Северянин вообще охотно отвечал на вопросы и ничего не скрывал — даже то, что потенциально могло серьёзно навредить варварам. В свою очередь я рассказывал ему об устройстве жизни в остальных королевствах — о жизни в других странах, помимо Арса ему было известно крайне мало.
— Почему вы не селитесь в диких землях?
— Мы пытались. Как и вы, насколько мне известно. Но эти земли преследуют своеобразные странности.
— Какого рода странности?
— Странные звери, которые не встречаются в иных местах. Густой туман, в котором видно не дальше, чем на расстояние вытянутой руки. Бывалые воины и охотники пропадают там бесследно, и никто не знает почему. Входишь в один лес, и выходишь из другого за три дня пути. Это словно… - Вальгард запнулся.
— Словно что?
Варвар слегка комично оглянулся по сторонам, немного втянув шею, словно прислушиваясь. И затем тихо, шёпотом произнёс:
— Есть поверье, что духи знают, когда ты произносишь их имена. Мне ещё возвращаться через дикие земли — не хотелось бы рисковать. А эти земли точно населены злыми духами.
— Как вы тогда совершаете набеги? И кстати, почему вы вообще решили, что война лучше торговли?
— Это старая история. Давным-давно, ещё на заре времён, у нескольких кланов, что живут на границе с дикими землями, выдалось несколько особенно голодных и неудачных лет.
— Вы не помогаете друг другу в таких ситуациях?
— Бывает по-разному, но обычно каждый клан сам за себя. Если клан не может себя прокормить — значит, там живут плохие охотники. А слабаки никому не нужны — север суров.
— Так что было дальше?
— Верховные шаманы тех кланов собрались на совет и приняли решение идти на юг. Они прогнали злых духов, проложив через дикие земли тропу. С того самого похода у нас есть дорога в ваши земли.
— Так что насчёт набегов?
Варвар тяжело вздохнул и немного замялся. Кажется, он слегка опасался моей реакции в разговоре на подобную тему. Наконец, он отвернулся и,не смотря мне в глаза, начал:
— Бладьюр учит нас, что истинный путь, настоящее возвышение к величию лежит только через битву. Жизнь — это вечная борьба за выживание, и только через эту битву мы обретаем настоящую жизнь и настоящее величие. Не так важно, что это за битва и с чем — битва зверя с охотником, воина с врагом, битва шамана со смертью за жизнь раненого, или битва матери с голодом за жизнь своего ребёнка. Только в битве — мы это мы. Только в битве мы растём.
Сделав глубокий вдох, Вальдар наконец нашёл силы посмотреть на меня и продолжил:
— Порою не столь важно, победил ты или проиграл. Мы не боимся смерти, так как боитесь вы. Важно, что ты сражался, что не сдался без боя. Я не знаю, что произошло, когда мы впервые встретились с вашим народом. Тогда мы даже не знали языков друг друга. Но было сражение, а это всегда смерти с обеих сторон. Когда наши кланы сражаются друг с другом, это никогда не приводит к ненависти. Мы всё равно один народ, и неважно, сколько воинов один клан убил у другого — победители извлекут выгоду из победы, а проигравшие — уроки из поражения. А люди ненавидят нас за каждую честную смерть в битве. Быть может, если когда-нибудь вы научитесь относиться к смерти так, как мы, наши народы будут сотрудничать — но не раньше.
Вождь ледяного ветра смотрел на меня с некоторым сомнением и лёгкой опаской. Было видно, что он сильно волнуется насчёт разговоров на подобные темы. К его счастью, я был человеком крайне широких взглядов.
— Расслабься. Мне, наоборот, импонирует такое отношение. Кстати, можно ли добраться до кланов по морю?
Гигант, несомненно, обрадовался смене темы, однако вопрос ввёл его в глубокую задумчивость.
— Не знаю. Глубины таят в себе много тайн, отходить далеко от берега слишком опасно. Возможно, если построить большую лодку можно было бы миновать дикие земли морским путём — однако я не поручусь, что это будет безопаснее пешего похода через дикие земли.
Продвигаясь на север, мы избегали людских деревень и поселений, и только благодаря моему чутью на жизнь достигли границ Арса, не столкнувшись с какой-то опасной живностью. Ухабистые холмы, небольшие леса, редкие короткие равнины — северная часть королевства не слишком отличалась от центральных земель. Через неделю пути Вальдар начал подозрительно на меня посматривать, явно не понимая, как я определяю опасность издалека, однако вопросов задавать всё же не стал. В свою очередь, мне довелось подметить некоторые особенности варваров — или детей льда, как они сами себя называли, как расы. Гигант, несомненно, был очень силён — он, не напрягаясь, вырвал немаленькое дерево с корнем, чтобы сделать из него дубину, с лёгкостью мог поднять большой камень, чтобы проверить не живёт ли под ним чего-то съедобного, однако быстро уставал и явно не любил длительные путешествия. По его желанию мы делали привалы с перекусами трижды в день — и это помимо завтрака и ужина. Выносливость варваров, похоже, заметно уступала выносливости даже обычного человека, не говоря уже обо мне. Между дикими землями и Арсом не было чёткой границы, просто в один день Вальдар остановился и сказал, что дальше ему стоит идти одному — если я, конечно, не хочу отправиться на север вместе с ним. Но прежде чем расстаться, стоило задать великану последний, самый важный вопрос.
— Однажды, возможно, много лет спустя, я хочу прийти в ваши земли и предложить вашему народу нечто большее, чем просто торговлю, или даже дружбу. Как мне сделать так, чтобы вы всё или хотя бы вожди — выслушали меня?
Варвар остро и внимательно посмотрел на меня.
— Это зависит от того, что ты хочешь предложить.
— Битву.
Хотя кому-то он и мог казаться глупым увальнем, дураком вождь всё же не был. За недели совместного путешествия несложно было это понять. По глазам северянина я понял, что он мгновенно догадался обо всех подтекстах моего ответа: почему, и зачем мне нужны воины, и почему прежде, чем мне они понадобятся, могут пройти годы. И, хотя он и заверил меня в вечной дружбе, несомненно, он не стал бы вредить своему народу ради меня. Поэтому сейчас он мучительно размышлял, какие последствия для них может принести поддержка такого человека ,как я, размышлял, и никак не мог найти для себя ответа — слишком много переменных было в таком решении, и в такой момент мне определённо не стоило его торопить. Выпрямившись во весь рост, словно несокрушимая скала, сын льда наконец-то произнёс:
— Во имя нашей дружбы и во имя Бладьюра… У тебя будет шанс, маленький рыцарь. У тебя будет шанс.
Глава 29
Звенящую, безжизненную тишину леса на границе между Арсом и Ганатрой нарушал только звук моего мерного дыхания и тяжёлой поступи сапог. Я бежал — и бежал уже достаточно долго. После расставания с Вальгардом было решено, не заходя в крупные поселения как можно более коротким путём направиться в Ганатру — торговое королевство, что было следующей целью моего путешествия. И как показала практика, это было очень, очень большой ошибкой. Увы, мои практические познания в географии Тиала до сих недостаточно хороши — по одним лишь книгам и картам ориентироваться порой было весьма сложно.
Горная гряда, отделяющая северную часть Арса от южной, на перевале которой и была построена столица, тянулась дальше на северо-восток, полностью отделяя как Ганатру, так как южную часть Арса, от северной и диких земель. Миновать горы без альпинистского снаряжения было затруднительно, однако идти обратно в обход через столицу мне точно не хотелось — поэтому я попытался найти приличный перевал, уходя дальше вдоль гор на северо-восток. И вот здесь начались проблемы…
Чёткой границы между дикими землями и севером Арса банально не было. Сложно было определить, перешёл ты её или нет — единственным ориентиром служили встречающиеся деревни. Когда они переставали попадаться, начинались дикие земли. Прошло несколько дней с тех пор, как я заходил в последнюю — и задолго до рассвета меня разбудило чувство жизни.
В целом, подобное не было редким явлением. Каждого странника учат осваивать подобную сигнализацию — задолго до того, как любой зверь найдёт нашего место ночлега, мы чувствуем его жизнь за мили. Иногда подобные всплески жизни на границе чувствительности будят тебя несколько раз за ночь — и немного проследив за их движением, можно решить, стоит ли подниматься и отойти в сторону, чтобы не пересечься с хищниками, или звери обойдут тебя стороной. Однако в этот раз всё было иначе.
Это было большое и сильное существо. Его жизнь было особенно легко различить — думаю, я не заметил бы бронекрысу или мелкого бурого волка даже за четверть дистанции, с которой засек столь большой и плотный сгусток жизни. И, что бы это ни было, оно направлялось прямо к месту моей стоянке. Отработанными движениями я поднялся, подхватил поклажу и неторопливо потопал перпендикулярно направлению движения незваного гостя. Однако, вопреки моим ожиданиям, вместо того чтобы пройти мимо он тоже сменил траекторию движения и направился прямо ко мне — снова…
Это было настораживающее явление, однако могло оказаться и простым совпадением. Перейдя на лёгкий бег, я начал зигзагами двигаться в противоположную от моего преследователя сторону. Тщетно — тварь как будто знала, где я нахожусь, и всё быстрее сближала дистанцию. И вот тогда я побежал, так быстро, как только мог.
Шёл третий день этого адского забега. После получаса бега мне стало очевидно, что уйти с поклажей от преследователя, кто бы это ни был, мне не удастся. Наскоро перекусив на ходу скрепя сердце я выбросил всё, кроме денег, камней, оружия и фляги с водой. Это принесло плоды — мне удалось оторваться от охотящейся на меня дряни, но столько только остановиться как на границе чувствительности вскоре снова появлялся мой преследователь. Спустя почти десять часов напряжённого бега на практически предельной скорости, остановившись у ручья напиться перевести дух, спустя всего полчаса мне снова удалось почувствовать этой сильный, большой и плотный сгусток жизни. И безумная гонка началась вновь.