жутко даже подумать об этом.
— Логично, — согласился я.
Я так и думал, что родители Скотта не поверят его рассказу. Мои тоже никогда бы не поверили. Вероятно, поэтому я ничего им и не рассказываю.
— А мне все еще страшно, — признался Скотт. — Я вздрагиваю каждый раз, когда слышу какой-нибудь шум или скрип. Тогда мне кажется, что те самые призраки спустились вниз и хотят наброситься на меня.
Я понимающе кивнул головой.
— Да уж. Я тоже все время о них думаю. Но ведь мы их снова заперли. Ты в безопасности до тех пор, пока кто-нибудь опять не откроет этот шкаф.
Я увидел, что Скотт серьезно задумался над моими словами. Через несколько минут он ушел. Я схватил кисть, наклонился над плакатом и продолжил работу.
— Что это ты тут малюешь, чудик? — поинтересовался Ник, ворвавшийся в мою комнату.
— Я должен нарисовать плакат, — ответил я.
— Это называется плакат? Больше похоже, будто тебя стошнило на бумагу завтраком.
— Спасибо, Ник. Ты приятный парень, — ответил я.
Он подошел ближе и загородил мне весь свет. Теперь я ничего не видел, что рисую.
— Что означает буква М? — спросил Ник.
— М?
— Да, М, — повторил он. — Что она означает?
Я задумался.
— Хм… малявка?
— По крайней мере, ты помнишь свое имя, — ответил с ухмылкой мой брат. — Только на этот раз ты ошибся. М означает мороженое.
Я возмущенно закатил глаза.
— Зачем ты мне все это говоришь? — спросил я.
— Потому что у нас нет в холодильнике хорошего мороженого. — Он тихонько толкнул меня в бок своим огромным башмаком. — Ступай, да поживей, малявка. Купи две порции, ладно? Да за свои деньги. Я на этой неделе оказался на мели.
— Нет, Ник, не получится! — запротестовал я. — Не дождешься! Я никуда не пойду!
— Да поскорей возвращайся, — спокойно продолжал брат. — Скоро обед. Ты ведь не захочешь опаздывать.
— Нет! — крикнул я. — НЕТ! НЕТ! НЕТ!
Он занес башмак над моим плакатом.
— Как ты думаешь, когда твой плакат будет выглядеть лучше — до того, как я наступлю на него, или после? — Он медленно опускал свой тяжелый ботинок.
— Нет! Не надо! — закричал я и оттолкнул его ногу. — Я должен дорисовать этот плакат! Я не пойду за мороженым, Ник! А теперь давай действуй!
Брат отошел на шаг.
— Ладно, ладно, — пробормотал он. — Давай обойдемся без истерики. — К моему удивлению, он повернулся и затопал вон из комнаты.
— Ого! Я победил! — тихонько воскликнул я.
Вот это победа! Я никогда еще не восставал против Ника. Никогда. И вот теперь сделал это впервые — и победил!
Я нагнулся над плакатом и продолжил работу.
Но долго рисовать мне не пришлось. Через несколько минут меня позвал снизу мамин голос:
— Спенсер! Отец вернулся из супермаркета. Ступай и помоги ему убрать продукты.
— Но мама, я занят, — запротестовал я. — Почему Ник не может это сделать?
— Потому что сейчас твоя очередь! — крикнула мама. — Поторопись! У меня почти готов обед.
Выбора не было. Я сунул кисточку в банку с красной краской и побежал вниз помогать отцу.
Много времени я на это не потратил и, вероятно, поставил мировой рекорд по распаковке пакетов. Потом побежал к себе наверх.
Я вошел в комнату — и издал пронзительный крик.
— Ох! Нет!
Кто-то провел на стене моей спальни красной краской несколько жирных полос. Нет. Не полос.
Это была буква М! Корявая красная буква М!
— Ник! Ты скотина! — закричал я. — Скотина! Скотина!
Глава XXIVПРИЗРАКИ СПУСКАЮТСЯ С ЧЕРДАКА
— Это ты мне? В чем дело? — Ник вышел из своей комнаты. В руке он держал телефонную трубку. — Разве ты не видишь, что я разговариваю по телефону?
— Скотина! — завизжал я. — Как ты мог такое сделать? Испортил мне всю стену!
— Я не понимаю, что ты там лепечешь, — ответил брат. — Давай двигай в свою клетку, понял?
— Нет! — завизжал я. — Не понял! — Я побежал по коридору и схватил его за руку. — Пошли! Я все расскажу маме с папой!
Ник отпихнул меня и поднес трубку к уху.
— Я потом тебе перезвоню, — сказал он кому-то. — Тут мой младший братец что-то разбушевался.
— Что происходит? — крикнул отец.
Они с мамой показались на верху лестницы. Мама несла на плечиках синий костюм.
— Он испортил мне комнату! — завыл я. — Он размалевал мне стену!
— Что ты сказал? — взвизгнула мама.
Они с папой быстро прошли в мою комнату. Оттуда раздались их возмущенные возгласы.
— Ник — ну-ка иди сюда! — проревел папа.
Ник закатил глаза.
— Что с вами со всеми случилось? — пробормотал он, потом оттолкнул меня в сторону и вошел в мою комнату.
— Ого! — воскликнул он. — Спенсер — ты промахнулся мимо листа бумаги на целую милю!
Я стоял в дверях. Мои коленки дрожали, а сердце бешено колотилось в груди.
— Ты сам знаешь, что я этого не делал! — ответил я брату. — Это сделал ты! Ты!
— Ник! Как ты мог набезобразничать в комнате твоего родного брата? — сердито спросил отец.
— Я… я не верю своим глазам, — вздохнула мама. — Мне становится плохо, когда я это вижу.
— Но я не делал этого! — воскликнул Ник и поднял правую руку. — Я клянусь. Клянусь, что не делал этого. Я был в своей комнате. Все это время я разговаривал по телефону.
— Врешь! Тут больше никого не было, — заявил я. — Это мог сделать только ты. Только ты способен на такое!
— Ты сам это сделал, малявка! — заорал Ник. — Ты сам! Чтобы потом обвинить во всем меня!
— Врешь! — завизжал я, бросился на брата и хотел его ударить.
Отцу пришлось нас разнимать.
— Крики тут не помогут, — сказал он. — Может, краска эта смывается. Давайте попробуем что-нибудь придумать.
— Потом. После обеда, — заявила мама и положила на мою кровать синий костюм, который принесла на плечиках. — Спенсер, примерь его после обеда. Этот костюм ты наденешь на свадьбу моей двоюродной сестры. Я немного его ушила. Посмотришь, как он теперь на тебе сидит.
— Только постарайся не испачкать его красной краской! — добавил Ник.
— Заткнись! — закричал я. — Гад! Ты это сделал из-за мороженого! Потому что я не пошел за твоим дурацким мороженым!
— Прекратите — вы оба! — приказал отец. — Давайте пообедаем — спокойно, как цивилизованные люди, — договорились?