Около входа, прислонившись к стене, стояла женщина лет тридцати пяти, что всем своим видом напоминала мне типичного ленивого стражника.
— Зачем пожаловали, сэр?
К рыцарскому перстню часто прилагалось и вежливое обращение окружающих. Однако я хорошо умел определять настоящее отношение собеседника по глазам и интонации. И в глазах стражницы плескалось лёгкое презрение…
— Ищу одну охотницу. Её зовут Мелайя. Может, знаете такую? — спокойно осведомился я.
На лице женщины мелькнуло узнавание и лёгкое удивление. Кажется, пару мгновений в ней боролись чувство долга и желание послать меня искать информацию куда-то ещё.
— Полагаю, вы найдёте её в “Шкуродерне”. Она была здесь около получаса назад. — наконец, победило чувство долга в стражнице.
Я лишь сухо кивнул в ответ.
Шкуродерня, как выяснилось в дальнейшем, была вовсе не шкуродерней. На самом деле так назывался трактир для охотников. То, что он предназначался именно для охотников, я понял едва войдя в него.
Пожалуй, именно в этот момент я наиболее остро почувствовал сословное деление. Люди в трактире смотрели на меня… Странно.
Я мог бы понять ненависть, презрение, неприязнь — классическое отношение одного сословия к другому, стоящему на примерно схожем уровне, но людям, как известно, всегда не хватает ещё чуть-чуть. Однако взгляды, которые сидящие охотники бросали на меня, заметив рыцарский перстень, были именно странными. Словно в них смешалось сразу много противоречивых эмоций: уважение с презрением, зависть с гордостью за себя. Возможно, свою роль играло ещё и то, что три четверти посетителей Шкуродерни составляли женщины. Сходу разобраться в этом клубке противоречий не стоило и пытаться, однако общий тон я уловил. Мне не были здесь рады.
Подойдя к стойке, у которой сидела трактирщица — дородная женщина лет пятидесяти, я негромко осведомился.
— Я ищу одну девушку. Её зовут Мелайя. Не видели её?
Трактирщица посмотрела на меня исподлобья, мазнув глазом по золотому перстню.
— Почему бы вам не поискать её в другом месте, сэр? — выделила последнее слово голосом она.
Вообще-то, это было явной попыткой нарваться. Многие рыцари в ответ на такое могли и двинуть в зубы, и совершенно заслуженно. Вот только после этого они наверняка получили бы дюжину вызовов на дуэль от охотников из зала. Поэтому провокация была проигнорирована.
— Потому что стражница у гильдейской башни сказала мне, что она здесь. — бесстрастно ответил я.
— Она могла ошибиться.
— А могла и не ошибиться.
Трактирщица несколько мгновение посверлила меня взглядом, однако я не отводил свой, смотря прямо ей в глаза. Не меняя направление взгляда, я вынул пригоршню золотых монет номиналом больше одной и положил на прилавок. Наконец, женщина отвела взгляд и ответила:
— На втором этаже. Крайняя комната направо. И заберите свои деньги, ваша милость.
— Угости дам в зале за мой счёт.
— Лучше не задерживайтесь, ваша милость. — шёпотом, так чтобы слышал только я, прошептала трактирщица.
В искомой комнате происходил весьма бурный спор. Достаточно бурный, чтобы я услышал его, идя по коридору.
— Отправляйся в пущу с такими предложениями! - Голос Мелайи звенел от ярости.
— Я предлагаю это исключительно из дружеской заботы о тебе, — спокойно возразил мужской голос.
— Если таково твоё понятие дружеской заботы, то я предпочту вообще не иметь таких друзей!
Мужской голос не успел ответить, потому что в этот момент я открыл дверь.
— Здравствуй, Мелайя.
Карии глаза девушки смотри на меня с лёгким удивлением. А вот её собеседник, черноволосый мужчина средних лет с короткой бородой, смотрел скорее с недовольством.
— Вам не кажется что это крайне невежливо — врываться в чужую комнату и прерывать чужую беседы, сэр…? — недовольно обратился ко мне охотник.
— Сэр Горд. Я думаю невежливо — это навязывать девушке непристойные предложение, которые ей не нравятся. И я полагаю, из нас двоих лишний в этой комнате только вы.
Тирада, впрочем, не произвела на мужчину никакого впечатления. Он лишь слегка прищурившись посмотрел на меня светло-серыми глазами.
— Вы так полагаете? Вы пришли в наш трактир, и думаете, что можете вести себя так словно мы крестьяне? Согласно эдикту Конклава от 637 года от сотворения, охотники равны рыцарям. Возможно, вас наставник не рассказывал вам о том, как стоит относиться к охотникам? Полагаю, мы могли бы преподать вам уро…
Меч, приставленный к горлу, не дал ему договорить. Несколько волосков с его бороды медленно опали на пол, однако охотник ничуть не испугался — лишь удивился. И разозлился.
— Думаю, единственный кого стоит учить здесь вежливости это вы. Я искренне полагаю, что лишение одной руки… или ноги, несомненно, пойдёт вам на пользу. Ещё одно слово и моём наставнике, и вы получите от меня вызов. Охотник.
Хотелось бы вложить в последнее слово побольше презрения, однако не думаю, что Мелайя оценила, а потому я лишь констатировал факт. Меч у горла не был угрозой — люди в королевствах не убивали друг друга иначе как случайно. Однако это было демонстрацией скорости. Так я дал понять охотнику, что в дуэли у него нет шансов, и он, несомненно, это понял.
— Может, вам и удастся одолеть меня. Вот только сила не делает человека правым. В моём отряде больше десятка охотников, и вы получите вызов от каждого. Который из них победит и подумает, что длительное лечение пойдёт на пользу вашей вежливости? Третий? Пятый?
— Ни один. Все проиграют.
Мы скрестили взгляды, смотря друг другу в глаза. Возможно, охотник мог счесть это самоуверенностью, однако выносливость — это именно то, на что мог рассчитывать рыцарь-странник. Я не смог бы одолеть в бою несколько опытных бойцов но мог выиграть пять, десять, двадцать дуэлей — чтобы взять измором странника, нужно было нечто большее, чем десяток дуэлей. Конечно, ранения также могли сыграть свою роль, и рано или поздно любые силы иссякнут, однако это не было поводом отступить. Я видел в чернобородом мужчине лишь будущий труп, прикидывая, организовать ли на дуэли случайный удар, от которого он быстро истечёт кровью, или попробовать что-то из арсенала искусства смерти позже… Не знаю, что именно разглядел охотник в моих глазах. Но спустя десяток секунд он отвёл взгляд, признавая поражение, и молча покинул комнату, лишь бросив на девушку предупреждающий взгляд.
— Впечатляюще. Немногие могут заставить Рудольфа вот так вот уйти, — присвистнула Мелайя.
— Надеюсь, тебя не слишком огорчил его уход?
— Нет, это было облегчение, — рассмеялась девушка. — Не подумай про него плохо, он неплохой охотник, однако порой становится слишком невыносимо назойливым и занудным в своих... предложениях.
— Так или иначе, я искал тебя.
— И зачем же? И вообще, как ты узнал, что я нахожусь именно здесь? — в глазах охотницы мелькнуло любопытство.
— Милая старушка из соседнего дома сказала, что ты в гильдии. Стражница на входе послала меня сюда. Трактирщица назвала комнату. Проще простого.
— По-моему, ты первый, кто назвал эту каргу милой за последние лет двадцать, — заулыбалась девушка.
— Что до остального — у меня возникло много вопросов о городе и королевстве, и я подумал, что знакомая мне прелестная охотница не откажется ответить на них. Или она откажется? - Лукаво посмотрел я на девушку, слегка наклонив голову.
Мелайя сделала максимально возвышенный и независимый вид, на мгновение превратившись в холодную снежную королеву, и с видом, будто делает мне величайшее одолжение, ответила:
— Не откажется. Но ты предлагаешь разговаривать прямо здесь?
Девушка демонстративно обвела взглядом простую трактирную комнату, где, кроме кровати и окна, мебели не было вообще.
— Я полагаю, мои первым вопросом будет — где находиться ближайшее приличное заведение, в котором мы могли бы отдохнуть за размеренной беседой и приятной кухней?
Если у неё и было плохое настроение после разговора на повышенных тонах, оно ушло на второй план. Взял меня под руку и приняв победоносный вид, Мелайя ответила:
— Идём!
Задрав носик, девушка провела меня весь общий зал "шкуродерни" с максимально довольным видом на лице. Взгляды на нас бросали разные, но останавливать никто не стал.
Глава 54
Старик встретил меня на выходе из дворца, и на его лице была весьма и весьма паскудная улыбка.
— Неужели скажешь, что тебе не понравился эффект?
Впрочем, после недели великолепного отдыха у меня было слишком хорошее настроение, чтобы злиться на него.
— Не скажу. Скорее, меня интересует вопрос, зачем в ордене практикуют подобную… блокировку.
Рыцарь посерьёзнел.
— Чтобы воспитанники не отвлекались от учёбы и не сбегали из монастыря. Бывали… Инциденты.
— Это безвредно?
— За исключением упущенного времени? Полностью. Однако это, полагаю, я вполне тебе компенсировал.
Возражать я не стал.
— Когда выходим в Ренегон и каким путём?
— По моим прикидкам мы выиграли немало времени на нашем марше до Таллистрии. Однако сильно задерживаться не стоит - неделю мы уже потратили, несколько дней в запасе ещё есть. Можем отправиться с караваном или сами: я полагал, что это будет зависеть от того, решишь ли ты нанять кого-то в Виталии.
Здесь я задумался. Вариант идти самим нравился мне больше — возможность отточить на зверьё искусство смерти по дороге была привлекательной. Однако и о людях стоило подумать.
— Думаю, лучше будет идти самим. Задержимся на пару дней — пройдёмся по лавкам и тавернам, возможно, я кого-то и найму. И прикажу прибыть в Ренегон с любым караваном самостоятельно.
— Разумный выбор. Пройдись по городским тавернам — наёмников там всегда было достаточно. — Кадоган одобрительно кивнул.
— Может и так. Хотя не сказал бы, что Таллистрия — хороший выбор для сбора отряда…
— Почему? Не лучше и не хуже прочих. — наставник вопросительно поднял бровь.