Охранители хором охнули. Со взводом рейтаров штурмовать лесное укрепление — само по себе идиотизм. Если уйти — вся разбойничья шайка разбежится.
Решили отправить гонца за подмогой, а самим посторожить. Ситуация сложилась патовая — разбойникам не выйти, охранителям не зайти. Два дня прошли в вялых переговорах с атаманом — плюгавым бородатым мужиком. Госпожа Орлова в переговорах участвовала, старательно доводя атамана до белого каления. Поначалу он пытался игнорировать «дурную бабу», но не вышло, и вскоре главарь разбойников на повышенных тонах обещал ей массу неприятностей, в основном сексуального характера.
На третью ночь, под полной луной, началось.
Отряд поддержки охранителей ждал нападения, но не с воздуха. Волки-оборотни дело привычное, медведей тоже видали, но гуси? Или, как в сказках — гуси-лебеди?
Видимо, разбойникам было жаль накопленного добра, иначе они в первую же ночь улетели бы из осажденного дома. Но когда стало ясно, что сейчас тут будет солидное подразделение имперской армии, самосохранение победило жадность.
Тридцать крылатых тварей весом со здоровых мужиков взлетели над частоколом. Опешившие рейтары потеряли несколько секунд, а после дали залп. Но рейтарские пистолеты — это не охотничьи ружья, попасть в птицу, даже очень крупную, из них не так-то просто. Двоих гусей зацепило, остальные продолжили взлет, рейтары перезаряжали…
С неба камнем упало что-то небольшое. Плюгавый атаман, почему-то не превратившийся, а летучий в первозданном виде, спикировал, как чайка за рыбой, и схватил лейтенанта рейтаров Юлию.
Дальше показания расходились. Кто-то говорил, что охранители хором взвыли псалом, и от того бородатый рухнул на землю. Кто-то вспоминал, что никакого псалма не было, а была ругань Юлии и дикий визг атамана. Кто-то, не вникая в сложности, перезаряжал и палил по гусям, резонно предположив, что пристрелить лейтенанта, целясь в разбойника, не самая хорошая затея.
Так или иначе — атаман верещал, кувыркаясь в воздухе. Гуси-лебеди спешили ему на помощь, попадая под серебряные пули. Охранители стреляли вместе со всеми — толку от их Знаков сейчас было немного.
Когда гуси подлетели к атаману, визг смолк, а еще через секунду вся летучая компания рухнула с неба. Гуси-лебеди снова стали людьми, да еще и смачно приложились о матушку-землю. Выжило, в итоге, трое.
Юлия как-то извернулась и сумела использовать противника для смягчения удара. Дух из нее ненадолго вышибло, но серьезных повреждений лейтенант Орлова не получила.
Осмотрев труп атамана, охранители уважительно хмыкнули. У летучего бородача были размозжены гениталии, почти оторвано ухо и сломан нос. Умер он, скорее всего, от падения, попав затылком на острый камень.
В доме банды обнаружили деньги, ценности и измученную немую девицу, позже опознанную как пропавшая купеческая дочка. Девица мычала и цеплялась за серо-бурые ветхие тряпки, бывшие когда-то рубахами.
Отец Василий описал всю историю в нескольких скупых предложениях. А в конце добавил:
— Если бы лейтенант Орлова не сумела сначала спровоцировать атамана на попытку похищения, а потом нейтрализовать его, вся банда могла бы уйти. А за этими гусями числится длинный список. Убийства, похищения людей, не говоря уже о разбое, кражах и браконьерстве. Еще предстоит выяснить, как это обычные дезертиры научились превращаться в таких тварей.
— Героическая дама, — кивнул епископ. — Сочту за честь поздравить ее с наградой. Но почему представление делаете вы, а не служители районного управления?
— Они не осмелились. Один из высших орденов империи, пусть и третьей степени. Попросили меня.
Заместитель смотрел на отца Георгия абсолютно честными глазами старого служаки, вынужденного объяснять выскочке из захолустья, что тому еще придется заслужить доверие подчиненных.
Слишком честными, пожалуй.
Епископ поставил на представлении к ордену размашистую подпись и приложил личную печать.
После литургии, на площади перед кафедральным собором, епископа нашел фельдъегерь и вручил пакет с выпиской из постановления о закрытии дела о покушении на канцлера Воронцова.
«Какая внимательность, господа кавалергарды…» — с сарказмом пробормотал отец Георгий.
Содержание выписки на простой и понятный язык переводилось примерно так:
«Лунин в помрачении рассудка покушался на канцлера единолично, никаких сообщников у него не было. Покушение предотвращено кавалергардом фон Раухом. Преступник по закону империи приговорен к гражданской казни. Приговор приведен в исполнение третьего сентября сего года».
Стоило бы порадоваться за канцлера, восхититься героизмом фон Рауха, мельком пожалеть сошедшего с ума Лунина и забыть об этом грустном происшествии.
Но…
Во-первых, тело Лунина так и не дали обследовать охранителям. Просто отказали, без объяснений — а оснований настаивать у епископа не было. Может быть, он все еще жив? Гражданская казнь — разжалование, лишение всех сословных и других привилегий и невозможность наследовать казненному. Был человек — и нет. Стерли, как мел с доски. Отрубать голову для этого не нужно.
Во-вторых, расследование закончилось слишком быстро. Никто даже не попытался пройти по следу большого заговора, а он вполне мог быть. Объявили Лунина сумасшедшим одиночкой и успокоились. Совершенно не похоже на стиль кавалергардского корпуса, эти въедливые господа обычно ищут до упора, не стесняясь в средствах и не жалея времени. Значит, они просто выводят охранителей из игры. Зачем?
В третьих, совершенно непонятны мотивы. Сумасшедший обычно кидается либо на первого встречного, либо на кого-то близко знакомого. Лунин к покушению явно готовился, но видимой связи между ним и канцлером нет. Все дело в разорении из-за реформ? Вряд ли.
И вишенка на торте — расследованием покушения руководит фон Раух, тезка, давний знакомый и бывший, так сказать, союзник. Точнее, будем честны, спаситель. Это, возможно, просто совпадение, но если чутье провинциал-охранителя говорит о том, что все не так просто — значит, нужно разобраться.
От истории Павла Лунина отчетливо пахло чертовщиной. Пахла даже не сама история, а что-то вокруг нее. Как будто из-за кустов выглядывали рогатые морды, подглядывали и хихикали — разгадаешь? Так и останешься в дураках? Решай, охранитель.
Ни епископ Георгий, ни его сотрудники не смогли обнаружить на месте преступления ни следа магии, кроме лечащей. Охранительские коты презрительно дергали спинами на попытки уговорить их посмотреть еще разок.
В доме Лунина тоже все было чисто, контрабандный оберег от клопов в спальне слуг — не в счет. Его дочка Елизавета не может похвастаться даже эмпатией — зачатками способностей ментального мага, не говоря уж о колдовстве посерьезнее.
Ближе к вечеру, закончив с делами за пределами подворья охранителей (знать бы заранее, сколько разъездной рутины свалится!), отец Георгий возвращался в кабинет. Нужно было подумать.
В приемном зале ему навстречу гордо вышел кот Дымок. Зверь где-то бродил с утра, зато сейчас нес своему человеку подарок — задушенную крысу. И где нашел-то, на подворье крыс давным-давно не водится.
— О, ваш-благо… ох, простите, Ваше Преосвященство! — радостно улыбнулся брат Бертран, недавно принявший постриг бывший капрал-кавалерист. Он стоял у стола секретаря, и до прихода начальства говорил с умудренным годами служителем. — Заботится о вас котище!
— Заботится, — кивнул епископ. Погладил Дымка, кивнул секретарю и направился в свой кабинет. Проходя мимо Бертрана, потянувшегося было тоже погладить мохнатого красавца, Дымок опасно рыкнул — не трожь, это епископу крыса, а ты кто такой?
За спиной отца Георгия возобновился прерванный разговор:
— Вот, смотрите, — журчал профессионально-терпеливый голос секретаря, — вот в эти строчки, столбиком, вносите, что из казенного имущества испортилось во время ареста подозреваемого. Понятно? А сюда — подлежит ли предмет восстановлению.
— Ну, я доспех латать не умею… — пробасил брат Бертран. — Там дырень в кулак…
Отец Георгий грустно усмехнулся. Бертран был старым воякой. Ему непросто осознать, что финансирование охранителей — совсем не то что в армии. В последнее время императорская канцелярия требовала от Священного Синода подробных отчетов о расходе казенных денег, а Святой Официум Охранителей с момента создания получал финансирование лично от Императора, а не из церковных средств, что создавало любопытные коллизии… Провинциал — охранитель прекрасно понимал недоумение своего подчиненного. Но что поделать — такая служба.
Совсем недавно отец Георгий лично расследовал дела, искоренял колдунов и вступал в бой с нечистой силой. Божьим словом, пистолетом, егерским тесаком… Бывало — и доской от забора.
Те благословенные времена, увы, прошли.
Задача провинциал-охранителя — обеспечение работы регионального отделения. Руководство отделами, прием на службу, разбор сложных случаев, взаимодействие с другими ведомствами и тысяча других, не менее важных дел, о которых он раньше даже не подозревал.
И — годовой бюджет.
Грешно желать болезни ближнему своему, но вчера, когда отцу Георгию сказали, что жизнь канцлера Воронцова вне опасности, и скоро тот вернется к своим обязанностям, епископ почувствовал тень досады. Потому что в середине октября придется представить в канцелярию бюджет на следующий год.
Господи, на все воля Твоя. Император — потомок Мстислава, живой святой, глава Синода. Он имеет право приказывать любому подданному любого звания. Но отчитываться еще и канцлеру — это слишком.
Провинциал-охранитель прикрыл дверь в свой кабинет, хрустнул суставами, поморщился и сел за рабочий стол. Дымок положил крысу к его ногам и выжидательно смотрел — ну? Где моя награда?
Епископ позвонил секретарю, велел принести миску сметаны, еще раз погладил кота и достал из ящика один из своих старых отчетов, вчера заказанный в архиве. Четверть века назад сержант стражи Михаэль Фальке, тогда еще не принявший постриг под именем Георгия, познакомился с кавалергардом фон Раухом. Если, конечно, ту встречу можно назвать «знакомством».