Ну что уж теперь.
И вот наконец музыка замолкла и танцующие стали расходиться, большинство кавалеров провожали дам к их родственникам или знакомым. А некоторые, смеясь и улыбаясь друг другу, шли в сторону лабиринта. Одна пара даже обнялась, что было довольно грубым нарушением правил поведения.
По пути к остальным Тенявцевым Эрим продолжал молчать, а Нинель с такой силой сжимала зубы, сдерживая ругательства и проклятия, что у неё заболела челюсть. Мысленно она проклинала всех на свете мужчин, а некоторых в особенности, потому что те никак не желали соображать и предпринимать каких-либо действий, ведущих к сохранению её душевного спокойствия.
Вот уже и маму видно среди пёстрой толпы дам, сейчас он сдаст Нинель ей в руки, а сам неизвестно где и неизвестно чем займётся.
Нет, не везёт ей в сердечных делах, определённо не везёт.
– Нинель.
Он сказал это так тихо, что она не сразу расслышала. Посмотрела на него, чтобы убедиться – не мерещится.
Взгляд довольно суров, однако сказано уверенно и твёрдо.
– Не хотите прогуляться со мной по лабиринту?
Он сказал это, на самом деле сказал! Нинель сунула руку в складки платья и тихонько ущипнула себя за бедро, чтобы убедиться – это не сон.
– Пожалуйста, – неожиданно добавил Эрим уже не так уверенно.
– Что? – Нинель остановилась и подняла на него круглые глаза. – Вы просите?
Он подумал и кивнул, смотря себе куда-то под ноги. Ну конечно, просить мы не привыкли, как же. Привыкли только указывать.
– Хорошо, я согласна.
Нинель быстро взяла его под руку и сделала вид, будто не видит, что Виола и Яу смотрят в её сторону, явно ожидая, когда к ним подойдут.
Вначале пришлось несколько метров пройти самой, а потом, когда Нинель убедилась, что её родные позади и уже не бросятся в погоню, она сказала:
– Ведите.
Господин Бослонцев сориентировался быстро и без промедления повёл Нинель в сторону лабиринта. Большая часть пар ушли далеко вперёд, поэтому вокруг никого не было, только подсвеченная насыщенным синим светом дорожка. Вход был широким и тёмным, неровной аркой, словно в пещеру. Дорожки лабиринта вымощены мягкой плиткой, высокие густые кусты утопали в темноте, только поверху над проходами иногда порхали разноцветные лампы. Играла приятная музыка, было чуть-чуть прохладно и очень романтично.
Вдалеке показались спины зашедшей перед ними пары, и Эрим, оказавшись на перепутье, тут же свернул в другую сторону, как будто намеревался остаться с Нинель в одиночестве. Она была не против.
Вначале они довольно торопливо шли куда глаза глядят, а после одновременно замедлились, отвернулись друг от друга и сделали вид, будто любуются цветными бликами на тёмно-зелёных листьях.
Нинель тут же заробела. Хотелось так много ему сказать… и как она рада его видеть, и что те часы, которые она провела на кухне в его кондитерской, как ни странно это признавать, оказались одними из самых счастливых в её жизни, и что она надеется, что имеет некоторое отношение к его появлению на этом балу. Очень сильно хочет надеяться. Однако, учитывая его слепоту в некоторых вопросах, надежды могли быть совершенно беспочвенны.
– Как ваши дела? Всё ли хорошо? – невпопад спросила Нинель, чтобы хоть как-то начать беседу.
– Да, да, прекрасно, всё замечательно, – так же спеша заговорил господин Бослонцев. – Лучше, чем того можно было бы желать.
Даже обидно стало, так и хотелось спросить – и чего же вы тогда сюда припёрлись, раз дела без меня так чудесны?
– Я рада, – голосом, утверждающим противоположное, заявила Нинель. Мечты, что Эрим хоть немного по ней скучал, трещали по швам. Выглядит прекрасно, не исхудал, ни осунулся, значит, и аппетит не терял, и спал неплохо.
Нет, точно всё бесполезно!
Но к чему тогда эта прогулка, подразумевающая наличие между двумя людьми хоть крупицы романтики? Надо бы спросить, однако грудь сдавливало тисками, и Нинель молчала, ведь так оставалась возможность помечтать. Минуту, другую – они брели по узкому проходу, прикасаясь друг к другу плечами и руками, потому что иначе пришлось бы цепляться одеждой об ветки и листья. Видимо, именно по этой причине ходы были созданы такими узкими.
Господин Бослонцев был таким тёплым, что мог бы заменить камин в неотапливаемом помещении.
Нинель всегда мечтала о настоящем камине с живым огнём.
Бродить по лабиринту было, конечно, весьма приятно, но хотелось каких-то иных действий, какого-то разнообразия. В идеале – жарких признаний в том, что без Нинель никак невозможно существовать на этом свете, в худшем случае хотя бы болтовни о качестве современной молочной продукции и заодно воспевания её немалых кулинарных талантов.
– Вы так уверенно поворачиваете, будто точно знаете, как пройти к центру, – сказала Нинель на очередном повороте, когда он без раздумий сделал шаг направо. – Может, вы подсмотрели где-нибудь прохождение?
– А вы хотели бы попасть в центр? Что там?
– Вы не знаете? – Нинель с предвкушением улыбнулась. – Кто найдёт центр – тому повезёт в любви. Праздник же по поводу обручения, тематика развлечений соответствующая.
– А вы хотели бы, чтобы вам повезло в любви?
– А кто бы этого не хотел?
Секунду царило молчание.
– Значит ли это, – господин Бослонцев остановился и повернулся к ней. – Что ранее вам не везло?
Захотелось его немедленно стукнуть. И зарыдать или закричать, в общем, внутри бурлил вулкан. Нинель с трудом стиснула зубы и улыбнулась.
– А вам?
– Ну что мы всё обо мне, – пробурчал он, упрямо склонил голову и убыстрил шаг. Вернее, почти бросился вперёд. Видимо, вопрос ему не понравился.
Нинель терпеливо шла рядом, не бросишь же партнёра посреди лабиринта. Ещё два поворота – и они оказались в центре, на небольшой площадке, куда выходило несколько ходов. Стоило ступить на светящийся круг вокруг небольшого постамента, как в воздухе появилась трёхмерная фигура пухлого младенца с пушистыми крыльями и огромным луком. Он тяжело колыхался в воздухе и размахивал сжатой в кулаке стрелой. Вид у него был крайне капризный.
– Поздравляем! Вы добрались до тайного убежища, а это значит, что вы непременно будете счастливы в любви! – С придыханием промурлыкал женский голос, в воздухе распылился сладкий фруктовый аромат и сверху посыпались иллюзорные розовые лепестки, которые таяли, не долетая до головы и плеч.
И всё.
Некоторое время Нинель ждала, но больше ничего интересного не происходило.
– И это всё? – удивился Эрим.
– Похоже, да.
Они с недоумением уставились друг на друга.
«И что дальше? – думала Нинель. – Поддерживая мирную беседу и нейтрально улыбаясь, отправимся обратно? Эрим быстро выведет их из лабиринта, у него словно нюх на правильный путь, а там? А там он, как и положено, проводит Нинель к матери и сёстрам, а сам уйдёт. И возможно, навсегда».
Но разве есть выбор? Он же не большеголовый телёнок, водить за собой на верёвочке.
Нинель ждала, ждала…
– Можно, я кое в чём признаюсь? – задумавшись, спросил господин Бослонцев.
О, Нинель смогла только кивнуть, иначе, открой она рот, как тут же бы невольно вскричала: «Ну наконец-то»!
Он глубоко вздохнул, помедлил долю секунды и наконец решился.
– Нинель, я придумал новый десерт.
Сколько бы Нинель не дали заранее времени представить, что она услышит, подобное не пришло бы ей в голову и через сотню лет.
– Простите, что?
– Десерт. – Он сглотнул и хрипло продолжил: – Я придумал новый десерт. Он… я надеюсь, что он идеален и отказаться от него не сможет ни одна девушка на свете.
– Десерт?
Глупо было повторять, расслышала она прекрасно, но от удивления ничего другого в голову не пришло.
Неожиданно Нинель стало весело. Взрослый, во всех отношениях приятный мужчина, мечта половины городских девиц разговаривает тёмной ночью наедине с одной из них о чём бы вы думали? Конечно, о десерте!
Ну что тут поделаешь?
– Итак, Нинель, согласны ли вы его оценить?
– Я?
– Да. Я хочу, чтобы вы попробовали его первой. Именно поэтому я здесь.
Потрясающе.
– Вы приехали на праздник, чтобы попросить меня попробовать десерт?
– Именно так. И я всё ещё жду ответа.
Сказал, словно строгий учитель. Именно таким тоном господин Бослонцев разговаривал с Нинель во времена её обучения кулинарному мастерству. А Нинель, конечно, соглашалась.
Согласилась и сейчас.
– Конечно, я буду счастлива попробовать воплощение вашей новой фантазии. Хотя заранее уверена, что новый десерт идеален и понравится всем, даже самым требовательным вашим поклонницам.
Он вначале словно хотел поспорить, резко вскинул голову, но замолчал с приоткрытым ртом, смотря в центр площадки, где недавно парил Купидон. Потом подал ей локоть.
– Тогда разрешите проводить вас к матери.
Вот и всё. И ничего не произошло.
Нинель взяла его под локоть и побрела рядом, то и дело прикасаясь с нему плечом и думая, что это самое большое, видимо, на что можно рассчитывать в обществе подобного человека. Нет, не будет в его жизни никогда и ничего важнее десертов. Никогда. Ничего.
А Нинель желала быть для своего любимого всем.
Странно, что не было грусти или обиды. Возможно, она нахлынет позже? Потом, когда придёт осознание тщетности её надежд… если придёт, ведь в характере Нинель никогда не терять надежды, разве что находясь на смертном одре.
И если совсем начистоту, стало жутко любопытно – что там за десерт такой. Если мастер-кулинар едет за тридевять земель, желая презентовать свой десерт, – это ведь не входит в разряд обыденных вещей? Нормальным такой случай не назовёшь. Это какая-та тайна! И эта загадка вызывает нездоровое любопытство и даже возбуждение. Да, она прекрасно знает, насколько волшебен Эрим в приготовлении сладостей, а новый десерт… однозначно всё не так уж плохо, ведь получается, он прислушивается к мнению Нинель и ждёт её оценки, одобрения.
Знать, что от тебя зависит, какие именно сладости будут представлены всему города, довольно приятно.