Семейная тайна
ЖИЛИ-БЫЛИ ДЕД ДА БАБА
Город спал.
Ночь по-матерински укрыла его темным и теплым покровом, утишила звуки, погрузила в покой.
Спали люди, улицы, дома.
В многоэтажных коробках служебных зданий замерли скоростные лифты и ночные вахтеры мирно дремали за стеклянными дверями холлов, удобно устроившись в огромных мягких креслах. Залы магазинов, безлюдные и аккуратно прибранные перед уходом уставшими за долгий день продавцами, в скудном ночном освещении выглядели подобно театральным сценам, которые покинули актеры.
В окнах жилых домов лишь кое-где горели золотистые квадратики окон, словно жильцы выделили дежурных, чтобы те, бодрствуя, сторожили их сон.
Впрочем, в этот поздний час, на грани ночи и нового, грядущего дня в окраинных районах, где высились трубы заводов, продолжали свою неутомимую работу мартены и другие «непрерывные производства», по возможности приглушив, сбавив на несколько тонов свои обычные грохоты и шумы.
Бесперебойно трудилась медицинская служба города. На станции «Скорой помощи» кривая вызовов, резко подскочившая вверх к восемнадцати часам, к двадцати трем резко пошла на спад: люди угомонились, уснули и вместе с ними уснули их недуги, реальные или воображаемые.
В огромных парках, подобно слонам, стоя спали автобусы и троллейбусы, оставив на улицах города лишь немногочисленные подвижные дозоры — такси.
…Зеленый огонек, плохо различимый среди пестрых красок дня, но четко выделяющийся на черном бархате ночи, прочертил параболу вокруг здания гостиницы «Москва» и замер у хорошо освещенного главного входа. Из машины вышел водитель, высокий, ладно скроенный парень в модной короткой курточке из лакированной кожи. Обошел «Волгу», ткнул ногой в покрышку заднего колеса и неспешно направился к входу в гостиницу.
На его пути тотчас же вырос пожилой швейцар с опухшим от сна лицом.
— Что надо, молодой человек?
Молодой человек повертел у него перед носом ключом от машины, нацепленным на длинную цепочку.
— Такси вызывали?
— Если вызывали, значит, выйдут. А ты небось за полчаса до срока прикатил да на счетчик рубля полтора намотал? Нет на вас управы. А тут цельные сутки за гроши… — пробормотал швейцар, явно недовольный тем, что таксист прервал его сон.
— Ты, папаша, того… Не распускай язык-то. Сам привык полтинники сшибать, думаешь, и другие тоже так?
Но спорить со швейцаром парню явно не хотелось. Им тоже владела ночная истома. Да к тому же швейцар был прав — и насчет срока прибытия, и насчет цифры на счетчике. Можно было, конечно, объяснить швейцару, что виной всему не шоферская корысть, а план, побуждавший водителей работать на самой грани дозволенного… Но стоит ли связываться с вредным стариком?
— В общем, я здесь… — буркнул он в спину удалявшегося к гардеробу швейцара и вышел на улицу, сел в машину, склонил голову на руль и задремал…
Его разбудил щелчок замка задней дверцы. В машине кто-то был.
— Постойте, как фамилия? Машину Бердникова вызывала.
— Ну да, Бердникова, — ответил не совсем трезвый мужской голос. — Это коридорная, по моей просьбе…
— Куда ехать-то?
— Во Внуково. Гони побыстрей! Заплачу вдвое.
— Мне не надо вдвое. Мне надо сколько положено, — ответил водитель. Его обидел резкий, властный голос, которым разговаривал с ним подвыпивший ночной пассажир.
Тот почувствовал сопротивление, рассмеялся.
— Ишь ты, какие мы гордые, «сколько положено»… А кем положено? Кому положено?.. Ведь все это понимать надо. Одному сто рублей много, а другому и миллиона мало, давай еще…
По доносившемуся с заднего сиденья голосу водитель без труда определил, что говоривший этой ночью спать вовсе не ложился, засиделся за столом, много съел, много выпил и теперь хотел поговорить.
— Где нам об миллионах думать, нам бы план натянуть, — миролюбиво заметил парень. — Надо!
— Ты опять про план… — с усмешкой произнес пассажир. — Затвердили, как «Отче наш». А что это такое — не понимаем. Надо. И все… Опять же вопрос — кому надо, чтоб план был выполнен? Начальству, чтоб премию получить? Или тебе самому?
— И самому, и государству, — отвечал водитель.
— Ишь ты, о государстве печалишься? Говорят, был такой французский король… Государство, говорил, это я. Он, значит… А ты кто — король? Не очень-то похож на короля. Был бы королем, на своей машине раскатывал бы, а не на казенной, с огоньком.
— Придет время, может, и свою куплю.
— «Придет время», — снова передразнил водителя невидимый пассажир. — Машина, парень, тебе сейчас нужна, пока молод, а не потом, когда начнет песок сыпаться. А то как в поговорке: есть зубы — нет мяса, есть мясо — нет зубов. — Он снова захохотал.
— А у вас что — смолоду все было? — спросил с вызовом водитель.
Вопрос этот почему-то сильно уязвил пассажира. Он ругнулся:
— Язви твою! Все было — вша в кармане и блоха на аркане. Однако ничего, выправился. Видишь, не я тебя везу, а ты меня.
Непонятно откуда взявшаяся злость, прозвучавшая в словах пассажира, обидела водителя, и он замолчал. Однако мужчина сделал еще одну попытку продолжить разговор.
— Эх, попался бы ты в мои руки, паря, я бы из тебя быстро человека сделал!
— А я и так человек, а не обезьяна.
— Уверен? — с наглым смехом спросил пассажир.
На этот раз водитель не ответил.
Так, молча, они и проделали оставшийся путь до Внукова.
— У меня к тебе, парень, просьба. Пойди погляди, идет регистрация на пятьсот тринадцатый рейс или нет? Если нет, ты меня к ресторану подбрось, а то от разговоров горло пересохло.
Водитель вышел из машины, оглядел площадь, прилегавшую к аэродромным постройкам, старым и новым, недавно появившимся. Он сразу заметил кроме таксомоторов, выстроившихся в длинную колонну на стоянке, группу машин, стоящих поодаль. В некоторых из них уже сидели пассажиры, а шоферов не было. Они сейчас рыщут по аэровокзалу, подбирают приезжих, чтобы загрузить машину полностью и с каждого пассажира взять по счетчику.
Парень сплюнул на тротуар. Он не любил «мастеров-аэродромщиков».
В здании аэровокзала в этот ранний час народу было не так много, как обычно. Аэролинии, хотя и работали круглые сутки, не могли не приноравливаться, однако, к работе городского транспорта, прерывавшего на несколько ночных часов свою работу. Поэтому водитель сравнительно легко получил в справочной необходимую информацию о 513-м рейсе и, поигрывая ключом, вернулся к машине. У него екнуло в груди: ночного пассажира на месте не оказалось. «Сбежал, не заплатив! И как я мог попасться на такой нехитрый трюк!»
Раздосадованный водитель уселся на свое место, оглушительно хлопнул дверцей. Начал вставлять ключ и тут увидел валявшуюся на соседнем сиденье смятую ассигнацию. Взял, поднес к глазам. Двадцатипятирублевка. Напрасно он минуту назад клял пассажира, тот сдержал обещание: заплатил вдвое.
Водитель усмехнулся: чудак. А ведь он даже не видел его в лицо. И сел невидимкой, и улетучился незаметно. Ну да шут с ним. Одно слово: чудак.
В таксопарк водитель Игорь Коробов вернулся уже на рассвете. Отметился у «вратаря», тот при помощи устройства «штамп-часы» отметил время завершения смены. По крутому пандусу въехал на «свой» этаж.
Прежде чем покинуть машину, по заведенному порядку, тщательно осмотрел салон. Его ожидала находка. В расщелине между задней стенкой и сиденьем он обнаружил записную книжицу в зеленом пластиковом переплете. Игорь Коробов осмотрел ее. В книжице не было ни фамилий, ни адресов, ни телефонов. Страницы покрывали убористые колонки букв и цифр:
85—70 РОЯ — СУ — 100
62—24 РОС — О — 130
92—21 РОБ — Т — 120…
Водителю стало тотчас же ясно, что первые цифры и буквы означали номера автомашин, однако понять, что скрывалось за остальными знаками, он не мог. Книжку, судя по всему, обронил человек, имевший отношение к автотранспорту. Но кто именно? Может, последний пассажир — «чудак»? А может, и нет. Игорь сунул книжицу в карман, чтобы при первом удобном случае передать ее в комнату находок.
А сейчас надо было сдать выручку. Водитель достал из кармана кошелек с личным номером, пересчитал выручку, добавил сверх суммы, как положено, лишних двадцать копеек — для кассирши, пошел сдавать. Бросил кошелек сквозь отверстие «копилки». Он мягко упал на груду таких же кошельков, брошенных в сейф ранее вернувшимися в парк водителями. Утром придет кассирша, пригласит «понятого», кого-нибудь из шоферов, и при нем отопрет сейф. У него на глазах возьмет кошелек, взглянет на номер, отыщет платежную ведомость, высыпет деньги на стол, примется считать…
Таксопарк между тем заполнился людьми. Ночная смена еще не разошлась, а дневная уже прибыла.
Внимание водителя привлек шум возбужденных голосов. Шоферы, столпившись, образовали круг, посередине которого стояли краснолицый механик по прозванию Три пятеры и молодой таксист Витюха.
— Так ты даешь рубль или нет? — грозно вопрошал механик.
— Да я уже давал, — ответил Витюха.
Приближался ТО-2. Все машины парка пройдут тщательный осмотр и подвергнутся ремонту. Для водителей — это время дополнительных расходов, для ремонтников — пора сбора обильного денежного урожая. Конечно, шофер мог и не давать слесарю денег, тот все равно принялся бы за работу. Но так бы ее растянул и выполнил столь небрежно, что водитель, замученный частыми неполадками, не раз проклял бы свою скаредность.
Накануне Витюха уже передал требуемую мзду механику и теперь не мог взять в толк, чего же еще тот от него хочет. Между тем Три пятеры знал, что делает. Четыре машины колонны в настоящее время были бесхозными. Двое водителей уволилось, один был в отпуске, еще один болел. А ремонтировать эти машины все равно надо. А кто заплатит? Вот механику и пришло в голову разложить недостающую сумму на оставшихся водителей. Ничего, не обеднеют.