Но однажды Полина пришла на сессию разъяренная и с порога обвинила меня в том, что я обсуждала со своим коллегой Н. ее личную жизнь. Я была в шоке, не понимая, что случилось, но сдержала свое желание оправдаться. Я не общалась с коллегой уже несколько месяцев и уж тем более никогда не обсуждала с ним историю Полины. Поэтому ее реакция была своеобразным подарком, позволяющим узнать о Полине что-то новое.
Я начала осторожно исследовать ее переживания. Вначале она бурно реагировала на любые мои вопросы: «Вы сами все знаете»; «Зачем вы спрашиваете» и т. п. Она несколько раз с горечью повторила: «вы меня предали!» Но потом аффект спал, и она рассказала мне, что произошло.
Оказалось, вчера вечером в университете был концерт. Когда он закончился, Полина с подругами вышла на улицу. Мой коллега Н. стоял у крыльца. Они поздоровались, перекинулись несколькими словами. В этот момент подъехала и остановилась машина. Полина стала прощаться, а коллега спросил: «Это твой муж?»
Полина замолчала и выжидающе посмотрела на меня.
– И что? – искренне недоумевая, спросила я.
– Как «что»? Ведь только вы знаете, что мой любовник и я просто встречаемся, у него есть официальная жена…
Я еще больше удивилась и по-прежнему хотела выяснить, что все-таки произошло:
– Я правда не понимаю…
– Как «не понимаете»? За мной заехал мой бывший муж, он таксист. А. Н. задал мне вопрос: «Это твой муж?» Значит, вы рассказали, что мой любовник – не мой муж, раз он так спросил…
Я была растеряна, но собралась и еще раз проанализировала события. Полина с однокурсницами и мой коллега Н. поздно вечером стояли на улице возле входа в университет, затем подъехала машина, Полина сказала: «Это за мной» – и попрощалась, коллега задал ей вопрос: «Это твой муж?» На основании чего Полина сделала вывод, что коллега что-то знает о перипетиях ее отношений с мужчинами, оставалось неясным.
Но я решила не разубеждать Полину, а узнать, откуда появилось такое сильное переживание о том, что я ее предала. Я осторожно спросила девушку, кто ее предавал и на какие прежние ситуации из ее жизни похоже произошедшее вчера вечером. Полина перестала дышать, а потом расплакалась, впервые не демонстрируя, что все хорошо, а став живым, страдающим человеком.
Оказалось, что я «сделала, как ее мама». Мама много раз предавала дочь – рассказывала подругам ее секреты, выбалтывала соседям то, что не предназначалось для их ушей… И самым сложным было то, о чем Полина никогда никому не рассказывала, ее боль и ее тайна – мама пьет. Пьет давно, часто и много. Неоднократно лечилась. Именно поэтому Полина так зависима от любовника – она не может разменять трехкомнатную квартиру, в которой живет мама, потому что та не приватизирована и давно стала притоном для всего района. Ей постоянно стыдно за маму, она ни с кем не говорит о ней. Папа не просто пьет – он хронический алкоголик и лишен родительских прав, с тех пор как Полине исполнилось пять лет. Он иногда приходит к ней и просит денег. Один раз это случилось в присутствии любовника, который потом неоднократно возвращался к темам «Какая у тебя семейка» и «Как я тебя осчастливил».
Только после открытия этой тайны мы смогли спокойно обсудить, как я стала «матерью-предательницей», а мой коллега – «позорящим отцом». Перенос – бессознательный процесс, и я превратилась в тот значимый объект из жизни девушки, который был «надежно спрятан» от меня из-за сопровождающего ее отношения чувства стыда за мать. Благодаря произошедшему Полина смогла рационально посмотреть на ситуацию и уже на следующей сессии со смехом сказала, что на вопрос коллеги: «Это твой муж?» – она могла бы ответить: «Нет, таксист». Ведь реакция коллеги на то, что в темноте подъехала машина и молодая женщина идет к ней, была вполне естественной: муж заехал за своей женой. Но этот невинный вопрос привел Полину к сильной фрустрации. Она испугалась, что окружающие все поймут и ее фальшивая жизнь разрушится под давлением реальности… Девушка почувствовала, как сама себя выдает, потому что боится, что кто-то другой узнает ее многочисленные тайны: о родителях-алкоголиках, о любовнике, который посещает с ней разные места и мероприятия и которого она представляет как своего мужа, о зависимости от его денег, о разводе с первым мужем… Огромный груз скрываемой информации и необходимость все время держать лицо привели к тому, что Полина испытывала хроническое напряжение. И лишь после этого кризиса в наших отношениях она наконец смогла открыться и начала говорить о себе довольно личные вещи.
Даже если человек на какое-то время забыл о тайне, вокруг все время происходят напоминающие о ней события. Намек знакомой, схожая ситуация у соседей, сериал с аналогичной историей… Снова и снова запускается процесс воспоминания о тайне – и последующий виток попыток вычеркнуть ее из памяти, сделать вид, что ничего не было. Человек пытается сделать что-то, чтобы «аннулировать» прошлое, компенсировать неприятное событие достижениями или переключением на нечто, приносящее удовольствие… Люди стараются забыть – и используют для этого разнообразный арсенал как осознаваемых, так и малоосознаваемых средств. К неосознанным способам справиться с тайной, похоронить или превратить ее во что-то другое относится использование нашей психикой защитных механизмов.
Для понимания того, как человек предпочитает сохранять тайну, нам понадобится введенное еще Зигмундом Фрейдом и широко используемое в разных направлениях психотерапии и обыденной жизни понятие защитных механизмов, или защитных процессов. Нам важно знать: что именно пытается защищать человек, который является хранителем тайны, и как данный выбор сказывается на его жизни.
Защиты «имеют множество полезных функций. Они появляются как здоровая, творческая адаптация и продолжают действовать на протяжении всей жизни. Человек, который „включает“ механизм защиты, бессознательно стремится выполнить одну или обе из следующих задач: 1) избежать или овладеть неким мощным угрожающим чувством – тревогой, иногда сильнейшим горем или другими сильными эмоциональными переживаниями; 2) сохранить самоуважение».
Сегодня в различных психодинамических теориях защиты рассматриваются как средство преодоления тревоги, переживания горя, способ поддержки позитивного образа «я». Набор защит у каждого человека индивидуален, как отпечатки пальцев. На его формирование влияют следующие факторы:
♦ врожденный темперамент;
♦ характер пережитых в раннем детстве стрессов;
♦ защиты, используемые родителями, учителями, членами семьи, другими значимыми людьми: ребенок обучается им, наблюдая за поведением окружающих;
♦ защиты, которые человек успешно применял в своей жизни, убедившись, что они работают.
Сохранение тайны всегда связано с действием каких-то защитных механизмов. Рассмотрим следующие из них:
♦ отрицание;
♦ расщепление;
♦ идеализация и обесценивание;
♦ проекция;
♦ интроекция;
♦ соматизация.
Отрицание – ранний способ справляться со сложными и болезненными ситуациями. Главное – не признавать случившееся, и тогда событие, поступок, чувство или проблема волшебным образом исчезнут. В этом случае человек уверенно говорит, что все прекрасно, ничего страшного не случилось или что вообще ничего не было.
«У меня все хорошо»
Марина посещает терапевтическую группу, потому что она не уверена в себе, в своем выборе профессии. Она состоит в браке уже три года, детей нет. Несколько раз в жаркое время года она приходила на занятия в платьях с длинным рукавом, в пиджаках и блузках. Когда она появилась со ссадиной на скуле, группа не смогла проигнорировать ее внешний вид. Однако на все расспросы участников она лишь улыбалась и отвечала, что не хочет об этом говорить. Ей задали прямой вопрос: не муж ли ударил Марину? К удивлению присутствующих, Марина в этот момент резко встала, взяла сумочку и вышла за дверь. В группу она не вернулась.
На следующий день девушка позвонила и попросила о часе индивидуальной терапии. После аккуратных расспросов о ее уходе Марина с болью сообщила, что ее действительно ударил муж. Оказалось, что он и раньше не раз поднимал на нее руку. Но на все мои попытки заметить, что такие отношения опасны, Марина улыбалась и говорила: «Ничего страшного. Я сама виновата. Я его спровоцировала. Я все контролирую».
Она свято хранила тайну на протяжении трех лет и никому раньше не рассказывала о совершающемся насилии. Девушка яро убеждала меня, что ее муж – прекрасный человек, не курит, не пьет, не гуляет, работает в милиции на хорошей должности и что так живут многие люди. Попытки помочь ей осознать серьезность положения и даже опасность для ее жизни Марина с легкостью отметала. Она ушла из группы, записавшись на индивидуальную терапию, потому что опасалась, что «участники будут ее донимать». Девушка также попросила передать им привет без упоминания о том, что она приходила ко мне. Я предложила ей самой сказать участникам о том, что она покидает группу, или написать об этом в их закрытой группе в Facebook, но она отказалась. Говорить о том, что муж ее регулярно избивает, Марине было больно, стыдно и неприятно. Уход из группы, сопряженный с тем, что участники стали догадываться о ее «счастливой» семейной жизни, позволил ей в очередной раз проигнорировать правду. Лишь через полтора года, заплатив сломанными челюстью и рукой, Марина услышала меня и смогла открыться не только новой группе, но и своим близким. Оказалось, что все годы ей было очень страшно признаться собственным родителям, что ее брак не такой удачный, как они себе представляли. Именно они были теми «виртуальными судьями», которым было невозможно рассказать правду о своей семейной жизни.
Расщепление – это защитный механизм, заключающийся в том, что внешний мир разделяется на абсолютно хорошие и абсолютно плохие объекты. Бог и дьявол, верные и неверные, богатые и бедные, герои и злодеи – все мы ежедневно сталкиваемся с социальной реальностью, где одним приписываются исключительно положительные, а другим – сугубо отрицательные черты, намерения, мотивы. В контексте семейных тайн расщепление у одного члена семьи ведет к расщеплению во всей системе.