– Честно? Сомневаюсь, что большинство из вас переживет чистку, вы зашли слишком далеко. А даже если это случится, то вряд ли Империя проявит благосклонность к предводителям восстания – ибо это они считают восстанием.
Лидеры Слейка совещаются судорожным шепотом, а затем вперед наклоняется Горад, поджимая накрашенные губы:
– Серьезно? Нам с Кишкососом кажется, что сейчас лучшее время для переговоров.
– Думаю, был бы шанс. Если бы вы начали действовать уже сейчас. Но Империя не ведет переговоров. Вы отдадите себя на милость Семи. Возможно, они оставят вас в живых, чтобы поставить вас в пример остальным, но жить вы будете на их условиях.
Споры продолжаются, хотя все стороны, кажется, понимают, что просто откладывают неизбежное.
– Прикончить этого доктора! – вопит Плоская Башка из Тысячи Гвоздей. – Пришить, оторвать башку! Покажем врагу нашу силу. Покажем себя, нашу храбрость и стойкость.
Дженнер видит, что многие согласно кивают.
– Это так, – произносит он. – Но прежде чем делать заявление, я бы советовал подождать до завтрашнего полудня. Как только вы выступите, они атакуют, а Веспер нужно время, чтобы восстановиться.
– Как она себя чувствует? – спрашивает Очертание.
– Вскоре она к нам присоединится, – лжет Дженнер, – но чем больше времени вы ей дадите, тем лучше.
Делегации неохотно договариваются объединиться и сражаться вместе. Лидеры соглашаются держать своих людей по правильную сторону стены, ибо даже мелкая течь может стать началом потока. По периметру размещают Тысячу Гвоздей, чтобы ни у кого не возникло соблазна передумать и сбежать.
Дженнер призывает набраться терпения, обещая, что к утру Веспер вернется и они смогут начать составлять план завтрашней битвы.
Собрание расходится, делегации возвращаются в свои лагеря. Ночью между ними постоянно разносятся сообщения, в которых люди делятся друг с другом подозрениями и своими личными тайными планами – более мелкими.
Регулярно поступают запросы на аудиенцию у Веспер, но ни один не остается удовлетворен. Вместо этого Дженнер сообщает последние новости о ее состоянии – нечеткие, оптимистичные, полностью выдуманные.
А затем, за час до рассвета, когда ночь начинает ослаблять свою хватку, Империя Крылатого Ока идет в атаку.
Свет заливает поле, являясь во всем многообразии своих источников: он течет из миниатюрных фонариков, встроенных в забрала или прикрепленных к винтовкам, исходит от огромных глаз-ламп металлических змей, льется из лучей прожекторов, находящихся на нижней части корпуса имперских небесных кораблей, – и все они брезгливо отгоняют ночь.
Вспыхивает оружейный огонь, и в небе начинают суетливо вырисовываться дуги корабельных корпусов, прокладывающих себе путь для наземного штурма.
От стелса было решено отказаться в угоду быстрому и неумолимому продвижению.
Несмотря на то что предложение амнистии действительно оказалось уловкой, все-таки можно сказать, что в конце концов Империя даровала сдавшимся какое-никакое милосердие. Доктора Грейнса и его спутников уничтожают через несколько секунд после начала атаки, распыляют на атомы задолго до того, как они могли бы ощутить шок или почувствовать боль.
Поначалу Горн не особенно отвечает на нападение, и его защитники почти никак не реагируют на внезапно начавшуюся резню. Пользуясь преимуществом своего положения, небесные корабли Империи начинают воздушный обстрел. Им удается выдать несколько очередей, после чего мобилизовавшиеся всадники Первого запускают бомбы в передовые десантные войска и посылают свои отряды навстречу тыловым.
И тех и других направляют туда, где они смогут создать наибольший хаос при помощи светящихся лампочек, которые радостно мигают посреди разворачивающегося ужаса.
Некоторые из этих лампочек лежат там уже пару недель, но большинство Дженнер собственноручно расставлял на протяжении последних нескольких часов. Едва он закончил, как бомбы начали взрываться. Если бы кто-нибудь присмотрелся, то увидел бы вдалеке темный силуэт, но люди Горна слишком заняты тем, что смотрят на небо.
Наконец защитники начинают реагировать. Жестокая Судьба принимает командование, выходя из палатки – как замечает Дженнер, не из той, в которой она, как сама говорила, остановилась, – и ее узерпеты следуют за ней. У всех при себе пистолеты и гранатометы – древнее оружие, которое должно было послужить защите Империи, но так до нее и не добралось.
По ее приказу они открывают огонь, компенсируя отсутствие дисциплины точностью, и подбивают один имперский небесный корабль, заставляя остальные убраться подальше.
Наемники Западной Расщелины спешат на помощь Тысяче Гвоздей; некоторых из них подстреливают еще до того, как им удается добежать до стены, и никто не успевает осознать, что их убили выстрелом сзади.
Когда начинает подниматься один из кораблей Первого, он внезапно, без предупреждения, взрывается, рассыпаясь дождем расплавленных осколков.
Дженнеру хватило времени провести диверсию только на одном небесном корабле, но он знает, что всадники Первого побоятся взлетать, не проверив остальные корабли, даруя таким образом Империи драгоценное время.
Он не останавливается, чтобы взглянуть на результат своей работы, и быстро прокладывает себе путь через поток людей, которые вываливаются из палаток, и спешит к куполу и к кульминации его миссии.
Вход преграждают два рыцаря из Ордена Сломанных Клинков.
– Стоять! – кричит он, подбегая к ним. – Это я!
– Что происходит, сир?
– Империя нас предала. Они повсюду. Удерживайте двери любой ценой, ясно? Я собираюсь помочь Веспер.
Они отдают ему честь и возвращаются на караул.
Он проходит мимо еще нескольких рыцарей из Ордена и некоторых членов делегаций. Выдает им инструкции согласно их положению. Некоторым приказывает вооружиться, другим – спрятаться, назначая им задание и называя место, находящееся далеко от его цели.
В коридоре, ведущем в его комнату, он оказывается один, а изогнутые стены приглушают звуки битвы, доносящиеся снаружи. На мгновение он останавливается из-за несвойственного ему нервного напряжения. Несмотря на то что он уже это сделал, прежде чем отправиться сюда, Дженнер вновь проверяет: его пистолет полностью заряжен, прикрепленные к коже на запястьях дротики в состоянии готовности и взрыватель взведен. Все готово, и у него нет времени на иное.
У двери Веспер стоит очередная ее воительница.
– Что-нибудь слышно?
– Ничего, сир.
– Позаботься о том, чтобы нас не потревожили.
Она кивает и открывает дверь.
В комнате оказывается душно, воздух пропитан сильным запахом лекарств и теми ароматами, что обычно заперты внутри тела. К счастью, Веспер почти полностью прикрыта, а бронированная спина Самаэля скрывает от глаз все остальное. Он обводит глазами других посетителей, остается доволен тем, что полупса нет. Отец Веспер и ее оскверненная дочь дремлют в углу, меч Дельты лежит у него на коленях. Глаз открыт, но повернут в другую сторону, прикован к какой-то точке на стене.
Дженнер пересекает комнату, пока не оказывается рядом с полукровкой и в пределах досягаемости своей цели.
– Как она?
– Я сделал все, что мог.
– И?
– Я заменил поврежденные кости и залатал дыры в теле. С косметическим ремонтом придется подождать. Злость поддерживает ее сущность. Теперь, когда ее тело стабилизировалось, я думаю, что она скоро ее разбудит.
На Дженнера внезапно накатывает ощущение, что за ним наблюдают. Он оглядывается через плечо и понимает, что ничего не изменилось. Еще раз бросает взгляд на меч Дельты, но тот смотрит в другом направлении.
– Ты хорошо поработал, Самаэль, но ты нужен Ордену Сломанных Клинков. Империя атакует, и мы несем большие потери.
– А как же Веспер?
– Лучшее, что ты можешь для нее сделать, – это дать ей время. Сдержать Империю, пока Веспер не проснется.
Мгновение Самаэль смотрит на него, затем начинает надевать шлем, продевая свои длинные волосы через его верхушку.
– Не волнуйся, я останусь и присмотрю за ней. – Самаэль замирает и вновь смотрит на него, и Дженнер добавляет:
– Иди! Иди же! Пока не стало слишком поздно.
– Да, – отвечает полукровка, неожиданно быстро чеканя шаг.
Дженнер ждет, пока дверь снова закроется, и возвращается к Веспер. В какой-то степени манипуляции Самаэля облегчили ему задачу. Подвергнувшись вмешательству инфернального существа и его темных искусств, она стала чудовищем. Еще помогает, что ее тело так исполосовано, что легче отделить находящееся перед ним от женщины, которую он давно знает. Это не убийство, убеждает он себя, это милосердие.
Он благодарен мечу Гаммы за то, что тот не вмешивается, что глаз закрыт. Но даже несмотря на это он старается двигаться бесшумно, с мучительной медлительностью вытаскивая пистолет из кобуры.
И снова он ощущает, что за ним наблюдают. Дженнер поворачивается, но там никого нет. Странник все еще спит, Рила – тоже. На мгновение ему кажется, что на него смотрит глаз на мече Дельты, но и вторая проверка показывает, что тот не изменил своего положения.
Прежде чем он успевает повернуться назад, раздается стук в дверь, и она открывается. Это рыцарь, с которой он говорил ранее, и кто-то еще скрывается за ее спиной.
– Я же просил меня не беспокоить.
– Прошу прощения, сир, но пришел Савмир из Красного Пути. Он говорит, что может нас спасти.
Дженнер пересекает комнату, так резко засунув пистолет обратно, будто никогда его и не доставал.
– Только быстро.
Когда пред его глазами появляется самопровозглашенный крысолюдский принц, он стирает с лица презрительную усмешку.
У тучного, богато одетого Савмира сильно развились мутации. Для своего вида он высок, его макушка практически доходит Дженнеру до кадыка, а удлиненные передние зубы полностью закрывают узкий подбородок. Тело принца равномерно покрыто грубой шерстью.
– Не ты! – визжит он. – Надо поговорить с ней. Срочно! Срочно!