— Спасибо, — прошептала Элиза, обнимая медведика. — Спасибо тебе. Я подумаю, как быть дальше. Хотя… подожди. Так я угадала? Пьер живой?
— Да. Его собирались убить, и достали бы, если бы мы не вывели мальчишку из-под удара и не заставили всех поверить в его смерть. Петр сейчас в Гетенхельме, и очень хочет перед тобой извиниться за все беды.
Элиза не ответила. Она медленно сняла с руки обручальное кольцо и подкинула на ладони.
Эпилог
Первые дни весны
Отец Георгий сидел в одной из гостиных Цитадели. Перед ним на столике был сервирован легкий завтрак — кофе, булочки, блины в честь масленичной недели и, кажется, омлет. Под высокую круглую крышку над тарелкой охранитель не заглядывал. Кусок не лез в горло.
Он ждал императора.
Епископ еще раз придирчиво оглядел облачение — не пропустил ли служка на черной ткани серую кошачью шерсть? После возвращения своего человека кот Дымок сначала долго возмущенно орал, а потом наотрез отказался слезать с плеча охранителя. Так и ездил на епископе почти все время.
Отец Георгий сбросил с себя пару шерстинок и отметил что нужно будет устроить втык нерадивому смотрителю гардероба.
Александр вошел точно в назначенное время, легким быстрым шагом. Отец Георгий поднялся — вскакивать после зимних приключений он пока не мог, но надеялся вернуть былую форму.
— Не вставайте, Ваше Преосвященство, — сказал император. — Я рад вас приветствовать, но немного удивлен просьбой об аудиенции обязательно до вашего назначения на должность Архиепископа Гетенхельмского. Вас что-то смущает?
Император сел в кресло напротив отца Георгия.
— Да. Простите, Ваше Императорское Величество. Это прозвучит странно, но я убежден, что нельзя допустить слияние церкви и государства. Богу — Богово, Кесарю — Кесарево. Если вы утвердите меня на эту должность, я буду всеми силами стараться снизить влияние на церковь имперской администрации. Тысячу раз простите, но мы не должны заниматься одним делом, чтобы не толкаться локтями. Я не мастер красивых речей…
— Я понял, — кивнул Александр. — Это слегка неожиданно, но в нашем случае неважно. Меня устраиваете вы, устраивают ваши мотивы и ваши действия. Все остальное можно будет обсудить в рабочем порядке. Да, кстати, вот первая задача. Нужно разработать церемонию принятия в императорскую семью. Не совсем коронация, но без церкви не обойтись — ситуация щекотливая и уникальная. Вам ведь известно, что мой дядя, старший сын императрицы Изольды, был казнен за попытку переворота? Его тайная любовница в заговоре не участвовала и сумела сбежать. Как выяснилось позже — беременной. У меня есть двоюродная сестра Юлия, весьма активно пользующаяся Благословением Мстислава. Впрочем, для вас это не новость, насколько мне известно. Вы ведь представляли ее к ордену?
Отец Георгий помедлил несколько секунд, переводя дыхание. Он ожидал чего угодно, но не признания девицы-рейтара принцессой крови. Охранитель догадывался, что шустрая девчонка не так просто нейтрализовала Гусей-лебедей, и что маскировка с вампира свалилась не сама по себе. Если Елизавета Лунина не была принцессой, значит… Значит, кавалергарды нашли Юлию Орлову. И было принято решение использовать ее на благо Империи. Видимо, она не замешана ни в чем слишком гнусном, скорее всего, Владыка разыграл принцессу втемную, как и отца Георгия. Иначе было бы не принятие в семью, а могила.
Охранитель встал и поклонился.
— Спасибо, Ваше Императорское Величество. Я готов служить любым способом, который вы для меня назначите. Церемония будет прекрасной и торжественной, обещаю. Я могу идти?
— И это все? — чуть удивился Александр, — Вы не спросите, Благословлен я или нет?
— В нашем случае это неважно. Меня устраиваете вы, ваши мотивы и ваши действия.
Император расхохотался.
В Гнездовском кабачке «Ферзь» усталый молодой человек откинулся на стуле, вытянул длинные ноги и медленно, с удовольствием потягивал пиво из высокой кружки. Перед ним на столе стояла миска с солеными рогаликами. Напротив него мрачная дама пила горячее вино. Они молчали и думали каждый о своем.
— Здрасьте вам, — раздалось рядом.
— Фед… Эрик! — вздохнул молодой человек. — Нельзя так подкрадываться к отдыхающим людям. И учти, если ты опять начнешь мне сватать старые железки, я стукну тебе в лоб.
— Обижаете, ваша светлость господин Виктор фон Берген, князь Бельский, — хихикнул Эрик, отступив так, чтобы сидящий его не достал, — железки я продал другому наследнику. Тебе бы — подарил, а тут пришлось использовать коммерческую жилку.
— Да ты, я погляжу, купцом стал, — ехидно сказал Виктор. — Тогда скажи мне, твоё степенство, куда вы со старичком-подельником дели Казимира Штутгарта? Его тут обыскались. Он, знаешь ли, должен был уйти в очередную экспедицию на поиски могилы Потрясателя, за секретом Благословения, а вместо этого запропал. И последними его видели вы.
— Ни-ичего не знаю, — Эрик для убедительности помотал головой. — При нашей последней встрече пан Казимир был жив, здоров и благополучен. Мы вежливо поговорили и разошлись в разные стороны… Но я здесь по другому вопросу. Мистрис Анна, — он почтительно поклонился мрачной даме, — мы с Настасьей малость разбогатели, и хотели бы воспользоваться вашими услугами. Обследование вы уже провели, надо бы и нос поправить.
— Девятого марта, в семь утра, — сообщила дама. — До операции десять часов ничего не есть, не пить, косметикой не пользоваться. — По грустному взгляду напарника она поняла, что переборщила с жесткостью, и добавила немного теплее: — Я буду рада вам помочь.
Элиза наотрез отказалась возвращаться в дом Румянцевых. Снова жить с Пьером под одной крышей? В одной постели? После… всего?
Она хотела остаться в Лунном замке, но отклонить приглашение от Императора было немыслимой наглостью, и пришлось приехать в Геттенхельм. Несколько дней она провела в гостинице, а после получила по-настоящему царский подарок, не идущий ни в какое сравнение с торжественно врученным орденом «За заслуги перед Империей».
Ей подарили дом семьи Луниных. Там все осталось почти как прежде, слуги быстро освободили мебель от чехлов и приготовили комнаты для хозяйки.
Элиза в голос хохотала, разбирая стопку приглашений на балы, фуршеты, рауты и салоны. Она снова стала одной из самых популярных дам столицы. Все те, кто полгода назад брезгливо отворачивался, опять искали ее дружбы. Кто-то даже осмелился заехать в гости, но Элиза не принимала.
Впрочем, одного человека принять пришлось. Почти бывшего мужа.
Они встретились в той же гостиной, что и в конце августа, незадолго до свадьбы. Пьер снова продуманно-точно поклонился, Элиза ответила вежливым кивком.
— Сударыня, я должен принести вам свои глубочайшие извинения. К сожалению, государственная необходимость заставила меня сыграть этот спектакль со смертью. Мне очень жаль. Чем я могу искупить свою вину? Жизнь продолжается, и вам пора вернуться в наш дом, а не жить отшельницей.
— Вы упали и ударились головой? — равнодушно спросила Элиза. — К чему эта словесная шелуха?
— Я вас не понимаю.
— Сейчас поймете, — улыбнулась она. — Присаживайтесь, не стойте столбом. Да, простите, я немного одичала от одиночества и путешествий. Приказать принести чай? Или кофе? Может быть, вина? У меня чудесная винодельня, вам понравится…
Петр Румянцев осторожно присел на стул, как будто опасался, что мебель стеклянная.
— Вы действительно изменились, Элиза.
— Прежде всего, я должна вас поблагодарить за спасение моего отца, Павла Лунина. Это было потрясающе, не побоюсь таких ярких слов. Спасибо, Петр Васильевич. Теперь я могу ездить к нему раз в месяц, и, может быть, через какое-то время его переведут под домашний арест в моем замке. Я вам обязана.
— Не стоит, — покачал он головой. — Это мой долг, мы ведь родственники.
— Теперь о долге… Что будем делать? Мы все еще друг-друга не любим, и вряд ли это изменится. Ваша дама сердца теперь принцесса, того и гляди, станет императрицей, браки между кузенами вполне возможны…
— Елизавета! — оборвал он ее речь. — Во-первых, мы с Юлией разошлись до объявления о нашей с вами свадьбе. Во-вторых, это не ваше дело.
— Согласна, — кивнула Элиза. — Не моё. Я просто ей очень завидую. Юлии досталось то, что я считала своим. Титул принцессы, ваша любовь, а самое главное — она, в отличие от меня, действительно интересный человек. Мне она понравилась, представляете? Я была бы рада, если б она стала моей подругой. Она бы меня точно не бросила… как и вы. Но…
— Это дело прошлое.
— Нет! — воскликнула Элиза и вскочила со стула. Петр, следуя этикету, встал следом. Элиза подошла к нему вплотную и четко проговорила: — Я не смогу с этим жить. Глядя на вас, я каждую секунду буду помнить, что всего лишь вторая. Не любимая, не нужная, жена по обязанности, из чувства проклятого долга. Мне нужно… Стать собой. Я унаследовала уникальные способности, но остаюсь скучной дамочкой с вязанием. Со мной не о чем разговаривать! И связывают нас только семейные обязательства…
— Что вы, Элиза, — успокаивающе сказал он, — это совсем не так. Мне было приятно проводить с вами время.
— Думая о работе! — в ее голосе что-то зазвенело. То ли слезы детской обиды, то ли серебро ее царства. — Я, наверное, почти полюбила вас, а вы меня — нет, и никогда не сможете!
Петр едва заметно удрученно вздохнул.
— Вот! — развела руками Элиза. — Я и сейчас вас раздражаю дамскими глупостями! Прошу вас, умоляю, давайте разведемся! Я уеду учиться в Дракенберг, у меня есть способности к магии, а вы сможете найти свое счастье…
Петр чуть приподнял брови.
— Я, вообще-то, уже нашел. Точнее, заработал. Теперь я служу личным секретарем Его Высокопревосходительства канцлера Воронцова. Буквально позавчера оформили перевод. Развод мне для счастья совсем не нужен, наоборот.
— Он повредит карьере?