Здесь же все буквально дышало древностью. Мраморные плиты явно пережили не одно десятилетие и были вытерты десятками ног, каменные стены, а в качестве освещения выступали настоящие масляные факелы.
Аутентичность, конечно, была на уровне, хотя, надо признать, что такие светильники чадили и воняли сверх всякой меры. И для чего здесь был нужен этот оазис старины? Грабецкий любил предаваться в этом месте воспоминаниям и медитации?
Я в очередной раз пожалел, что в звериной форме нельзя болтать и задавать глупые вопросы. Впрочем, князь действительно оказался здесь, вот только увиденное резко контрастировало с обстановкой комнаты, в которую мы попали.
Грабецкий находился метрах в пятнадцати справа от входа. Я бы хотел сказать, что он горделиво восседал на троне, всё-таки князь, и именно такая поза свойственна разным сиятельным особам. Однако никакого трона в комнате не наблюдалось, да и сам вампир не сидел, а скорее полулежал в чем-то среднем между медицинской кушеткой и стоматологическим креслом.
Возле кресла стояла несколько резервуаров с бурой жидкостью, от которых к телу вампира тянулись тонкие трубочки. Я не особо силен в медицине, но, вероятнее всего, это были катетеры для инъекций, иглы которых оказались воткнуты в тело князя в самых неожиданных местах.
Одна, например, тянулась куда-то в район сердца, если, конечно, у вампиров оно находится с левой стороны. Ещё две почему-то были воткнуты в правую ногу, одна в район ступни, а вторая под коленку. Почему было именно так, я решил не морочиться, тем более что знаний о вампирской анатомии мои размышления не добавляли.
Если бурое вещество в сосудах и было лекарством, то помогало Грабецкому оно не очень эффективно. Глаза вампира оказались закрыты, а сам князь, несмотря на мелко подрагивающие веки, абсолютно не реагировал на происходящее вокруг.
Рядом с троном стояли трое вампиров и, ухмыляясь, покачивали длинными кинжалами, более похожими на короткие сабли.
— Хозяин, — Ворлан всхлипнул и медленно пошел по направлению к князю.
— Куда ты собрался? — схватил его за плечо Крамер.
— Он мой хозяин, и я должен быть с ним, — рвался из рук вампира дворецкий.
— Твою такую мать! — выругался рядом со мной Мирон. Он, в отличие от меня, любовался не князем и смотрел совсем другую сторону. Я перевел взгляд вслед за ним и рыкнул от злости.
У противоположной стены висел распятый Максим. Он был растянут за руки на веревках и похоже тоже находился без сознания.
Выглядел мой друг откровенно не очень. Его лицо было бледным, непривязанные ноги безвольно болтались, а одежда в нескольких местах оказалась порванной. Мой друг явно сопротивлялся, просто силы оказались неравными.
Коротко рыкнув от возбуждения, я изо всех сил рванулся к Мерзкому, но буквально через пару прыжков ощутил, что попал в какое-то магическое поле и мои ноги затягивает невидимая трясина. Запнувшись, я больно ударился мордой о мраморный пол и застыл, не в силах оторваться от холодной поверхности. Распластавшись как бабочка, я судорожно попытался вздохнуть, но какая-то сила сжала мне грудь, не давая свободно дышать.
Позади меня раздались крики Крамера и дворецкого, но я уже не мог развернуться, чтобы убедиться в своих предположениях.
— Дорогой, ты опять поторопился! — капризно протянул знакомый женский голос. Кое-как извернувшись, я посмотрел в ту сторону, откуда донесся звук и почему-то не сильно удивился. Из ниши в стене выступила улыбающаяся Нина и победно посмотрела на мою тушку.
— Еще чуть-чуть и они бы все оказались в ловушке, — продолжала девушка, не рискуя, впрочем, приближаться к границе вспыхнувшей на полу пентаграммы. — Ты так долго учился создавать такие заклинания…
— Тварь! — сплюнул на пол, как всегда, несдержанный Мирон. — То есть ты обманывала нас с самого начала. Притворялась невинной овечкой, а сама развешивала лапшу нам на уши.
— До тебя всё-таки дошло, здоровячок! — рассмеялась Нина еще громче. — Неужели вы и вправду подумали, что я влюбилась в этого хлюпика? Зачем он мне нужен? Он человек, еще каких-нибудь пятнадцать-двадцать лет и с него начнет песок сыпаться! А я планирую жить вечно и всегда оставаться такой же молодой и красивой.
— Да уж, — послышался голос Эдика. Сил повернуть морду в его сторону у меня уже не было, я мог только слушать, да смотреть в сторону Мерзкого, краем глаза наблюдая за упивающейся своей победой Ниной. — Надо признать, что театр многое потерял без вашего таланта. Вам удалось провести даже меня.
— Меня нет, — буркнул Мирон. — Я этой ведьме никогда не доверял. Это всё Мерзкий со своими амурами!
— Это частности, — голос Эдика был мягким и обволакивающим, может быть, он надеется воздействовать на Нину своей ментальной магией. — Мне интересно другое, ваша встреча с моими друзьями она была случайна или подстроена?
— Не старайся, полковник! Твои попытки воздействовать на наш разум здесь не сработают, — увидеть целиком Кантариила из-за неудобного положения никак не получалось, но не могу сказать, что очень сильно расстроился по этому поводу. — Лучше давай я сразу расскажу тебе, что надо сделать, чтобы вы все остались в живых.
— Знаете, — голос Эдика по-прежнему не становился громче. — По-моему, о том, чтобы сохранить жизни, надо думать вам, а не мне. Ваш гениальный план захвата власти провалился.
— Мне нужна Инга! — перебил его Кантариил. — Доставь мне ее сюда и даю слово, что отпущу твоих друзей.
— Бедная девочка, — вздохнул полковник. — Всем она нужна, никто не хочет оставить её в покое. А без нее убить князя не получается? Все сыпется?
— Вам повезло! — выплюнул Кантариил. — Если бы не эта дура, у которой съехала крыша, то я уже давно бы правил семьей и не вспоминал об этом старике, который никак не хочет сдохнуть.
— То есть Нина обманывала нас с самого начала? — уточнил Эдик. — Не было никакой сестры, издевательств князя?
Я понял, что окончательно перестаю понимать происходящее. Как же не было, если Всеволжская практически подтвердила нам рассказ Нины. Или она тоже с ней заодно?
— Моя красавица просто использовала вас в своих интересах, — расхохотался Кантариил. — Ей даже не пришлось врать для этого. Этот старый упырь бредил мечтами о наследнике, а все никак не получалось. Он перепортил не только всех женщин в нашей семье, но даже покупал их в других кланах. А сколько человеческих женщин было замучено им до смерти в этих подвалах, думаю, не вспомнит даже он сам. Как от него залетела эта ведьма, ума не приложу… Хотя, может быть, и не от него, просто лапши на уши старику понавешала… Но, когда родилась девочка, к тому же без врожденной жажды крови, он буквально слетел с катушек. Будь у меня такой отец, то я бы тоже мечтал о его смерти, причем медленной и максимально мучительной.
— А зачем тогда Нина пряталась от тебя и князя? — спросил Мирон. Судя по голосу, мой напарник тоже запутался в этих хитросплетениях. — И зачем он звонил Андрею, просил помочь ее отыскать?
— Люди такие наивные! — расхохоталась Нина. — А почему вы так уверены, что вашему другу звонил именно князь? Вы так хорошо знакомы, что знаете его голос?
Если бы не пентаграмма, удерживающая меня, то я бы сейчас явно попытался перекинуться обратно в человеческий облик и поговорить с этой парочкой.
Меня развели как ребенка! Вот так вот просто? Я зарычал от бессилия, а Нина вновь расхохоталась.
— Когда вы устроили драку возле магазина, то я поначалу испугалась, а затем захотела поужинать с вами в ближайшей подворотне, — продолжала упиваться своей ловкостью девушка. — А потом, когда поняла, что вы немножко знакомы с нашим миром, то решила, что и от вас может быть какая-то польза.
То есть, получается, что Кантариил тогда не охотился за Ниной, а просто хотел подобрать свою подругу. Но девочка сориентировалась и отшила его, дав понять, что уже ведёт новую игру.
— Кантариилу просто немного не повезло нарваться на вас, когда мы пошли с Максимом гулять. Я никак не могла улучить момент, чтобы скинуть ему смс со своим местоположением. А затем там появились вы.
— Вот же ты тварь! — выругался Мирон. — Мерзкая двуличная тварь! А твоя мамаша тоже все это время обманывала нас?
— Тварь? Сочту за комплимент! — снова рассмеялась Нина. — Потому что даже моя мамаша не знает, что за чудовище в результате из меня получилось. Она молчала, пока этот урод мучил меня. А потом нашла другую жертву и закрывала глаза на то, как издевались над новой несчастной.
— Довольно разговоров, — перебил ее Кантариил. — Полковник, мне нужна Инга! Доставь ее сюда, и я отпущу твоих друзей. Тебе не пройти через эту пентаграмму, она запитана на мою сущность.
«Никуда он нас не отпустит», — подумал я про себя. — «Мы будем свидетелями его подлого захвата власти». Боюсь, что эта пентаграмма станет нашей могилой.
— Я хочу убедиться, что мой человек жив, — глухим голосом ответил Эдик. — По крайней мере сейчас, при взгляде на него, в это верится плохо.
— Тянешь время, полковник, — с плохо скрываемым удовлетворением ответил Кантариил. — Или надеешься на чудо, что у тебя всё-таки получится что-то сделать? Говорю ж тебе, я не боюсь тебя, и либо ты сейчас подчинишься, либо все умрут.
— Я хочу убедиться, что мой человек жив, — упрямо повторил Эдик.
— Да пожалуйста! — воздух разорвала хлесткая пощечина, голова Мерзкого мотнулась, он застонал, но глаза оставались закрытыми.
— Почему он не приходит в сознание? — было в голосе Эдика что-то такое, что распознать могли только очень давно его знавшие. Он явно что-то задумал, но что именно, понять никак не получалось. — Вы его накачали каким-то ядом?
— Обидеть хочешь? — продолжал бахвалиться Кантариил. — Спит он просто, устал. Какой-то слабенький у тебя подчиненный…
И вампир воткнул в ногу Максима мгновенно отросший ноготь одного из пальцев. Мерзкий вскрикнул от боли и открыл глаза. Поначалу его глаза оставались мутными, но затем он сфокусировал взгляд на Кантарииле и, разжав окровавленные губы, процедил: