На столе, уткнув лица в руки, сладко спали два гражданина, внешний вид которых позволял безошибочно определить место их работы. Либо сантехники, либо электрики.
А это значит, что под столом должно быть еще как минимум пара пустых пузырей, в меньшую стойкость родных работников ЖЭКа я не поверю.
— О, прикольно, — оценил из-за моего плеча Мирон. — Андрюха, ты нам закуску или водку хотел показать?
— Я не обратил внимания на подначку друга и громко произнес в пространство комнаты:
— Эй, хозяин, покажись на свет! Мы по делу!
— Здесь никого нет! — немедленно раздалось в ответ откуда-то из-под стола. Причем голос тоже был совсем нетвердый, но явно не особо довольный нашим бесцеремонным визитом.
— Ну так если никого нет, то кто отвечает? — продолжал я с улыбкой гнуть свою линию.
— Никто! — ничуть не смутился невидимый собеседник.
Эдик протиснулся мимо меня внутрь и что-то шепнул в пространство, изобразив знак ладонью левой руки.
— Пошли на …! — заорали в ответ, а потом из-под стола выкатился невысокий, чуть выше метра, крепыш, с абсолютно лысой круглой головой, но густой серой бородой. Облачен этот деятель оказался в потертый пиксельный камуфляж, причем явно ему большеватый. Брюки оказались подвернуты внизу, а рукава просторной куртки обрезаны.
Хотя нет, вру! Скорее, рукава были отгрызены, обрезать так неровно даже тупыми ножницами не получится.
— Явились! — прорычал он, глядя на нас снизу вверх, а затем как-то ловко влез на стол, используя одного из спящих вместо лестницы и подхватил недопитую бутылку. Ни капельки нас не стесняясь, он присосался к сосуду, шумно глотая горячительный напиток. Опорожнив бутылку, он смачно рыгнул и уставился на нас осоловелым взглядом.
— Ну и чего вы встали? — с какой-то ожесточенной злобой спросил домовой. — Я же сказал вам идти…
— Уважаемый, может быть, полегче? — осведомился я, кладя руку на ладонь Эдика, уже скорчившуюся для воспитательного воздействия.
— Да я вообще-то не напрягался ещё, — малыш потянулся за второй недопитой бутылкой, но Мирон каким-то скользящим движением быстро перетек мимо меня к столу и подхватил пузырь буквально за мгновение до домового.
Тот недовольно забурчал что-то, но вопреки моим опасениям не кинулся отнимать бутылку. Вместо этого малыш достал из кармана упаковку мятной жвачки и высыпал в рот сразу несколько подушечек.
Тем временем Мирон понюхал содержимое бутылки, а затем посмотрел на нас с Эдиком ошарашенным взглядом:
— Реально водка, причем палёная. Первый раз домового-алкаша вижу!
— Сам алкаш, — сплюнул на пол малыш. — У меня горе, имею право!
— Да что вы говорите, — саркастически возмутился Эдик. — Людей на кусочки кромсают, а ты тут бухаешь, как не в себя!
— Они сами виноваты, — невозмутимо пробубнил домовой. — Я их пытался предупредить, чтобы не ходили туда. В черного кота обернулся, под ноги бросался, чтобы не шли в эту квартиру. А они что?
В этот момент домовой проворно задрал камуфляжную куртку, продемонстрировав нам солидный синячище в половину его небольшого тельца.
— Ногой, по рёбрам, ещё и хохотали надо мной! Так что всё поделом, я бы этой девке памятник поставил!
Он задумался на секундочку, пожевав губами и добавил уже тише:
— Хотя, конечно, тварь она тоже редкостная. Со мной даже знакомиться не захотела. Не по статусу ей, видите ли, старый Никодим!
Домовой добавил еще пару крайне грубых выражений и зацепился взглядом за бутылку в руке Мирона:
— Слышь, малец! Пузырёк-то отдай! Трубы горят!
— Потом отдам, — прогудел Мирон. — Ты нам про вампиршу расскажи лучше, что этих хлопчиков покромсала. Нужна она нам, сильно нужна!
— Вам нужна — вы и ищите, — беззаботно махнул ручками Никодим. — Пузырёк отдай! Малой, ну будь человеком!
Глядя на всё происходящее, я непроизвольно улыбался. Мне кажется, что назвать Мирона малышом не рисковала даже мама лет с пяти, но сейчас мой напарник мужественно терпел такое хамство, понимая, что нам нужна информация.
Не выдержав, Эдик хлопнул в ладоши и Никодим застыл на столе с поднятой ногой в неудобной позе. Полковник подошел к нему ближе, доставая из кармана смартфон, и продемонстрировал домовому фотографию.
— Эта девушка была в квартире?
— Заклятье сними! — процедил домовой вместо ответа.
— Отвечай! — повысил голос полковник, но Никодим оставался непреклонен.
— Заклятье сними! Иначе разговора не получится.
Эдик щелкнул пальцами, и домовой опустил висящую в воздухе ногу.
— Так-то лучше, — удовлетворенно потер он себя по бедрам, а затем снова повернулся к Мирону. — Малец, пузырёк-то отдай. Ты все равно пить не будешь.
— Посмотри фото и ответь на вопрос! — Эдик был близок к срыву, судя по всему, длительный недосып и большое количество событий за последнее время уже успели подорвать его нервную систему. Теперь я понял, что он показывает домовому фотографию Нины, точно такую же совсем недавно присылал мне Максим.
Эдик напряженно смотрел на домового, которого, казалось, вообще ничего не интересует в этом мире, кроме бутылки в руках у Мирона.
— Да она это, — не оборачиваясь, ответил Никодим. — Точно она, я и отсюда прекрасно вижу.
Глава 17
Сначала за нелогичность сказанного домовым зацепился мозг. Я еще даже не осознал прозвучавших слов, а размышлял пока о вещах более прозаичных — о тленности прошлого и сущности бытия, которое, кстати, тоже определяет сознание.
Если бы не мои частые перебранки со Степаном, перевернувшим вверх тормашками представление о сказках, рассказанных нам в детстве, то многое из моей повседневной действительности воспринимать было бы гораздо сложнее.
Впервые тема прошлого и настоящего, а также сочетания обычных людей и не совсем обычной нечисти поднялась случайно. Домовой приперся ко мне в гости в резиновых сланцах. Смотрелись на нем эти боты, именуемые в простонародье «вьетнамками», столь инородно, что я не удержался от вопроса: «А на кой собственно он их напялил?».
Стёпа не смутился, а наоборот, пожал плечами и ответил вполне банально: «Удобно». Меня такая формулировка откровенно не устроила. А где косоворотка, полотняная рубаха до пят, лапти, в конце концов?
Домовой посмотрел таким взглядом, каким обычно родители смотрят на несмышлёных детей, и каким-то усталым голосом поинтересовался, неужели я в курсе, кто из соседей плетёт лапти долгими осенними вечерами?
А затем всё-таки смилостивился и разбил в пух и прах все мои неуклюжие аргументы об исторической аутентичности. С его слов, надо признать, вполне логичных, в косоворотки и лапти облачается лишь та публика, которой скучно и захотелось поиграться.
У всех же более-менее разумных существ всегда ценилась функциональность одежды. И если джинсы удобнее панталон девятнадцатого века, то и шить эти обтягивающие штаны уже давным-давно перестали. Они ко всему прочему, ещё и без карманов были.
Время течёт, мир меняется, а вместе с ним меняются и многие его составляющие: женщины, например, перестали носить инкрустированные золотом и драгоценными камнями коробочки для ловли блох, лишний раз помыться и постирать одежду гораздо проще, чем терпеть укусы надоедливых насекомых. Кстати, парфюм, который щедро лили на себя состоятельные граждане был придуман с той же целью — замаскировать запах от давно немытого тела.
Степан долго и в красках рассказывал мне, как замечательно гладит вещи чугунный утюг. Такие гладильные агрегаты, кстати, оказывается разные были — с резервуаром для углей и без него, для разогрева на плите. Он даже притащил мне такой откуда-то из загашника, дал попробовать погладить джинсы и вынудил признать, что да, работает на отлично. Но я, дитя цивилизации, таким пользоваться не хочу, мне привычнее мой, японский, с кучей функций, больше половины из которых никогда не понадобится.
А как издевался домовой над современным языком, утверждая, что совсем недавно за фразу типа «воткни мне зарядку» или «скинь фотку на мыло» запросто могли увезти в психушку, даже не спрашивая фамилии.
Меняются люди, меняется человеческое общество, и представители потустороннего мира меняются тоже. Ну а куда деваться, если они живут рядом с нами. Ведьмы открывают салоны красоты и дерут деньги не только за отвары вечной молодости, но и за банальные косметические маски против морщин. Вампиры пьют не только кровь, но и пиво.
А домовые, как выясняется, просто пьют. Ну а куда, скажите, деваться, если изо дня в день видишь картину, как взрослый мужик, отец семейства, прибегает домой и за ужином в обязательном порядке хлопает пару рюмашек? Вернее, не пару, а три, ибо две — это несерьезно и неправильно. А по пятницам вообще приползает на четвереньках, ибо «конец рабочей недели, и он может себе позволить отдохнуть».
Наблюдая за тем, как эти же самые мужики страдают от похмелья, домовые сделали неправильный, но в общем-то логичный вывод — раз люди готовы потом терпеть такие мучения, значит, накануне им было гораздо лучше?
Вот и начали отдельные несознательные хранители домашнего очага пригублять и искать в этом способ познания нирваны. А дальше всё, как у людей.
Кто-то попробовал и ему не понравилось, других просто не увлекло, а третьи поняли, в чем сакральный смысл процесса и нашли в нем способ решения всех насущных проблем. Ну а что, чем домовые хуже?
Поэтому я и шел так уверенно к подвалу, потому что буквально недавно Степан рассказывал мне, как совсем недалеко от нас, буквально в соседнем районе, запил домовой. Мой маленький сосед еще распинался, что с сантехниками пить удобно, потому что после первой бутылки, они особо не удивляются маленькому росту и странным чертам лица собутыльника.
Но вот сейчас ответ Никодима заставил меня вынырнуть из моих благостных размышлений и ошарашенно переспросить:
— В смысле она? Ты ничего с пьяных глаз не попутал?
— Э-э-э! — угрожающе помахал пальцем передо мной шатающийся Никодим. — Если у меня горе и я немного принял лишнего, то это совсем не значит, что можно на мне крест ставить. Я потомственный домовой! Я… Ик!