С Пуччини и Бойто Иоле познакомилась много позже, будучи женой Шаляпина, во время его миланских триумфов. О Верди Шаляпин оставил интересное воспоминание. Летом 1900 года он с семьей жил в местечке Варадзе недалеко от Генуи и иногда наезжал в Милан. Однажды он зашел в небольшое миланское кафе и занял столик, сев спиной к входной двери… «Вдруг буквально все находившиеся в кафе мгновенно поднялись со своих мест, — рассказывал он. — Мурашки поползли у меня по спине, и какая-то неведомая сила приподняла меня и заставила стоять, как и всех присутствовавших. Я оглянулся: в дверях стоял невысокий седой старичок, приветливо со всеми раскланиваясь. Это был Верди»[12]. Возможно, в тот день в кафе рядом с Шаляпиным была и его жена?..
В 80-е годы XIX века балет Милана был известен на весь мир. В воздухе еще витали легендарные образы Марии Тальони, Фанни Черрито, Фанни Эльслер. Многие итальянские балерины с успехом танцевали на сценах различных театров мира. Старшими современницами Иоле были Пьерина Леньяни, Карлотта Брианца, Вирджиния Цукки. Иоле росла в отблеске их имен и, конечно, хотела быть похожей на них. На Иоле возлагали большие надежды. Ее отличали природная грация, изящество и чувство прекрасного. Но она проучилась в школе всего пять лет. Джузеппина Торнаги получила травму ноги и вынуждена была уйти со сцены. Она больше не могла платить за обучение дочери, и той пришлось вступить в труппу одного маленького театрика и начать зарабатывать на жизнь самой.
Об этих ранних годах жизни Иоле Торнаги известно довольно мало. Но по некоторым упоминаниям в письмах, по некоторым отрывочным фразам можно понять, как много слез пришлось выплакать бедной девочке и сколько испытаний перенести, прежде чем удача улыбнулась ей…
1890 год принес Иоле первый большой успех. Она танцевала в Милане в летнем театре «Эден». Иоле была уже прима-балериной небольшой труппы и пользовалась симпатиями публики. Ее имя стало появляться на страницах миланских газет.
«В „Эдене“… Вчера вечером во время балета была устроена бурная овация грациозной прима-балерине Иоле Торнаги, которой преподнесли цветы», — сообщала одна из них[13].
В других говорилось:
«В „Эдене“, где всегда много народу, несколько дней назад был показан новый балет Марцагоры под названием „Эстелла“, в котором была встречена горячими аплодисментами юная прима-балерина Иоле Торнаги».
«На сцене „Эдена“ появился новый комический балет „Рыбачка из Кьоджиа“, поставленный Смеральди на музыку Маренко и Леви… Двух первых балерин Иоле Торнаги и Джузеппину Гуэрра публика встретила горячими аплодисментами. Это подлинные артистки, обладающие изяществом и блеском».
Среди публики был замечен Луиджи Манцотти, выдающийся хореограф «Ла Скала», который хлопал девушкам, не жалея рук.
В «Эдене» с огромным успехом шел также балет «Кларетт», в который хореограф Чезаре Смеральди превратил оперетту Ш. Лекока «Дочь мадам Анго». «Прима-балерина синьорина Торнаги в роли Кларетт была встречена горячими аплодисментами», — сообщали газеты.
О выступлении Иоле на сцене театра «Эден» поэты слагали стихи, прославляя изящество ее пируэтов и па. Она стала маленькой миланской знаменитостью, и госпожа Вутье, увидев, какие успехи сделала ее бывшая ученица, устроила ей выступление в Бухаресте во время сезона итальянской оперы.
Провожая Иоле и вторую ведущую танцовщицу труппы Джузеппину Гуэрра в Румынию, один миланский журналист не без юмора писал: «Кто знает, сколько голов вскружат там Т. и Г.? Держу пари, что если наследный принц обратит на них свои королевские взоры, то синьорина Вакареско будет быстро забыта. В черных глазах двух этих девушек, возможно, содержится разрешение всех самых важных дипломатических вопросов в наших отношениях с Румынией…»
Но юная очаровательная Иоле Торнаги и не мечтала о любви принца. Она уже была влюблена. Она была помолвлена. И ожидала от будущего большого счастья. С этими радужными надеждами в октябре 1890 года она отправилась в Румынию, и Бухарест не обманул ее ожиданий. Он стал началом ее настоящей, большой карьеры.
Слух о триумфальном выступлении Иоле в столице Румынии быстро достиг Италии. Газеты писали:
«В Национальном театре Бухареста огромным успехом пользуется очаровательнейшая танцовщица Иоле Торнаги. „Libertd“, „Independance Roumaine“ и другие местные газеты, которые мы имеем перед глазами, воздают ей восторженную хвалу».
«Огромный успех мадемуазель Гуэрра и триумф очаровательнейшей мадемуазель Торнаги — именно так надо определить выступление этой танцовщицы, у которой есть великолепное мастерство, ум, изящество, которые и демонстрирует эта совсем юная знаменитость, обладающая всеми качествами звезды первой величины».
Когда Иоле и Джузеппина Гуэрра исполняли «танец часов» в опере А. Понкьелли «Джоконда», публика кричала им «браво!» в один голос.
Бенефис Иоле состоялся в дождливую погоду, но несмотря на это, зал был полон и было много цветов.
«Балетная звезда Иоле Торнаги стала любимицей публики, — писали газеты, подводя итог ее выступления в Румынии. — Грациозную и очаровательную танцовщицу, обладающую святым огнем вдохновения, ждет большое будущее. Блеск, легкость, мастерство, сила, изящество, очарование — все соединилось в ней.
Мадемуазель Иоле Торнаги и мадемуазель Гуэрра исполнили тарантеллу, которую повторили по требованию публики. После этого неаполитанского танца бенефициантка получила в подарок большую корзину цветов, белых голубей, бриллиантовый браслет и свой портрет в красиво выполненной раме, очень хорошо написанный».
Начало было многообещающим.
По возвращении в Италию Иоле с успехом выступала в Венеции, а затем Луиджи Манцотти пригласил ее в Неаполь, в театр «Сан-Карло».
Вероятно, с Луиджи Манцотти Иоле встретилась еще в годы обучения в балетной школе «Ла Скала». В начале 80-х годов в Милане как раз шли его знаменитые балеты-феерии «Эксцельсиор» (1881) и «Любовь» (1886), в которых была занята не только вся труппа «Ла Скала» от мала до велика, но даже и животные из миланского цирка.
В альбоме Луиджи Росси «Балет в Милане» есть рисунок, на котором изображен Луиджи Манцотти, занимающийся с маленькими балеринами школы «Ла Скала», отбивая по столу ритм огромной палкой. Возможно, среди этих маленьких черноволосых девочек с огромными темными глазами есть совсем юная Иоле Торнаги?..
В 1891 году Иоле приехала в Неаполь. 10 марта она впервые выступила на сцене театра «Сан-Карло». Иоле танцевала балет «Пьетро Микка» на музыку Дж. Кити, которым Манцотти дебютировал в «Ла Скала» как хореограф. Партнерами Иоле были В. Гандини, А. Пуричелли и Л. Саракко. Дирижер — Дж. Мелилло. В 1891 году Иоле станцевала балет «Пьетро Микка» двадцать три раза.
Неаполитанцы приняли ее тепло. Первые же рецензии на ее выступления были очень доброжелательные: «В балете „Пьетро Микка“ большой успех выпал на долю синьорины Торнаги Иоле, прима-балерины французского ранга… Обладательница превосходной школы, она может быть названа среди лучших балерин итальянской сцены… Помимо привлекательной внешности, она восхищает всех своими танцевальными па и точностью, с которой она исполняет самые сложные танцы. В нашем театре она привлекла к себе избранную публику, которая восхищается ее превосходной балетной культурой и неистово ей аплодирует, и эти аплодисменты вполне заслуживает ее изящество и ее сценическое мастерство».
Прошло совсем немного времени, и Иоле стала любимицей неаполитанской публики.
«Среди балерин ей по-настоящему можно отдать пальму первенства, поскольку помимо совершенно особенной грации, она обладает редким мастерством и многими сценическими качествами. Каждый вечер она получает награду за свое усердие — долгие аплодисменты, и хочется вновь и вновь любоваться ею — настолько велико очарование ее танцев».
В 1892 году Иоле продолжала танцевать балет «Пьетро Микка» (дала тридцать четыре представления). А 5 апреля 1892 года в «Сан-Карло» состоялась премьера балета Луиджи Манцотти «Нарента» на музыку П. Джорца.
Газеты писали: «В театре „Сан-Карло“ нашел теплый прием балет Манцотти „Нарента“, мастерски возобновленный Коппини. Торнаги, Пуричелли и Саракко были встречены аплодисментами».
Однако не все критики были настроены миролюбиво. Один из них посвятил балету и его автору весьма разносную статью. Но — это было отмечено всеми — публика горячо приняла новый балет и еще более восторженно — исполнителей.
«Более чем самому балету, успех выпал на долю прима-балерины Иоле Торнаги, которая в партии Наренты сумела продемонстрировать, помимо всего прочего, превосходные артистические данные. Удивительно видеть ее — такую молодую и уже настолько прекрасную балерину… Можно предположить, что в скором времени она станет одной из самых ярких звезд на нашем балетном небосклоне».
Наренту Иоле танцевала с огромным успехом. Едва она появлялась на сцене, как публика встречала ее аплодисментами, которые не прекращались и по ходу спектакля, а по окончании ее вызывали на поклоны много раз. Иоле станцевала Наренту двадцать два раза. Эту же партию она исполняла на закрытии сезона, прощаясь с неаполитанской публикой.
Подводя итог театрального сезона, один из критиков писал:
«Прежде чем закроются двери „Сан-Карло“, я хотел бы сказать несколько теплых слов о той неутомимой молодой особе, которая приехала в Неаполь скромно, безо всякой помпы, и мало-помалу завоевала публику всех возрастов и сословий своим усердием и трудолюбием. В „Пьетро Микка“ она грациозна и проворна, как оса. В „Наренте“ она являет пример той своеобразной декламации без слов, когда руки и ноги выражают движения души. Таким образом, мастерство хорошей школы в сочетании с превосходным вкусом и темпераментом свидетельствуют в ней о том редком для балета качестве, которое называется сценической интуицией. Если синьорина Торнаги будет и дальше продолжать работать в том же духе, ее ждет дорога триумфов и со временем балетные звездочеты откроют в ней подлинную звезду».