— Опа-на, — оторвал меня от утренних воспоминаний голос Паши — водителя «тойоты». — Эдуард Алексеевич, мы что, опоздали?
Я непонимающе выглянул из-за его плеча и понял, что происходит что-то совсем непонятное. Впереди виднелись проблесковые маячки полицейских автомобилей, а дорогу нам перекрывала машина дорожной автоинспекции. Невысокий коренастый блюститель правопорядка подошел к автомобилю и, наклонившись к опущенному стеклу водителя, внушительным голосом сказал:
— Проезд временно ограничен. Доступ в район перекрыт. Проводится полицейская спецоперация!
— Что случилось, служивый? — продемонстрировал Эдик служебное удостоверение. — Мы сюда как бы тоже по делу приехали.
— Здравия желаю, товарищ полковник! — гаишник козырнул, но его общего настроя присутствие чина из госбезопасности не изменило. — Прошу прощения, но у меня приказ не пропускать никакие автомобили. Там захват заложников, планируется штурм, поэтому сами понимаете…
Возразить было нечего. Если спецназ планирует переходить к активным действиям, то разъезжать по району на машине действительно будет не совсем разумно. Еще пристрелят ненароком, решив, что мы сообщники и спешим к друзьям на помощь.
— Блин, как все невовремя, — пробурчал Эдик, выбираясь из автомобиля. — Пойдем посмотрим, что там случилось.
И вновь стандартный московский двор, старые кирпичные пятиэтажки образовывали почти глухой двор, пройти внутрь которого можно было через четыре узких прохода. В центре футбольная коробка, вокруг нее лавочки, тренажерная и детские площадки.
Оцепление, состоящее из вооруженных автоматами бойцов, заворачивало всех желающих пройти внутрь по тротуарам. Несколько других полицейских выводили местных жителей за периметр. Возле машины скорой помощи плакала женщина, второй микроавтобус с красными крестами включил сирену и, набирая скорость, рванул в сторону проспекта. Люди с тревогой смотрели на занимающих позиции снайперов и спецназовцев, кучкующихся возле наглухо тонированного микроавтобуса.
Место расположения оперативного штаба в кажущемся хаосе наметанный взгляд вычленил достаточно быстро — грузовой кунг с несколькими антеннами на крыше охранялся парой автоматчиков, а из приоткрытой двери доносился смутно знакомый голос.
— Ну хотя бы требования он какие-то разумные выдвигает? С чего вдруг у него башню снесло? Где переговорщики?
Эдик еще раз показал удостоверение автоматчикам и попросил позвать старшего операцией на улицу. Когда он выглянул на улицу и скривился, будто бы от приступа внезапной зубной боли, я понял, почему его голос показался мне знакомым.
На нас смотрел начальник полиции города, и по всем признакам было понятно, что он сейчас прикидывает, можно упечь куда-нибудь в следственный изолятор полковника спецслужбы или это будет перебор.
— Полковник, не могу сказать, что рад встрече! — без прелюдии выразил свое отношение к нашему визиту генерал. — И вы очень невовремя.
— Добрый день! — вежливо поздоровался Эдик. — А вот мне, наоборот, кажется, что мы появились в самый нужный момент.
— Когда кажется — креститься нужно, — невежливо ответил полицейский начальник. — У меня мало времени…
— У вас захват заложника вон в том подъезде, — перебил его Эдик. — Скорей всего на четвертом этаже. Неконтролируемый приступ агрессии у мужчины, нерегулярно употребляющего алкоголь и никогда не стоявшего на учете в медицинских учреждениях или у ваших коллег. Так?
— Уже протекло? — то ли спросил, то ли констатировал генерал.
— Да нет, — пожал плечами Эдик. — Скорей всего, это мы немного опоздали. Но ваш штурм обречен на неудачу. Боюсь, что жертвы будут не только среди заложников, но и среди сотрудников полиции.
Начальник полиции города посмотрел на всех нас по очереди, а затем неожиданно для меня спустился по лесенке из кунга и подошел к Эдику вплотную.
— Зачем ты приехал, полковник? Я не знаю, кто тебе покровительствует, но если ты опять попробуешь загипнотизировать меня, то клянусь честью мундира, я пристрелю тебя, как собаку!
А генерал то силен. Немногие могут понять, что с ними происходило после ментального воздействия, а уж тем более связать это с конкретной личностью, оказавшей воздействие. Интересно, в курсе ли заместитель министра или начальник полиции города решил не делиться с ним своими догадками?
— Давайте обсудим этот вопрос позже, — миролюбиво предложил Эдик. — Сейчас действительно цейтнот, но после я готов ответить на все ваши вопросы.
Генерал смотрел не моргая. Мне казалось, что лоб моего друга сейчас начнет плавиться, потому что взгляд полицейского явно был способен прожечь дыру в нем.
— Хорошо, — наконец выдохнул он. — Что вы хотите?
— Исключительно помочь, — уголками губ улыбнулся Эдик. — Мои предположения верны?
— Полностью, — кивнул головой генерал. — Полипов Федор Аркадьевич, подполковник запаса внутренних войск. Активист, общественник. Час назад выстрелил из охотничьего ружья в доставщика воды для кулера с криками про пришествие сатаны и чаны крови. Заперся в квартире с женой и двумя детьми.
— Что-то еще? — уточнил Эдик. Его лицо было напряжено, он слушал генерала, а сам непрестанно оглядывался по сторонам.
— Да в общем то всё, — пожал плечами полицейский начальник. — На балкон выходил раз, выстрелил в воздух и призвал всех покаяться в грехах.
— Он настолько набожный человек? — вклинился в разговор Мерзкий.
— Да не знаю я, — развел руками генерал. — Но точно не священнослужитель, а другие подробности мне неизвестны.
— Нам нужно двадцать минут, — подвел итог размышлениям Эдик. — И заложники будут освобождены. Если мы не справимся за это время, то я готов извиниться и отойти в сторону.
— Нет уж, ты справься, полковник, — неожиданно зло и жестко ответил генерал. — Там женщина и два маленьких ребенка, если вы не справитесь, то им точно не жить.
— Я понял вас, товарищ генерал, — покладисто согласился Эдик и перевел взгляд на Мерзкого.
— Мерзликин, обойди дом с обратной стороны и контролируй балкон.
Максим открыл рот для возражений, но, столкнувшись с жестким взором своего непосредственного начальника, тут же захлопнул его.
— Там дежурит наша группа, — подсказал генерал.
— Вот и хорошо, — покладисто согласился Эдик. — Группу отведите на расстояние прямого выстрела. Под балконом должен остаться только мой сотрудник.
— Дело ваше, — пожал плечами генерал, видимо все-таки немного уязвленный таким пренебрежительным отношением к полицейским подразделениям.
— Товарищ генерал, не обижайтесь, — примирительно попросил Эдик. — Я же обещал всё объяснить, но только чуть-чуть позже. Лучше предупредите спецназ, чтобы они нам не мешали.
Мы поднялись с Эдиком по лестнице, не обращая внимание на взгляды спецназовцев из-под натянутых на лицо шапочек с прорезями для глаз и остановились в одном пролете от нужной квартиры. Здесь была группа спецназовцев, полностью готовая к штурму и, по всей видимости, только ожидающая соответствующий приказ по рации.
— Кто вы такие? — спросил один из них у нас, и Эдик молча в очередной раз продемонстрировал свое удостоверение.
— Товарищ полковник, сейчас начнется штурм, — начал было спецназовец, но Эдик перебил его, не став слушать до конца:
— Штурма не будет. Запросите по рации подтверждение наших полномочий и спуститесь вниз на два этажа.
Я видел, как от удивления расширились глаза бойца, но спорить он не решился.
— Подтверждаю полномочия полковника Седых, майор! — раздался голос из рации. — Ваша группа переходит в его подчинение.
— Повторяю, — спокойным голосом сказал Эдик, дождавшись окончания сообщения. — Отходите на два этажа вниз и ждете моих указаний. Без команды ни звука! Это понятно?
Было видно, что майору ничего непонятно, но и спорить с полковником он не собирается. В конце концов, если есть возможность не лезть под пули самому и не посылать навстречу смерти своих товарищей, то почему бы действительно и нет.
Мы молча наблюдали за тем, как спецназовцы спускаются по ступенькам, а затем я повернулся к Эдику.
— Ну давай! Заставь его сдать оружие и пусть выходит с поднятыми руками!
— Ничего не выйдет, — отрицательно помотал головой мой друг. — Он в дупель пьяный, ему сейчас море по колено. От моих попыток не будет никакого толка. Будем штурмовать!
— Чего мы будем? — В изумлении вскрикнул я, но Эдик приложил палец к губам, показывая, что орать на весь подъезд необязательно.
— Судя по всему, в интересующей нас квартире произошел мощный энергетический выброс. Я не знаю, что именно там произошло, но краями задело и этого мужика, отчего у него просто напросто снесло крышу. Поэтому менталка бесполезна, он ее просто не почувствует.
— И что ты предлагаешь? — шепотом возмутился я, уже предполагая, чем все это может закончиться. — Между прочим, тут у всех на этаже металлические двери почище банковских. Мне что, петли перегрызать надо?
— Раздевайся, — голос Эдика был таким спокойным, как будто он каждый день штурмовал квартиры с применением оборотня. Поднявшись по лестнице почти до квартирной двери, из-за которой доносилось бессвязное пение, он похлопал ладонью по стене.
— Надо проломить стену вот в этом месте, — все тем же безмятежным тоном объяснил он мне. Стена здесь всего лишь в полкирпича, у тебя вполне получится. Только не задерживайся в квартире, выруби этого придурка со стволом и сразу пробивайся в соседнюю квартиру. Наша цель еще там, я чувствую.
— Эдик, ты ничего не путаешь? — орать шепотом было неудобно, получалось какое-то обиженное шипение. — Я в танк обращаться не умею.
— Андрей, времени нет, еще пара минут и у этого придурка совсем шарики за ролики заедут, — нетерпеливо отозвался полковник. — Он реально пристрелит свою семью. Андрей, жена и две маленькие девочки. Ты уверен, что сможешь дальше с этим жить?
— То есть, если пристрелят меня, то ты с этим жить сможешь, — сварливо заметил я, стягивая с себя футболку. Вот чего у Эдика не отнять, так это умения давить на больное.