— Забавная шутка, Вел-сан, — продолжал улыбаться Савада. Шутка? Разве я шутила? Не припомню такого. — Но я действительно уверен, что ты безобиднее ребёнка. Ты скорее похожа на меня. Причём как в учёбе… так и в спорте… — с грустью добавил парень. — От того я пластыри с собой постоянно и ношу. Могу даже о лист бумаги до крови порезаться. А в учёбе всегда доставались лишь самые последние места.
— Ну… не знаю… — Пожала плечами. — Что-то я сомневаюсь, что у меня получилось бы стать Боссом такой огромной мафиозной группировки, так и ещё одолеть столько противников. Да и сила у тебя есть. — Перевела взгляд на Кольцо Неба Вонголы, что висело у Савада на шее.
— А? — не сразу понял он, но проследив за моим взглядом… — Ах, это… Ну… — Смущенно почесал затылок. — Я тогда был не один, так что это не целиком мои победы. Тем более, всего какой-то месяц назад мы даже двух слов друг другу сказать не могли, а теперь общаемся вполне свободно. Ты молодец. Смогла выучить японский за такое короткое время. Уверен, что и остальное тебе по силам, если захочешь.
— А вот это вряд ли, — отрицательно покачала головой. — Японский я знаю не весь, да и ты сам слышишь, как я ошибаюсь в произношениях. — Тсуна виновато нахмурил брови. Тут он соврать не мог. Ошибок я делаю даже больше, чем звезд на небе, но просто из вежливости молчит. — И что касается учёбы, то в этом я с детства бездарна. Даже и пытаться не стоит.
— Вот как… — протянул Тсуна, растерянный таким заявлением. Видно, предпочел отмолчаться, чтобы наш разговор не перерос в спор. Он вновь заметил мой взгляд на своём кольце, что висело на шейной цепочке. — Хочешь посмотреть? — предложил Савада.
— Не надо, — отмахнулась я. — Слышала, что произошло с Занзасом, когда тот прикоснулся к кольцу.
— Его просто надевать не стоит, — пояснил парень, всё равно расстегивая цепочку и вкладывая мне в ладонь кольцо. — Но посмотреть-то можно. Вот.
На ладонь упал тяжёлый металл. Ого… А я думала он значительно легче. Да и в размерах меньше будет. Таким колечком если размахнуться и ударить кого-то по голове, то и сотрясение мозга получить можно. Но с виду не скажешь, что оно какое-то «волшебное». Хотя чудеса Кольцам Вонголы приписывают различных масштабов. Вплоть до библейских.
— А у тебя… — начал осторожно Тсуна, понизив голос. — Есть… Пламя Посмертной Воли?
— Нет, — равнодушно ответила я, возвращая кольцо хозяину. — В детстве мать пыталась узнать это, вызывая специалистов. Хаято и Бьянки являлись обладателями Пламени Урагана. Подразумевалось, что и я стану… такой же. Но у меня нет способностей ни к одному из видов Пламени. Я обычный человек, Савада Тсунаёши. — Посмотрела на парня и мягко улыбнулась. — Разочарован?
К моему удивлению, стоило Тсуне увидеть мою улыбку, как он замер. Глаза удивлённо распахнулись, а на щеках появился лёгкий румянец. Кажется, он даже дышать перестал. Просто сжимал своё кольцо в ладони, смотрел на меня и… молчал. Может, просто не знает, что сказать на это? Или до конца не верит? Но это правда. Так как растения в моих руках иссыхают, предполагалось, что основным моим атрибутом будет Ураган, как у сестры. Но увы… Реальность оказалась намного банальнее.
Почему-то Тсуна всё также продолжал смотреть в мою сторону, словно только сейчас впервые увидел. Непривычно. Я уже хотела поинтересоваться, что не так, как услышала со стороны:
— Джудайме! — В нашу сторону бежали Хаято и Такеши, которые только что закончили тренировку. — Джудайме! Там вас учитель зовёт и… — Увидел меня и его настроение тут же изменилось. — А ты какого чёрта ошиваешься около Десятого⁈
— Гокудера-кун! — произнёс Савада, пытаясь успокоить парня.
— А? — протянул Такеши, осмотрев меня с головы до ног и сосредоточив свой взгляд на коленках. — Выглядит болезненно… Может, тебя провести в медпункт?
— Все нормально, — сказала я, чувствуя некое дежавю. — Только выглядит страшно, но уже ничего не болит.
— Глупая женщина! — рыкнул Хаято. — Надо было после падения сразу идти в медкабинет, а не надоедать и беспокоить своим присутствием Джудайме!
— Гокудера-кун, всё не так! — вставил Тсуна, но я не собиралась больше слушать Хаято.
— Увидимся, — произнесла Саваде, после чего встала, надела на голову наушники, включила их на полную громкость и спокойным шагом направилась в сторону школьного корпуса. Надеюсь, Шамал будет на месте и можно будет часок другой отсидеться у него.
Не хочу больше идти на занятия.
Может, вообще прекратить посещать школу?
Думаю, так будет лучше.
Глава 4. Честность
Сколько себя помню, всегда старалась сковывать свои эмоции и прятать их. Особенно от матери. Не улыбаться лишний раз, так как если она заметит, то обязательно сделает что-то такое, после чего улыбаться и вовсе не хочется. Или может даже сказать, что-то вроде:
— Что это у тебя на лице? Убери немедленно! Отца своего напоминаешь… Раздражает…
И так всегда. И это не значит, что я не испытываю чувств. Наоборот. Они во мне бушуют постоянно, но внешне я стремлюсь все эмоции прятать за маской безразличия. В итоге это так натренировали во мне, что стало неотъемлемой частью самого характера или привычкой. Я не улыбалась, не смеялась, не издавала лишних шумов, не задавала глупых вопросов и вообще старалась скрываться в тени, пока не позовут или не понадоблюсь.
Конечно, этого было мало. Вначале — практически после каждой ссоры с матерью — я убегала от неё в слезах. Плакала часто и долго. Не могла понять, почему ко мне такое отношение и чем я его заслужила? Ответ прост, а лучшего я и не заслужила. Хочешь хорошего обращения? Работай и приноси пользу. Но что ты можешь, когда у тебя нет ни способностей, ни умений, ни навыков — вообще ничего! Есть только ты. Но, как оказывается, этого мало.
А дальше… Я перестала плакать. Даже если очень хотела, чтобы снять эмоциональный груз и немного успокоиться, — не могла. Не получалось. Слёзы словно иссякли. В итоге я слушала мать уже не до первых слёз, а до того момента, когда ей надоест говорить. Слушала и слушала… Каждый раз чувствовала себя самым последним куском дерьма, которому даже существовать не положено. Ничего не ждала от жизни и ничего не требовала.
В итоге, если мама говорила куда-то идти и что-то делать, я так и поступала. Не задавала вопросов.
— С твоим мелким умишком ты всё равно ничего не поймёшь! — гневно говорила она, когда я пыталась вникнуть хотя бы во что-нибудь.
За меня решали во что одеваться, где жить, как жить, чем заниматься и так далее. Единственным моим увлечением стала еда и музыка. Ела много, чтобы заглушить и притупить ту боль, что скапливалась в груди. Знала, что это вредно, но на собственное тело мне было давно плевать. А какая разница? Всё равно я целыми днями сидела в своей комнате около компьютера.
Были, конечно, вечера, на которые приглашали различных гостей, и иногда меня заставляли выходить на свет. Причёсывали, одевали, как куклу, но всегда эпицентром внимания была Бьянки. Она красивая, умная, талантливая, взрослая… Всё, за что бы она ни взялась, получалось у неё лучше всего. В мире мафии она сразу же смогла отыскать своё место. А это значит деньги, карьерный рост, уважение и положение в обществе.
Хоть мы и прожили с Бьянки под одной крышей около двух лет, что сейчас, что тогда, практически не общались. Она избегала меня и вообще игнорировала моё существование. Но это… Это нормально. Я была уже рада и тому, что могу изредка наблюдать за ней и радоваться победам и достижениям сестры. Она смогла так много достичь в таком юном возрасте. Но больше всего я любила её игру на фортепиано.
Она играла очень редко. Только в те моменты, когда дома никого не было, и девушка думала, что осталась в комнате одна. Мне удавалось спрятаться и в тайне понаблюдать за своей сестрой. Также она всегда исполняла грустную музыку. Такую, после которой любой человек заплакал бы, но я не могла. Не получалось. Но музыка была такой красивой и душевной…
Думаю, в эти мгновения она вспоминала о Гокудере. Он всегда для неё стоял на первом месте. Даже важнее родителей. Младший брат, который всё никак не вернётся домой. И именно в эти минуты я всё сильнее восхищалась Бьянки и всё сильнее ненавидела Хаято.
Я никак не понимаю, почему его так любят? Ну почему именно он? Почему вокруг него постоянно бегают? Почему, даже заметив его гадкую натуру, закрывают на это глаза? Почему прощают ему любую наглость и дерзость? Почему? Из-за того, что он красивый? Из-за того, что он талантливый? Из-за того, что умён и вообще гений? Из-за этого?
Да, у меня ничего из этого нет, но… Но…
Хах…
Было время, когда я думала, что мы похожи. Но со временем я стала осознавать, что мы такие же разные, как земля и небо. Кому-то суждено всю жизнь парить меж облаков, подобно ангелу, а кто-то прозябает в сырой земле.
Жизнь несправедлива, и видно, что мне посчастливилось вытянуть короткую соломинку. Пора уже давно смириться.
Сейчас же, сама не понимаю, чего хочу от жизни и куда иду. Вот, появилась в Японии. А дальше что? Хожу в школу, так как тут подобное положено. Вроде учусь, хотя ничего не выходит. И… пожалуй всё.
Но по неизвестной мне причине в моём окружении всё чаще и чаще стали возникать довольно опасные люди. Такие как Савада Тсунаёши и Ямамото Такеши. И почему? Они даже не просят ничего. Просто во время перемены, словно так и должно быть, подходят к моему столу, присаживаются рядом и начинают беседу о тестах, что мы все трое вновь не сдали, о вечерних занятиях, которые нам придётся посещать, о том, что даже они не помогут нам, с нашими-то куриными мозгами… Я в основном молчала, но слушала, и порой от таких глупых бесед становилось легче.
Кстати, не знаю, что именно сделал Савада, но в те моменты, когда Тсуна и Такеши рядом, Хаято молчал и не задирал меня. Хотя он и сидел на отшибе. Словно вроде и с нами, но и не с нами. Лишь изредка фыркал, стоило мне произнести хоть слово. Мол, ох, ничего себе! Оно говорит!