– Куда мы? – спросила Яу, когда они оказались далеко от людей, отгороженные от тех штабелями груза.
– Вон тот стального цвета корабль квадратной формы с зелёными ростками по окружности, нам туда.
– Так далеко?!
– А ты думала, тебя к трапу доставят? – огрызнулся Дементий, раз за разом оглядываясь. – Бегом!
И они понеслись – две маленькие точки на огромном полотне взлётного круга.
Яу никогда так далеко и долго не бегала. Ей казалось, лёгкие просто возьмут и взорвутся. А корабль оставался таким же далёким. Однако Дементий не позволял ей останавливаться, только изредка переходить с бега на шаг, чтобы чуть-чуть отдышаться.
Почти выбившись из сил, Яу готова была упасть, где есть, и помереть, только бы не переставлять больше ноги.
– Давай, осталось немного!
Пришлось собраться. В голове неожиданно всплыл какой-то детский стишок, который Яу принялась повторять по кругу и который неожиданно помогал двигаться.
Жила-была мышка Мауси
И вдруг увидала Котауси.
У Котауси злые глазауси
И злые-презлые зубауси.
В детстве мороз по коже шёл от этих стихов. Но сейчас мороз был кстати – и Яу повторяла, повторяла слово за словом, а потом вдруг оказалось, что корабль совсем рядом, нависает над ними огромной скалой и бежать больше никуда не нужно.
– Пришли.
Дементий вёл её вдоль корабля, пока не нашёл один из подсобных люков. В момент загрузки все люки можно было открыть снаружи, что они и сделали. Потом влезли внутрь и двинулись куда-то в полумраке.
– Корабль большой, а народу в нём маловато, поэтому встретить никого не должны, – тихо объяснял Дементий. Он шёл вперёд, заглядывал в соседние коридоры, прижимался к стене и вообще вёл себя словно заправский вор из компьютерной игры, разве что чёрного костюма не хватало.
– А что мы ищем?
– Потом.
И они ходили по бесконечным одинаковым коридорам, спускались по лестницам, отличающимся только номерами и цветом полос на перилах, в общем, бродили чуть ли не дольше, чем до корабля. В конце концов оказались в районе складских помещений, которые отличались огромными двойными дверями.
Потом Дементий остановился у какой-то узкой полоски, которая тоже оказалась дверью.
– Тут.
Нажал на стенную панель, индикатор послушно загорелся зелёным и открыл проход.
Они оказались в небольшом помещении, почти пустом. На полу лежали несколько матов, вдоль стены были прикреплены четыре взлётных кресла, в углу небольшой шкафчик с питанием и водой и лампа под потолком.
– Что это?
– Заходи.
Дверь за ними закрылась, зелёный огонёк погас, и Дементий тут же опустился на пол, развалился на матрасе на спине, довольно жмурясь.
– Где мы?
Яу скромно села рядом. Места было немного, хочешь не хочешь, окажешься близко.
– Это одна из страховочных кабин. В полёте всё может случиться, корабль сама видела какой большой. Иногда команда не успевает вернуться на безопасные ярусы. Здесь может находится ремонтник или просто кто-то ушёл и заблудился… В общем, такие кабины есть во всех кораблях, которые больше определённого размера.
– Да, я что-то слышала такое.
– Ну вот и всё. Устраивайся удобнее, когда перед полётом начнут проверку двигателей, мы пристегнёмся для взлёта. А пока можно отдохнуть. Ложись, не бойся.
Дементий похлопал по мату рядом с собой. Яу вздохнула и легла, положив под голову руку.
– Теперь не мешай.
Он закрыл глаза и заснул.
Виола чувствовала себя так, будто предала всех своих детей и мужа одновременно. Самобичевание – не её конёк, однако в те несколько часов, прошедших с побега Яу она себя разве что не казнила. Столько обидного, сколько она сказала сама себе, никто другой бы не сказал. Столько кар небесных, что она призвала на свою голову, не призвал бы и злейший враг.
Максимилиан по удалённому доступу подключил компьютерного мастера, и тот проверил все контакты, проведённые от лица Яу. Прислал выкладку – где, когда и с кем она говорила. Виола быстро просмотрела номера, вроде ничего подозрительного, знакомые имена или магазины, а потом увидела это…
– Она нас подслушивала? – уточнила Виола у компьютерного мастера.
– Не знаю, как долго, но в последнее время без сомнения да.
– Все разговоры?
– Если сверить журнал звонков и её деятельность, далеко не все. Вот, смотрите, последний разговор был утром в день исчезновения. Время девять сорок. Видите?
Потом мастер отключился, а Виола сидела, за столом, прикрыв глаза рукой.
– Ну полно, полно. – Максимилиан, распрощавшись с мастером, сел рядом. – Она жива, так что ничего непоправимого не произошло. Всё наладится.
– Это мы виноваты, разве ты не понял? Это из-за нас она сбежала.
– Отчего же мы? – удивился Максимилиан. – У тебя чуть что, так мы виноваты, но ни в коем случае не дочери. Что мы такого натворили? Холили и лелеяли, как собственного ребёнка?
– Не спорь, пожалуйста. Она подслушала наш разговор. Помнишь, когда ты уехал на встречу с потенциальным инвестором? И что сказал, когда позвонил после?
– Ах, что и вспоминать! – Максимилиан с досадой махнул рукой.
– Скажи!
– Хорошо, если тебе так хочется. Инвестор сообщил, что министр Удонин жутко недоволен тем, как поступили с его детьми. Он просто в бешенстве! Два позорных события подряд – Атрур с дочерью Удонина и Тенявцевы с их сыном. Это непростительно! После такого поступка об инвестировании или любых других общих делах он слышать решительно не желает. Как можно связываться с семейством, наделённым столь непостоянным характером и ведущим себя настолько ветрено? И пусть мы радуемся, что он не станет бросать все силы, чтобы уничтожить бизнес Тенявцевых. Вот, как ты и хотела, я снова пережил те ужасные минуты позора, когда меня отчитывал какой-то торгаш! Ты довольна?
– Не сердись, прошу. А я ответила… Помнишь, что?
– Ты меня поддержала, Виола, это я прекрасно помню!
– А я ответила, что после таких слов наше единственное спасение – если Тенявцевы обретут влиятельного покровителя, за которого очередной нашей дочери придётся выйти замуж. Например, на такое развитие событий намекал высокий военный чин, с которым мы свели знакомство на балу у господ Пуповых. Правда, он в возрасте – шестьдесят четыре года. Однако после таких новостей я готова рассмотреть любое предложение. Вот что я сказала!
– Да, что-то такое ты и сказала. Но ты смеялась, пыталась поднять мне настроение шуткой. И в чём же дело?
– Яу нас подслушивала… И не посчитала это шуткой. Додумала недосказанное, я легко могу представить, что именно. Кто может выйти за этого военного? Только Яу. Только Яу…
Максимилиан нахмурился.
– Не верю я, что наша дочь поступила бы так опрометчиво из-за надуманных страхов.
– Но она всё же поступила.
Виола судорожно выдернула платок из-за рукава и зарыдала в него:
– Это всё я, всё я виновата! Я выдумала выдавать своих дочерей замуж. Как будто другого счастья в жизни нет и не будет! И теперь моя маленькая девочка в космосе, одна, без присмотра. Что там с ней произойдёт? Что может случиться? Что угодно! И никто не защитит её, никто не поможет! Это ужасно.
Госпожа Тенявцева плакала, а верный муж её только и мог, что обнять жену и сочувственно молчать.
Оказывается, даже грандиозное космическое приключение может быть унылым и каким-то тусклым. Яу сидела у стены, смотрела перед собой и скучала. С момента вылета прошло двенадцать часов.
Когда пришло время, они пристегнулись к креслам и переждали взлёт, и тогда стало понятно, что всё получилось. Яу покинула Землю, ей удалось пройти неопознанной в космопорт и оставить планету так, чтобы её не обнаружили. Ну, или обнаружили не очень быстро.
Всё получилось. И непонятно, отчего было немного не по себе.
Может, потому, что теперь необходимо как-то обустраиваться в другой роли, в роли свободной космической путешественницы? Хотя нет, не так громко, путешественницы – это те, кто имеет большие средства осуществлять свои путешествия. Яу, скорее, свободная космическая рабочая единица.
И вот прошло двенадцать часов и ничего не изменилось. Они сидели в страховой капсуле и ждали.
Как оказалось, можно было пить воду из небольшой раковины за панелью, и там же пользоваться другими удобствами, а вот еду брать нельзя, потому что сразу придёт оповещение на командный пункт о том, что в служебной капсуле находится член команды. А что он там делает, учитывая отсутствие экстренных происшествий? Ага!
– Потерпим сутки, а потом попробуем в столовую выбраться или даже выйдем к команде, – сказал Дементий.
Вот они и сидели, считая минуты и скучая.
Только в какой-то момент Дементий встал, чтобы размяться, а после вдруг сел к Яу так близко, что она почувствовала жар его тела, улыбнулся и протянул руку к её лицу.
– Думаю, мы найдём чем заняться, – заявил он, многозначительно взглянув на грудь Яу.
Она, хоть и не обладала соответствующим опытом общения с молодыми людьми, сразу поняла, к чему тот клонит. Сердце быстро забилось, к щекам прильнула кровь. Яу мгновенно вскочила на ноги и отпрыгнула в сторону не хуже суслика, что врассыпную убегают, когда идёшь по лугу.
– Ты что? Я не… Я ничего такого… Может, ты подумал, что моя благодарность простилается… Ты неправильно понял, – бормотала она, отчаянно краснея.
Видимо, именно по этой причине Дементий решил сбежать с ней? Решил, что подобная услуга означает, что Яу готова с ним переспать? Но нет, звучит совсем уж глупо. Он не похож на человека, которому для получения подобной милости от женщины требуется идти на подобного рода ухищрения. Может, просто такой стиль общения принят в его кругу?
– Да ладно, нет так нет.
Дементий убрал руки, спокойно завалился обратно на пол и закрыл глаза.
Вот же!..
А Яу долго ещё держалась подальше, жалась в углу, вспоминая его голос, его прикосновение и всю эту неловкую ситуацию в целом.