– Всё прекрасно. Сообщать пока нечего.
– И когда же она состоится?
– Пока неизвестно.
– О свадьбе пока не объявляли, – вставила Яу.
– Как? Почему? – воскликнула Нинель. – Он что, передумал, отказался от своего намерения?
– Нет, просто не вижу смысла спешить, – ровно сказала Мария. – Следует тщательно подготовиться.
Нинель много чего тут же подумала, но смогла промолчать. Тем более, судя по позднему времени, Эрим уже ждал в спальне, и были некоторые супружеские обязанности, которые Нинель собиралась исполнить в обязательном порядке. Что-что, а эти самые обязанности она ни за что бы не пропустила! А с сёстрами, которые не желают распространяться, как обстоят дела, можно разобраться позже.
Правда, суббота прошла в обществе Виолы, которая не могла не припомнить, что следует научить дочь неким размывчатым секретам семейного счастья, и времени на что-либо большее не осталось.
А в воскресенье утром пора было улетать, у Эрима возникла необходимость с кем-то срочно встретиться.
После завтрака они уже прощались, как тут у Максимилиана прозвенел звонок. Тот глянул на экран своего телефона и сказал:
– Прошу прощения, но не смогу вас проводить. В связи с расширением фермы мы наняли троих помощников, они как раз прибыли, чуть раньше времени, так что я вынужден оставить вас, чтобы встретить их. К счастью, вы на нашей территории прекрасно ориентируетесь и не заблудитесь. И можно ли рассчитывать, что скоро вы снова нас навестите?
– Непременно, – поклонился Эрим.
И вот Нинель с мужем вышла из дому, в очередной раз распрощались с семьёй и отправились на площадку для флаек. Эрим приказал Липучке открыть дверцу и подал жене руку. Ему пришлось заменить свою модную флайку на другую, не такую скоростную, зато двухместную.
Нинель с улыбкой поднялась по ступенькам и удобно уселась в одном из кресел – мягкие боковины тут же обхватили со всех стороны, а под ногами надулась подушка.
Эрим закрыл дверь и запустил автопилот. Уселся рядом с Нинель, переждал, пока флайка поднимется в воздух.
Дом Тенявцевых становился всё меньше, вскоре показалась и ферма, и несколько человек, среди которых легко можно было узнать по одежде отца и сестёр, – видимо, они все пошли поприветствовать новых работников.
Потом ферма стала утекать вбок, и пропала, когда флайка набрала скорость.
– Включить мюзикл «Ночные огни Каматурга», – тут же приказал Эрим Липучке.
– Включаю.
Пространство флайки мгновенно заполнили звуки музыки, которую они услышали и полюбили во время медового месяца. Теперь каждая нота вызывала в душе романтический настрой, чем Эрим не преминул воспользоваться. Взглянув на жену, он приказал:
– Включить полумрак.
– Включаю.
Окна потемнели, свет потускнел, стало почти так же серо, как в утренние часы на улице.
– В два раза темнее и подсветку «огни города».
– Включаю.
Во флайке потемнело ещё больше, включилась подсветка, имитирующая цветные огоньки, стало очень красиво и романтично.
– Не помню, говорил ли я тебе, что тут весьма удобно целоваться.
– Я, конечно, верю тебе на слово, но думаю, что нам следует проверить.
– Тогда пододвигайся поближе.
Глаза Эрима мерцали, его улыбка становилась всё более предвкушающей, но тут что-то кольнуло Нинель. Словно кто-то разозлился на неё за что-то и ткнул иголкой в бок. Словно она чего-то не сделала, что-то пропустила… Где-то недосмотрела. Попыталась понять, что это… какой-то момент из ближайшего прошлого не давал отвлечься. Какой?
– Минутку.
Нинель отодвинулась от губ Эрима, который уже приготовился было вплотную заняться в дороге самыми приятными вещами и задумчиво наморщила лоб.
– Получить доступ к сети Тенявцевы, – решилась, отдавая приказ Липучке.
Эрим вздохнул и отодвинулся обратно, проявив чудеса терпения.
– Доступ получен.
Нинель с облегчением вздохнула, доступ могли и закрыть, повезло, что родители об этом не вспомнили.
– Запись с камеры номер восемь – улица.
– Слушаюсь. Запись открывается на текущем моменте.
– Нет. Отмотай на пять минут обратно.
– Отматываю.
– Выведи на экран.
– Вывожу.
Перед ними тут же раскрылся экран, на котором виднелось крыльцо чёрного хода, а чуть дальше домик, который предназначался для наёмного персонала. Максимилиан шёл к крыльцу в компании новых работников.
На крыльцо из дома высыпало семейство Тенявцевых, которые только-только проводили чету Бослонцевых и теперь побежали смотреть на новичков, которые станут им весьма близки – ведь по сути им предстоит жить бок о бок и тесно общаться довольно долгое время.
Нинель пристально наблюдала, как семейство обменивается приветствиями с новыми работниками, как смеётся Максимилиан, разряжает обстановку шутками, все немного болтают ни о чём как всегда в подобных случаях и расходятся. Максимилиан ведёт под руку Виолу, за ними увязываются девчонки, а один из работников разворачивается в сторону домика. Сразу сутулится, видно, что устал, его догоняет второй. Второй старше, но выглядит гораздо бодрей, кладёт первому руку на плечо и что-то говорит на ухо.
И вроде всё как обычно, ненадолго задерживается Мария, но почти сразу хватает юбки и забегает в дом. А третий, который так и стоял на месте, идёт следом за первыми двумя.
И оборачивается вслед сестре.
Что-то не так. Прямо сейчас. Прямо здесь!
– Двадцать секунд обратно, усилить звук, – командует Нинель, сама не понимая, к чему это всё. Зачем она подсматривает за собственными родственниками вместо того, чтобы целоваться с мужем, пить шампанское и любоваться имитацией ночного неба?
– Приблизь камеру к Марии, – не моргнув глазом, командует Нинель, словно и не слышит голоса разума. Разум, вздохнув, замолкает.
На экране все расходятся, а Мария поворачивается к тому новичку, который не ушёл. Он смотрит пристально, но не приближается.
– Крупнее, – командует Нинель.
Лицо незнакомца напряжено, у губ тяжёлые складки, взгляд пристальный. Глаза голубые, холодные до озноба.
Губы шевелятся.
– Я же говорил, Машка, что когда-нибудь тебя найду. Помнишь?
У сестры расширяются глаза, она замирает… всего на секунду. После, не отвечая, быстро разворачивается и несётся вслед за родителями.
А на лице чужака появляется улыбка – короткая, яркая, весёлая. И глаза, оказывается, совсем не ледяные, а прохладные, как вода тихого океана.
Интересное кино…
– Хм, – многозначительно протянул Эрим, ненавязчиво прижимаясь к Нинель. – И что бы это всё значило? Они что, знакомы?
– Ах, не бери в голову. Если что серьёзное, мы всё равно узнаем, а до тех пор чего судачить? Может, лучше вернёмся к поцелуям?
Приходится быстро выключать экран, слегка зевнуть, будто вовсе ничего интересного она не увидала. Не хватало ещё, чтобы муж заинтересовался секретами семейства Тенявцевых, а ещё хуже, чтобы начал в них вмешиваться. Нинель свято уверена, что ни в коем случае нельзя вмешиваться в отношения двоих. Вот взять их с мужем – Виола как ни пыталась женить Эрима на Яу, всё равно не вышло! Если уж суждено двум людям встретиться, по какой бы то ни было причине, нельзя туда лезть, ну вот ни в коем случае – только хуже сделаешь!
– С удовольствием! А что насчёт шампанского?
Эрим тут же забыл об увиденном. Да и правда, разве сейчас время думать о ком-то другом, даже если речь о родственниках? Сейчас, когда поблизости нежная и послушная жена?
Нинель вспомнила вкус вина, в компании которого они проводили пару раз вечера на берегу океана.
– О! Шампанское – это то, что заставит меня любить тебя ещё больше. Если это возможно.
– Тогда выпьем.
…Над душистыми полями летела окутанная ночью флайка, в которой звёздами любовалось уже двое.
Мечты сбываются.
История вторая. Мария
День, когда с ней приехали знакомиться Виола и Максимилиан Тенявцевы, стал для Марии днём спасения не только от одиночества. Этим днём её спасли от позора.
Впрочем, это Мария поняла гораздо позже. Она хорошо помнила, как сидела, забившись в угол игровой комнаты, мрачной и пустой, потому что все дети были на улице. Пустой настолько, что даже мультяшных интерактивных героев на стенах выключили – стены были совершенно белые и мёртвые. Как сидела и глотала слёзы, вспоминая, как чуть раньше они стояли вокруг и смеялись. И как он кричал. Было очень больно. Больно и обидно.
Это всё новенькая. Она подговорила Марию не бояться и открыться, ведь именно так поступают девушки в фильмах и песнях. Признаются и становятся невестами, обретают родственную душу до конца своих дней.
Панкрат появился в их детском доме полгода назад. Он был совсем самостоятельным, ведь ему уже исполнилось четырнадцать. Даже родителей новых не хотел, наоборот, говорил, что ему хватило прежних, с которыми казалось, это он взрослый, а они – дети. Только и делали, что играли в виртуальные игры, сутками напролёт не появляясь в реальности. Дошло до того, что при желании поговорить с мамой или папой Панкрату приходилось заходить в сеть и запрашивать диалог. Он почти и не учился ничему, и у врачей не был, и за пределы квартиры не выходил. Так что теперь словно губка поглощал всё новое, обожал исследовать окрестности, быть в обществе себе подобных и более того, у Панкрата появилась мечта – он хотел стать гонщиком. Да, именно так – гонщиком! Хотел с таким жаром, что вокруг ни осталось ни единого человека, который не был бы в курсе его желаний.
А Машка с первого взгляда поняла, что когда-нибудь станет его женой. Ну а как иначе? Разве муж может быть внешне или внутренне другим? Нет, конечно, только таким, как он.
Только вот Панкрат не обращал на неё внимания, как и на других девчонок. Да, ей уже почти тринадцать, совсем взрослая, но куда ей тягаться с гоночными мотоциклами? Так и приходилось прозябать по уши в неразделённой любви.
И вот вскоре Панкрату пятнадцать. День рождения становился всё ближе, и гудели дети всё больше. Ждали все. А всё потому, что воспитатели однажды сдались, не могли не сдаться, и разрешили Панкрату участвовать в подростковых гонках. И обещали купить ему на день рождения подержанный гоночный аэробайк. Конечно, скорость тот развивает только вполовину возможной, но зато это будет его личный аэробайк, целиком и полностью, навсегда, и Панкрат может делать с ним всё, что ему вздумается.